Натали кивнула. Он был прав. Она бы не пошла на это. И все-таки, ведь она была влюблена, безумно влюблена. Воспоминания подняли в ней такую бурю чувств, что она вынуждена была ухватиться за спинку стула, чтобы удержаться на ногах.

– О, Господи...

– Что с тобой? – Он подхватил ее. – Ты что-то вспомнила?

– Тогда, на озере...

Она не могла продолжать, что-то судорожно вспоминая. Они занимались любовью много раз, но в ту ночь были особенно неуемными, и свободными, и беспечными. Она начала с бешеной скоростью подсчитывать. Адам родился спустя ровно девять месяцев после той ночи. Схватив досье, Натали взглянула на свидетельство о рождении. Джордан узнал его.

– Эй, подожди-ка. – Он взял у нее папку.

– Это же не твое досье. Это Шейлы.

Натали попыталась отнять у него бумаги, но он был проворнее. И все-таки она потребовала:

– Отдай сейчас же, Джордан! Отдай!

Он поднял папку высоко над головой, понимая, что в ней находится что-то, о чем он просто обязан знать. Им и так хватало тайн на протяжении долгого времени.

– Нет, не отдам.

Он вернулся к столу, сел и открыл досье. Натали наблюдала за ним с ужасом и облегчением одновременно. Вот сейчас он получит последнее доказательство. Это была медицинская карта Шейлы Райкен. Ее отец аккуратно хранил все документы. Теперь Джордан держал их в руках.

А Натали, собственно, это было не нужно. Она вспомнила время, проведенное со старой подругой, прелестной Шейлой Райкен, на юридическом факультете. Сколько же раз они секретничали друг с другом, обсуждая факультет, друзей и поклонников, секс и проблему предохранения от беременности... впрочем, Шейлу последнее не заботило. Она не раз говорила, что вообще не способна забеременеть.

Джордан замер в своем кресле, дойдя до записей гинеколога.

– Она не могла забеременеть, – сказал он вслух, потрясенный. Трудно было собраться с мыслями, но странное сочетание ярости и облегчения преобладало над всем. Натали внимательно наблюдала за ним.

– Мне действительно жаль, что ты узнал. Хотя, с другой стороны, я даже рада.

Он недоверчиво взглянул на нее.

– Ты права, я всегда был идиотом, когда дело касалось женщин.

– Шейла была моей лучшей подругой. Все, вероятно, выглядело естественно и разумно, наверное так?

Джордан все еще никак не мог прийти в себя.

– Я все равно люблю Адама. Я не могу поверить, что она усыновила его только затем, чтобы женить меня на себе.

Печально глядя на него и покачав головой, Натали усмехнулась.

– Ты так и не понял! – В ее взгляде была любовь. – Ты все-таки очень наивен, Джордан Бреннер.

– Что ты имеешь в виду? – Он не понимал, о чем она говорит. – Пожалуйста, объясни.

Натали не отвечала. Пусть сам до всего докопается.

Но он все прочел на ее лице. Грусть в глазах. Знакомый наклон головы. Твердо сжатый рот. Внезапно, как вспышка молнии, пришло озарение.

– Ты хочешь сказать, что Адам… – Он был слишком потрясен, чтобы продолжать. Это было просто невероятно. – О, Боже мой! – Ему хотелось плакать, кричать, но он мог только смотреть в одну точку, потрясенный, счастливый и ошарашенный одновременно. Наконец он смог выговорить: – Адам наш с тобой сын?

Она взглянула на него, и последние сомнения развеялись.

– В ту ночь, на озере, после выпускного вечера...

– Да.

Джордан начал считать по пальцам месяцы.

Девятый пришелся как раз на палец с обручальным кольцом.

– Да, – повторил он, оглядываясь на Натали. – Адам родился через восемь месяцев после той ночи с Шейлой. – Он поиграл кольцом, а потом уставился на него со злостью. – Ее план удался...

Натали покачала головой.

– Не вполне...

– Почему?

Натали вздрогнула и отвернулась.

– Потому что не произошло того, чего от меня ожидали. Я не умерла.

Джордан шагнул к ней:

– Я думаю, нам надо все как следует обсудить.

