Он снова поцеловал ее. Все, все вернулось – страсть, упоение, легкость, с какой она возбуждалась от его прикосновений. Он не отпускал ее долго-долго, наслаждаясь тем, что вновь обрел, и молясь, чтобы она тоже вспомнила его. Но к ней воспоминания не возвращались, для Натали сегодня все начиналось сначала.

Джордан сделал последний шаг к свободе, которой он так упорно добивался.

Когда Джордан выходил из машины, Шейла стояла в дверях в черном шелковом белье, держа в руке стакан.

– Браво победителям! – поприветствовала она его.

«О нет, только не сейчас». – Он сразу понял, что она пьяна. Опять.

– Мой муж получает повышение по службе и даже не звонит, чтобы мне рассказать? Может, ты приехал домой попраздновать? С кем же ты отмечал радостное событие?

– Довольно! – Он хотел пройти мимо нее, но она загородила дверь и съездила ему по физиономии так сильно, как только смогла.

– Я еще жива, ты, скотина, и тебе придется со мной считаться!

– Дай мне войти. – Джордан попробовал протолкнуться мимо нее, но она не пускала его на лестницу. – Уйди с дороги!

– Не уйду, пока не выслушаешь меня.

До чего он устал от этих сцен, а сегодня ему особенно не хотелось, чтоб все началось сначала. Он устало посмотрел на нее.

– Ну ладно, Шейла, в чем дело?

Она улыбнулась.

– Это уже лучше.

Джордан сел на ступеньку, а она устроилась рядом и взяла его за руку.

– Я подумала, – сказала она, и интонация ее стала теперь более мягкой, – нам с тобой надо быть больше вместе, только вдвоем. Нам есть, о чем поговорить. Если бы мы могли провести какое-то время совсем одни, может быть, все снова бы наладилось. Я знаю, у нас получится. Я приняла решение – отправляю Адама в частную школу.

– Что?

– Да, я позвонила в школу Святой Анны для мальчиков.

– Святой Анны?

– Да, знаешь, – это прекрасная школа в Норс-Хилз, где учатся мальчики Сары Грегор.

Джордан оторопело посмотрел на нее.

– Она идиотка.

Шейла рассмеялась, и он отвернулся, чтобы не чувствовать ее дыхания.

– Ей там очень нравится, и она предлагает нам...

– Она предлагает? – Он зло усмехнулся.

– Какого черта, кто-то еще будет мне предлагать избавиться от собственного сына?

В ее голосе послышались властные нотки.

– Этой осенью Адам уезжает в частную школу, решено окончательно.

– Да пошла ты. – Он схватил ее и хотел ударить, но вовремя удержался. – Ты не посмеешь никуда отправить Адама! Забудь об этом!

Но Шейла привыкла добиваться того, чего хотела, и последнее слово всегда оставалось за ней. Сегодняшний разговор не представлял собой исключения. Она посмотрела на Джордана и улыбнулась омерзительной улыбкой.

– А ну-ка попробуй, помешай мне.

Ее слова врезались в его сознание. С него было достаточно.

– Я ухожу спать – один, поняла, один.

Джордан не заметил, что за ними наблюдают сверху два маленьких глаза. Адам, спрятавшись за перилами лестницы, слышал каждое их слово.

Из глаз его текли слезы, а лицо исказилось от ужаса. Остаток ночи он проплакал, зарывшись с головой в одеяло. Он не знал точно, что происходит, но понимал: что-то очень плохое, и отчаянно просил, чтобы отец пришел ему на выручку.

В эту же ночь Адам приснился Натали. Не Джордан, не Деннис, не лодки и не дни рождения. Ее сознание наводнили дети. И особенно один ребенок. Она проснулась от беспокойства. Магнитофон доктора Парата стоял на ночном столике, она включила его и продолжила прежнюю запись:

– У меня повторяются сны о детях, и особенно, об Адаме Бреннере. В этот раз он взбирался со мной на гору, мы были связаны веревкой. Потом он неожиданно соскользнул и упал, но веревка осталась, и он висел, но это было не опасно, колья, которые я вбила в гору, держали крепко. Потом склон горы превратился в стену огромной комнаты, а я оказалась привязана к ним той же веревкой, что спасла Адама Бреннера. Люди вытягивали веревку из моего тела...

