Рей бросил взгляд в западном направлении. Скоро наступят сумерки, а потом и вообще станет темно. Аэродром – место глухое, уединенное. Здесь с наступлением темноты с человеком может случиться все, что угодно.

Беллами и Картер вечно куда-то спешили, тем самым нарушая его планы. Никаких проблем. Он полон решимости довести дело до конца и будет ждать столько, сколько надо.

Если придется, даже пару дней. Этот срок – более чем достаточный.

Беллами была поражена, узнав, как далеко зашел Руп Кольер в своей продажности.

– Значит, он подстроил автомобильную аварию, в которой едва не погибли два человека? А я-то думала, что он всего лишь напыщенный индюк, жалкий торговец подержанными автомобилями с раздутым самомнением!

– Кольеру нужно, чтобы о нем именно так и думали, – подтвердил Дейл Муди. – Привык надувать щеки в расчете на то, что его никто не раскусит.

– Со мной этот номер не пройдет, – произнес Дент. – У меня руки чешутся поскорее потолковать с ублюдком, который хотел подбросить в мой дом эти самые трусики.

– У тебя ничего не выйдет, – разуверил его Муди. – Это хитрый сукин сын. У него просчитаны все ходы и выходы. Везде свои люди, сверху донизу все куплено. Руп так ловко обезопасил себя, что комар носа не подточит. Даже ЦРУ, если захочет, не сможет взять его за задницу.

Беллами была вынуждена признать, что Руп Кольер – фигура влиятельная.

– Как же ему удается налаживать связи?

– Обычно он находит у человека уязвимое место, а потом начинает давить на него.

Дент кивком указал на булку виски:

– Это твое уязвимое место?

– Скорее, амбиции, – буркнул Муди, поднося к губам стакан.

Беллами позволила себе усомниться. Скорее всего, Дент тоже не поверил.

Полицейский, желавший сделать карьеру, не стал бы якшаться с продажным прокурором и покрывать его грязные делишки.

Муди опустил стакан и поочередно посмотрел на своих гостей. Затем сипло вздохнул и сказал:

– У меня был роман с женщиной, которая работала в управлении. Я был женат. Она была молода и забеременела. Руп пообещал мне разрулить это дело. Она уволилась, и я никогда ее больше не видел.

– Что он с ней сделал? – спросил Дент.

– Не знаю. И никогда не хотел знать.

Дент еле слышно выругался. Беллами снова посмотрела на папку и спросила Муди:

– Если я прочитаю все эти бумаги полностью, до последнего слова, я узнаю, кто убил Сьюзен? Вы сами-то это знаете?

– Нет. Я несколько раз до последней строчки прочел все эти бумаги. Большую часть документов я помню наизусть. И для меня по-прежнему остается загадкой, кто же на самом деле убил вашу сестру. Как, впрочем, и в ту минуту, когда я вышел из морга и в первый раз побывал на месте преступления.

– До сих пор ты знаешь только то, что это мог быть Алан, – сказал Дент. – Рей мог солгать, чтобы защитить брата, когда утверждал, будто Сьюзен посмеялась над Аланом.

– Может, и так. Все говорили неправду, – согласился Муди, буравя Дента тяжелым взглядом. Затем его взгляд переместился на Беллами: – Все, за исключением разве что вас.

Но вам-то и сказать было нечего.

– Я ничего не помнила.

Муди, прищурившись, посмотрел на нее:

– Это как понимать?

– Беллами… – еле слышно шепнул Дент.

Однако она пропустила его предупреждение мимо ушей.

– Так, что я ничего не помню, – сказала она, глядя бывшему полицейскому прямо в глаза.

Муди ни разу не потянулся к стакану или к сигарете, пока гостья рассказывала ему о том, что произошло с ее памятью. Когда она закончила свою историю, он затушил в пепельнице сигарету, докуренную до самого фильтра, и запалил новую.

– Вы же выступали в суде как свидетель.

– Я под присягой честно ответила на все заданные мне вопросы. Например, что видела, как Сьюзен и Алан вместе вышли из павильона. Руп Кольер спросил меня, было ли это в последний раз, когда я видела сестру живой, и я ответила утвердительно, потому что это правда. Адвокат Алана не стал устраивать перекрестный допрос. Должно быть, решил, что мне больше нечего добавить, и я ничего не стала больше говорить.

