– Дент рассказывал мне, как вы в первый раз взяли его в полет. Признался, что был на седьмом небе от счастья и навсегда влюбился в это самое небо.

Голл обернулся и посмотрел на нее:

– Он так и сказал?

– Да, так и сказал.

– Быть того не может! Никогда раньше не слышал, чтобы он такое говорил.

Беллами мысленно взвесила уместность следующего вопроса и решила, что никогда не узнает ответ, если не спросит старика прямо сейчас:

– Скажите, Голл, а что случилось во время того полета, который чуть не окончился катастрофой? По-моему, в прессе об этом ничего не писали.

– Разве Дент вам не рассказывал?

– Нет. Тут же перевел разговор на другую тему.

– Ну, тогда вы и от меня ничего не услышите. Хотите узнать, так его самого и спросите.

Внезапно зазвонил ее телефон, и, увидев номер, Беллами ответила, не дожидаясь второго звонка:

– Оливия, ты получила мое сообщение? Как отец?

Чтобы не мешать ей, Голл деликатно вышел из комнаты и направился в ангар к Денту.

– Согласись, летчик, это настоящий красавец.

– Да, отличная машина.

Услышав такую подчеркнуто сдержанную оценку, Голл усмехнулся:

– Точно, а Мэрилин Монро – блондинка. Сенатор жутко тебя хочет, – добавил он, продолжая любоваться крылатой машиной. – По его мнению, авиакомпания обошлась с тобой слишком круто.

– Что он об этом знает?

– Он хочет дать тебе шанс восстановиться в правах.

– Мне не нужно ничего никому доказывать…

– Помолчи минутку и выслушай меня! Сейчас он согласен брать с тебя только десять процентов за твои чартеры и даже повысил первоначальное жалованье. Причем весьма существенно. Роскошнее предложений не бывает. Этот парень хочет заполучить тебя во что бы то ни стало… Эй, ты меня слушаешь?

Дент снова вернулся в реальность, лишь когда в ангаре появилась Беллами. Ему хватило одного взгляда, чтобы понять: случилось нечто ужасное.

Беллами быстро подошла к нему.

– Отцу стало хуже. Мне срочно нужно в Хьюстон. Не довезете меня до дома, чтобы я могла взять свою машину?

Дент откликнулся на ее просьбу мгновенно: взял за руку и подвел к «Корвету».

– Мы доберемся до Хьюстона быстрее, если поведу я.

– У меня есть идея получше. Слетайте на этом красавце, – вмешался в разговор Голл и кивком указал на новый самолет. – Хозяин умолял меня посадить тебя в пилотскую кабину, чтобы ты понял, какая это отличная вещь.

– Я не застрахован.

– Он застраховал тебя.

– Ни разу не полетав со мной? И даже ни разу не встретившись?

– Это говорит о том, насколько он тебе доверяет. Он специально оставил его здесь, чтобы ты на нем полетал. Сказал, что иначе самолет будет тихо ржаветь. И тут как раз есть дама, которую срочно нужно доставить в другой город.

Дент повернулся к Беллами и взял ее за плечи:

– Все зависит от вас. У меня есть разрешение на управление самолетом подобного класса, но я никогда не бывал в такой пилотской кабине.

Беллами смущенно покачала головой.

– Это все равно что сесть за руль нового автомобиля, – пояснил он. – Просто нужно немного освоиться.

– Сколько времени это займет?

– Пару часов.

– Я не могу ждать так долго.

– Или пару минут. – Дент еще крепче сжал ее плечи. – Я могу повести его, но последнее слово за вами.

Через два часа они уже были в комнате ожидания в отделении интенсивной терапии.

Оливия сидела одна, обхватив себя за плечи и устремив пустой взгляд в пространство.

Увидев Беллами, она тут же встала, но, как только за ее спиной возник Дент, осталась на месте.

– Мы не слишком опоздали? – спросила Беллами.

– Нет, – ответила Оливия и снова села, как будто ноги не держали ее. – Говард то теряет сознание, то снова приходит в себя. Врачи опасаются, что он вот-вот впадет в кому.

Поэтому я тебе и позвонила. Как знать, вдруг это последняя возможность поговорить с ним.