Натали нажала на кнопку. Она неожиданно почувствовала неловкость и страх. Она снова легла, и ей показалось, что веки ее стали тяжелее, и она снова уплывает в тот же самый сон. Только теперь из нее вытаскивали эластичные трубки. Она была привязана к кровати, и люди, стоявшие рядом, смеялись над ней. Они продолжали вытягивать трубку, пока что-то тяжелое не застряло в ней.

Тянуть стали сильнее, но ничего не получалось, они вытащили Натали из кровати. Ей было странно стоять посреди больничной палаты и видеть предметы, которые, как она знала, ей не принадлежали.

«Я сплю», – поняла она. Пол у нее под ногами был очень холодный, а потом стал теплее и даже слишком горячий. Натали перешла опять на более прохладное место.

Возле ее двери остановилась женщина, которую она тут же узнала.

– Мама?

Женщина улыбнулась.

– Ты чудесно выглядишь, Натали.

Она посмотрела вниз, на красивое длинное платье, в которое была одета.

– Сегодня выпускной вечер, скоро придет Деннис.

– Знаю, – ответила мама, – я тебе принесла вот это.

Она протянула ей красивый кулон.

– Мама, зачем, это же твой изумруд.

– Твоя бабушка подарила мне его, когда я кончала школу, перед самой смертью. Я хочу, чтоб он был у тебя.

Натали испугалась:

– Потому что ты тоже должна умереть?

– Что? Что значит умереть? Эй, Парнелл, ты в уме?

– Мама, не уходи!

– Эй, это я – Франческа. Где ты там, Натали?

– Не уходи! Не уходи!

Франческа трясла подругу за плечи.

– Ты что, бредишь?

Натали очень огорченно посмотрела на Франческу.

– Произошел несчастный случай.

Франческа огляделась вокруг.

– Несчастный случай? Где?

– Мне надо попасть в больницу.

Франческа заволновалась.

– Ты и так в больнице.

– Где моя мама?

– Кто?

– Моя мама. Она попала в автомобильную катастрофу. В какой она палате?

– Все нормально, Натали. Тебе снится сон. Проснись.

– Нет! Нет!

– Сестра, – закричала Франческа, – сестра, скорее!

Оглядевшись, Натали увидела, как накрытое простыней тело матери везут на каталке через больничный холл.

– Мама, ой, мама!

– Сестра, скорее сюда!

Доктор Парат примчался вместе с ординатором, и вдвоем они смогли уложить Натали в постель.

– Она что, сомнамбула? – спросила Франческа.

– Галлюцинации, – коротко ответил Парат, – надо дать не очень сильное успокаивающее, – распорядился он.

Теперь Натали мерещилось, что она совсем проснулась, но не может двигаться. Она посмотрела на себя сверху вниз и увидела, что ее живот вздымается кверху.

– Господи, у меня будет ребенок!

– Здесь? Сейчас? – Франческа обмерла.

Парат цыкнул на нее.

– Тихо, она вас все равно не понимает.

Он посветил на нее лампой и проверил зрачки.

– Ого, я никогда не встречал такого...

Натали стала отбиваться и кричать. Парат, сестра и ординатор вынуждены были ее удерживать.

Натали была близка к истерике.

– Я не могу двигаться, что вы со мной делаете!

– Вам так будет лучше, мы боимся, что вы себе навредите. – Доктор Парат успел дать ей успокаивающее, но оно еще не подействовало. – Я побуду с ней, пока она не перестанет сопротивляться.

Но Натали Парнелл не собиралась сдаваться.

– Вы не имеете права поступать так со мной, это мое тело, мой ребенок.

Франческа стояла возле ее постели:

– Она что, родит – прямо сейчас, здесь?

Парат выразительно посмотрел на нее.

– Будьте добры удалиться, мисс Луккези!

Натали увидела, что Франческа уходит.

– Мой ребенок, она взяла моего ребенка!

Натали вырывалась. – Верните мне моего ребенка!

Франческа потрясенно глядела на Натали.

– Какой ребенок?

– Мисс Луккези! Пожалуйста, уйдите!

Натали кричала вслед Франческе голосом, разрывающим сердце:

– Шейла... Шейла!

Франческа повернулась и заметила в глазах Натали тоску, волшебную силу притяжения матери к ребенку.