Муди выпустил сизую струю дыма к потолку, который был так плотно затянут паутиной, что та напоминала свисающий полог.

– Какой, однако, удобный период времени выпал из вашей памяти!

– Не вижу в нем ничего для себя удобного. Наоборот, хочу его вспомнить.

– Вам оно нужно?

– Нужно, – ответила Беллами и, встав с кровати, подошла к висевшей на стене карте штата. Указательным пальцем она прикоснулась к звездочке, обозначавшей Остин. Затем ее палец скользнул к темно-зеленому пятнышку Национального парка. – Восемнадцать лет это место было средоточием моей жизни. Я хочу вырваться из него.

Обернувшись, она добавила:

– Возможно, я бы успокоилась, разреши мне отец и Оливия побывать в том месте, где нашли Сьюзен. Я умоляла их отвезти меня туда. Они отказались. Сказали, что это лишь еще больше меня расстроит. Так что я ни разу не видела места, где была убита моя сестра. Только не думайте, будто мне хотелось сделать это место священным или чем-то в этом роде.

Сьюзен была далеко не идеальным человеком, – сказала Беллами, посмотрев на Муди. – Я уверена, что и вы пришли к такому же мнению из разговоров с людьми. Я восхищалась сестрой, потому что она была красивой и уверенной в себе. То есть полной мне противоположностью. Но сказать, что я любила ее, это было бы ложью с моей стороны.

Беллами перевела взгляд на Дента. Тот сидел, закусив изнутри щеку, и явно находился не в духе. Скорее всего, злился на нее за то, что она призналась Муди в потере памяти. Вот и сейчас он буквально буравил ее взглядом, умоляя замолчать.

Но она еще не сказала всего.

– Я хочу знать, кто убил ее, мистер Муди. Потому что, какой бы развратной она ни была, Сьюзен не заслужила такой непристойной смерти – лежать ничком, без нижнего белья, с задранной юбкой, сжимая в руке сумочку, с которой она проходила весь тот день. – Беллами опустила голову и сделала глубокий судорожный вдох: – Ее просто обесчестили.

Она принялась разглядывать пятно на грязном па-ласе и подняла голову лишь тогда, когда заговорил – Муди.

– Вы ошибаетесь в одном пункте, – возразил он и, отхлебнув из стакана, продолжил: – Изящную дамскую сумочку нашли на следующий день. Она висела, зацепившись за верхушку дерева, примерно в четырех метрах от того места, где нашли тело вашей сестры.

На внутренней поверхности было вышито ее имя, и поэтому сумочку передали мне. Я снял с него отпечатки пальцев. На ней оказались только ее отпечатки, поэтому я вернул ее вашим родителям, и они заплакали, получив эту вещь. – Немного помолчав, Дейл Муди добавил: – Если вы видели вашу сестру лежащей ничком и сжимавшей в руке сумочку, получается, что вы были на том месте, где она умерла. Причем еще до того, как разразился смерч.

Повисшее после этих слов молчание оказалось долгим и почти осязаемым. Дент был готов поклясться, что слышит, как в душном воздухе кружатся пылинки.

Беллами застыла на месте, не сводя глаз с хозяина дома. Тот встал, подошел к выходу, открыл дверь и шагнул на крыльцо.

– Похоже, скоро пойдет дождь, – сообщил он, посмотрев на небо.

Дент выглянул в окно: на западе, заслоняя заходящее солнце, клубились облака. В самой лачуге атмосфера была тягостной, но не из-за погоды. Это свое черное дело сделала последняя фраза Дейла Муди.

Ко всему прочему, тот, войдя обратно в комнату, так громко хлопнул дверью, что Беллами вздрогнула. И, как будто их разговор не прерывался, поспешила спросить:

– Вы думаете, это я убила ее?

Муди остановился и, покачиваясь на пятках, в упор посмотрел на нее:

– Вы? Нет, конечно.

– Но вы же сказали… сказали, что…

– Я сказал, что, если вы видели вашу сестру лежащей ничком с сумочкой в руке, значит, вы видели ее мертвой до того, как разразился смерч.