Натали согласилась:

– То кафе, куда мы любили ходить, «У очага», где на полу лежали опилки и всегда пахло пивом... оно ведь находится на Мезон-стрит, да?

– Там все как было – опилки и прочее...

– Натали направилась к двери, сказав со свойственной ей решительностью:

– Встретимся там в полдень.

– Куда ты сейчас пойдешь?

– Все равно, только бы вон отсюда.

– Что ты собираешься делать?

– Что придется.

– Обещай, что встретишься со мной в полдень, – окликнул ее Джордан.

– Никаких обещаний. – С этими словами Натали закрыла дверь и, не попрощавшись, прошествовала мимо Лизы и Кэролайн.

Секретарши переглянулись, а затем уставились на дверь кабинета, пытаясь понять, что там происходит.

А там происходило нечто важное. Сначала Джордан попытался собраться с мыслями. Слишком уж неожиданно все выяснилось. Впрочем, неожиданен был и тот несчастный случай, который почти разрушил его жизнь – почти. Но все-таки жизнь не кончена. Может статься, она еще только начинается. Он потянулся к телефону и набрал номер. После продолжительных гудков ему все-таки ответили.

– Привет, Шейла!

Ее досье лежало перед ним на столе, и он перечитал медицинское заключение, ища в нем поддержку своей готовности сказать то, что давно накопилось. Глубоко вздохнув, он безоглядно вступил в свое будущее.

– Сегодня не вернусь к ужину...

Он ожидал услышать обычное возмущение, на вечер были приглашены гости.

– Да. Не забыл... но я вообще больше не приду домой. – Последовало изумленное молчание. – Да, ты поняла меня правильно. Я больше никогда не вернусь – ни домой, ни к тебе. Совершенно верно, больше никогда.

Медленно опуская трубку, он все еще слышал голос Шейлы, зовущий его. Джордан протер глаза. Потом снял обручальное кольцо, которое носил семь лет, и бросил его на стол.

Оно так и лежало там, когда он вышел.

Шейле никак не удавалось опьянеть, хотя она очень старалась. День еще не начался, а она уже потеряла в жизни все. Жалость к себе захлестнула ее.

Посмотрев на молчавший, будто умерший телефон, она тяжелым, долгим взглядом уставилась на фотографию Джордана с Адамом и, кривляясь, отдала им честь:

– Счастливого пути, мальчики! Привет.

Она опять принялась за спиртное. Нужно было успеть приготовить несколько порций мартини. Вдруг кто-нибудь забежит. Может, Джордан заскочит упаковать свои вещи, или заявится отец с очередной душеспасительной беседой, а может, комиссар полиции – с ордером на ее арест за кражу ребенка. Сегодня все могло случиться.

Она смешивала очередной коктейль, когда в дверь резко постучали.

«Так скоро?», – подумала она, с трудом плетясь к двери. Когда она наконец туда добралась, постучали снова. Кого там черт принес? Отец всегда стучал один раз, властно, как умел только он. Нет, разумеется, это не он.

Она сделала еще один большой глоток и закрыла глаза, наслаждаясь. Шейла любила это состояние и нуждалась в нем – только так она могла расслабиться и забыться.

Снова послышался настойчивый стук. Она не пошевелилась. Это может быть муж... бывший муж. Но Джордан открывал ключом, он стучал, только если руки у него были заняты бумагами. Шейла знала, что больше он не принесет домой работу, по крайней мере сегодня.

Стучали все громче и громче. Может, если не отвечать, они уйдут. Потом послышался голос, зовущий ее:

– Шейла!

Она насторожилась. Голос показался знакомым.

– Открой, Шейла. Я знаю, что ты дома.

Натали внимательно оглядывалась вокруг.

Маленький велосипед, валяющийся на боку, обруч, бейсбольная бита. Вздохнув, она подняла велосипед. На нем была табличка, на которой коряво от руки было написано – «Собственность Адама Бреннера». Типичный мальчишеский велосипед. Глаза у нее наполнились слезами.

Натали отвернулась и взглянула на водителя такси, терпеливо ждавшего ее возле дома.

– Я задержусь только на минуту.

Она подняла обруч и опять вздохнула.

– О, Адам, как я люблю тебя...