– Что с тобой происходит? Когда ты был моложе, ты гораздо осторожнее обращался с чувствами других людей.

– Я стал взрослым.

– Нет, ты стал подлым. Фальшивым, высокомерным и подлым, как те люди, которых ты когда-то сам презирал. – Беллами печально покачала головой. – Я тебя не понимаю. На самом деле не понимаю.

– А я тебя и не просил меня понимать.

– Но я сама хочу понять. – Она протянула ему руку. – Стивен, – произнесла она с мольбой в голосе, – я всегда считала тебя своим родным братом. Я люблю тебя. И я хочу, чтобы ты меня любил.

– Мы уже не дети. – Он вырвал свою руку из ее руки. – Тебе давно пора тоже стать взрослой и понять, что жизнь редко дает нам то, чего мы хотим.

Беллами пыталась встретиться с ним взглядом, чувствуя, насколько ожесточилось его сердце, и в это мгновение в ней проснулась жалость к нему. Он был очень красив физически, но в эмоциональном смысле стал совершенным уродом. Последствия того, что произошло со Сьюзен и с ним, оставили тяжелый след на его психике.

Не желая забыть происшедшее, Стивен мешал собственному психологическому выздоровлению. Он пестовал свою ненависть и злобу до тех пор, пока не превратился в жестокого, циничного и подлого человека. У него была мать, любившая его всей душой. У него был терпеливый и преданный друг, который обожал его и любовь которого проявлялась в каждом движении, в каждом жесте. Однако часть личности Стивена оставалась скрытой даже от них. Он отказывался полностью принимать их любовь и поделиться с ними своей. И Беллами поняла, что в этом как раз и заключалась его трагедия.

Солнце уже село, и наступили сумерки. Фары «Корвета» были включены, когда Дент въехал на стоянку. Он заметил Беллами лишь после того, как начал подниматься по железной лестнице. Когда же Дент увидел, что она сидит на площадке, он на несколько секунд остановился, а затем как ни в чем не бывало продолжил путь наверх.

Дент снял пиджак и держал его за вешалку указательным пальцем, перебросив через плечо. Галстук он развязал, и тот свисал двумя полосками у него на груди.

Беллами встала, отряхнулась и сняла туфли на высоких каблуках, ходить в которых было просто невозможно. Дент не произнес ни единого слова, обойдя Беллами, и зашагал дальше по направлению к квартире.

Она последовала за ним.

– Надеюсь, вы не против, что я ожидала вас здесь? Я не знала, когда вы появитесь и появитесь ли вообще сегодня.

Дент открыл дверь и вошел в квартиру. Она стояла на пороге, не решаясь войти.

– Мне можно?

– Дверь открыта.

Он швырнул связку ключей на кофейный столик, повесил пиджак на спинку стула, а поверх него бросил галстук.

Беллами вошла и закрыла за собой дверь.

– Не думаю, что вы в настроении выслушивать сложные душевные излияния, поэтому я буду кратка. Я хочу попросить прощения.

Дент прошел на кухню и вынул из холодильника бутылку воды.

– Прощения за что?

– За то, что я не позвонила вам и не сказала о смерти папы. Честно говоря, я не знала, как вы отреагируете на мой звонок по любому поводу. Я ведь наговорила вам грубостей. – Беллами сделала паузу, ожидая его ответа, но он молчал, и она продолжила: – Я также хочу попросить прощения за то, что не встала на вашу защиту в клубе. Я была… В свое оправдание я могу сказать только то, что была напугана и потрясена происходящим.

– Не беспокойтесь. Я не напуган и не потрясен. – Дент открыл бутылку и сделал большой глоток воды. – Это все?

– С вами все в порядке?

– А что со мной может быть не в порядке?

– Вы же были так рассержены, когда уходили из клуба.

– Недолго. Пар успел выйти.

– И чем же вы занимались?

– Полетал немного.

– Понимаю.

– Вряд ли.

Упрек был короткий, но попал в цель. Беллами опустила голову и взглянула на пару дорогих туфель, которые держала в руках. Она внимательно рассматривала изящный черный рубчик на мыске. Туфли были очень красивые, но явно ей тесны. Почему же ее так привлекают вещи, которые причиняют ей боль и страдания?