Беллами шагнула к Оливии и обняла мачеху. Обе, плача, несколько минут стояли неподвижно. Наконец Беллами разжала объятия, отстранилась и бумажным носовым платком вытерла слезы.

– Когда я могу его увидеть?

– Сейчас у него врач. Пытается определить, что делать дальше. Сиделка обещала позвать меня, как только доктор разрешит зайти к нему в палату.

Оливия посмотрела на Дента. Тот продолжал стоять в дверях.

– Дент привез меня на самолете, – поспешила объяснить Беллами. – К счастью, нам удалось вылететь сразу после твоего звонка.

С присущей ей чопорностью Оливия холодно поблагодарила его за такую любезность.

Дент ответил ей коротким кивком и сказал:

– Я хочу кофе. Вы будете? Принести вам?

Женщины в унисон кивнули. Дент вышел из комнаты. Оливия смерила падчерицу взглядом, в котором присутствовали и растерянность, и раздражение.

Беллами сокрушенно вздохнула. Наверное, будет лучше сказать правду, решила она.

– Мы с ним провели вместе некоторое время и за последнюю пару дней лучше узнали друг друга. Я даже не надеялась найти в тебе понимание.

– Что же, спасибо за прямоту, потому что я действительно тебя не понимаю. Совсем не понимаю.

– Тогда, по крайней мере, хотя бы не забывай о том, что я взрослый человек и имею право иметь собственное мнение о других людях.

У Беллами и в мыслях не было упрекать мачеху или ответить ей грубостью. Она взяла руку Оливии и легонько ее пожала.

– Теперь мне понятно, что вы с отцом не считали его ровней Сьюзен. Он был не такой, как дети людей из вашего окружения. Невоспитанный, непокорный, не блистал хорошими манерами.

– Наша антипатия простиралась дальше отсутствия у него хороших манер. Мы убеждены, что он отчасти виноват в том, что случилось со Сьюзен.

Наказание понес невиновный, что было несправедливо, но Беллами не стала говорить об этом прямо, а парировала слова Оливии более дипломатично:

– Ему тоже пришлось нелегко. Он сильно переживал из-за того, что попал под подозрение. – Секунду помолчав, она добавила: – Как и Стивен.

Оливия вздрогнула:

– Стивен?

– Мы с Дентом встретились с ним.

– В Атланте?

– Мы прилетели туда вчера вечером и сегодня виделись с ним.

– Как он?

– Великолепно выглядит. Абсолютно в своей стихии. Ресторан у него прекрасный. В обеденный перерыв там было полно посетителей.

Оливия опустила голову и посмотрела на сцепленные пальцы.

– Уильяма ты тоже видела?

– Оливия, почему я последней узнаю о таких вещах? – Беллами дождалась, когда мачеха поднимет на нее глаза. – О том, что у Стивена с ним давние и, похоже, счастливые отношения?

– Ты спрашивала его об этом?

– Он ответил, что оборвал все связи с прошлой жизнью, включая и меня. Это обидно, – прошептала Беллами.

– Не очень. Даже меня он познакомил с Уильямом лишь после того, как они прожили вместе больше года, – ответила Оливия, погладив тыльную сторону ладони.

– Скажи, неужели тебе не было обидно, что он это скрывал?

– Конечно, обидно. Но у меня не оставалось иного выбора, кроме как уважать право Стивена на личную жизнь. Несколько лет назад он сказал, что хотел бы пожить отдельно. – Оливия печально улыбнулась: – Я не стала спорить, потому что люблю его и понимаю, чем было продиктовано такое желание.

На лице Оливии появилось задумчивое выражение.

– У него было не слишком счастливое детство. На его глазах отец тихо умирал от склероза. Затем не успел он достичь подросткового возраста, как я вышла замуж за Говарда.

Впрочем, лучшего отчима он вряд смог себе пожелать, – быстро добавила она. – И тем не менее вхождение в новую семью далось ему нелегко.

Еще как нелегко! Оливия вряд ли представляла себе, чем это обернулось для ее сына.

– Он очень хорошо относился к тебе, – сказала она. – Вы с ним сразу нашли общий язык. А вот со Сьюзен они постоянно ссорились. Стивен был интроверт, очень замкнутый, Сьюзен – полная ему противоположность.