– Приходил Муди, – сказала она. – Я с ним разговаривала. Он говорит…

Дент прервал ее:

– Я не хочу знать, что он говорит. Меня это не интересует. Мне надоела болтовня о нем и все разговоры на эту тему. – Дент окинул Беллами взглядом. – Если вы хотите снять одежду и исполнить вместе со мной эротический танец, то можете оставаться. Если нет, отправляйтесь в уютное лоно своей чертовой семейки и оставьте меня в покое.

Он дал ей полсекунды на то, чтобы принять решение, и, увидев, что она не пошевелилась, недовольно засопел.

– Уходя, будьте осторожны с дверью – она может ударить, захлопываясь.

По пути в гостиную он взял пульт от телевизора.

– Возможно, я еще захвачу несколько классных моментов из сегодняшнего матча, который пропустил из-за проводов вашего старика.

Его грубое, почти хамское поведение, которое мало чем отличалось от поведения Стивена, полностью сломило Беллами. Истерический стон вырвался у нее из груди, когда она повернулась и медленно направилась к двери.

Но прежде чем она успела открыть ее, он уже оказался рядом, обхватил Беллами за плечи и повернул к себе лицом. Дент оперся руками о дверь, и она оказалась в тесном пространстве между ним и дверью. Он прижался лбом ко лбу Беллами.

– Извини, я не должен был этого говорить, – произнес он, перейдя на «ты».

– Думаю, что я сама виновата.

– Нет, это было жестоко с моей стороны, настоящий удар под дых. Я же знал, как ты его любила и как переживаешь его смерть.

– Когда человек раздражен, он может произнести то, что на самом деле не думает. А ты раздражен и зол.

– Чертовски зол. – Дент тяжело выдохнул и потерся своим лбом о ее лоб. – Не знаю, как у тебя такое получается, Беллами Листон Прайс.

– О чем ты?

– О том, что ты сводишь меня с ума. – Он еще больше приблизился к ней. – И вызываешь у меня такое бешеное желание.

– Неужели?

– Оно просто убивает меня.

Дент отодвинулся на несколько сантиметров. Беллами заглянула ему в глаза. Теперь ее глаза, тоже полные желания, были устремлены на его губы. Но, столько раз отвергаемый ею, он не хотел проявлять никакой инициативы. Пусть первый шаг делает она, решил Дент.

– Я боюсь, – прошептала она.

– Разочаровать меня?

Беллами кивнула.

– У тебя нет ни шанса.

Значит, вот для чего она пришла к нему. Да, она хотела извиниться. Но больше всего ей хотелось быть с ним. Жалея Стивена за то, что он отвергал любовь, которую ему предлагали искренне и безо всякого принуждения, Беллами вдруг поняла, что делает то же самое. Она не позволяла себе любить и быть любимой.

Ее собственное отношение к жизни привело к тяжелому неизбывному одиночеству.

Она опустила туфли на пол и робким движением коснулась руками его груди. Так они стояли еще очень долго, не двигаясь и не произнося ни слова.

Потом она расстегнула пуговицу у него на рубашке. После первой с остальными расправиться оказалось уже гораздо проще.

Когда Беллами распахнула рубашку Дента, желание взяло верх над страхом. Она припала к его груди. Ее волосы мягко коснулись лица, пощекотав ей нос. Она поцеловала его совсем невинным поцелуем, затем приоткрыла губы. Кожа у него на груди была теплой и слегка солоноватой.

Дент едва слышно застонал. Затем взял ее рукой за подбородок и приподнял голову.

Его переполняло желание, и чем больше он целовал ее, тем более страстными становились его поцелуи. Его объятия сомкнулись, и он еще крепче прижал Беллами к себе. Когда она ответила на его объятия, страстно прильнув к его телу, он еле слышно выругался, прервал поцелуй и повернул ее спиной.

Захватив волосы рукой и перебросив их через ее плечо, он расстегнул застежку платья Беллами и медленно потянул вниз молнию. После того как руки Дента скользнули ей под платье и остановились на бедрах, он придвинул Беллами к себе и прижал ее ягодицы к своему возбужденному члену. Из ее груди вырвался хриплый вздох, и она, обмякнув, прислонилась к двери.