– Верните... мне... моего... ребенка! – Натали начала проваливаться в настоящий сон успокаивающее подействовало.

Парат подождал пять минут, перед тем как с ней заговорить.

– Натали, это доктор Парат. Вы меня слышите?

Она была очень слаба, но смогла узнать его. Дружелюбный тон успокаивал ее.

– Я вас слышу.

– Вы знаете, где вы?

– Да, в моей комнате.

– Хорошо. – Парат улыбнулся. – А какой сегодня день?

Едва шевеля губами, но вполне разборчиво, Натали ответила:

– Среда.

– Да, точно. А сколько вам лет?

– Тридцать один.

Доктор Льюис Парат выглядел совершенно счастливым, он посмотрел на сестру и ободряюще похлопал Натали по плечу, прежде чем уйти и дать ей возможность заснуть полноценным, спокойным сном.

Он был уже почти у самой двери, когда она позвала его.

– Доктор Парат? – спросила она дрожащим голосом. – Вы можете мне кое-что сказать?

– Я попробую, а что именно? – спросил он осторожно.

– Вы можете мне сказать, где мой ребенок!

Лицо доктора помрачнело. Он не хотел отвечать ей сейчас лишь потому, что не был уверен на сто процентов. Он был уверен на девяносто девять, а ему ужасно не хотелось скрывать от нее ответ.

– Спите, пожалуйста, мы поговорим обо всем утром.

– Вы обещаете?

Он колебался довольно долго, понимая, что ее юридическое чутье в полном порядке.

– Да, – ответил он твердо, – обещаю. – Он вышел из комнаты совершенно потрясенный.

«Думаю, Натали, я могу вам сказать, где ваш ребенок. Я даже готов рискнуть ради этого моей жизнью и репутацией», – подумал он.

За окном еще только всходило солнце, когда доктор Парат, сидя у себя в кабинете, протягивал инспектору Вольферу чашку кофе.

– Значит, вы полагаете, что знаете теперь ответы на все вопросы? – Вольфер с почтением поглядел на страницу медицинской книги, полную схем строения мозга.

– Нет, но я уверен, что Натали знает, и считаю, что вам пора включиться. Несколько часов назад эта история превратилась из пусть необычного, но чисто медицинского случая в запутанное дело, требующее вмешательства закона. Боюсь, что здесь всплывет такое, о чем даже подумать страшно, а не то что произнести вслух.

– Вы говорите так, будто ночью вас посетил Джуд Райкен.

– А ведь вы это сами предсказывали, – рассмеялся Парат, – похоже, этого господина вы знаете как свои пять пальцев.

– Джуд Райкен – стреляный воробей, голыми руками его не возьмешь. Но на этот раз, кажется, он сам себя перехитрил. Так что поглядим, кто кого одолеет, – мы его, или он нас.

Нельзя сказать, чтобы доктора Парата вдохновила подобная перспектива.

– Думаю, нам предстоит повоевать. – Он вздохнул и потер глаза. – Уверен, он помешает мне опубликовать книгу.

– Наверняка. У вас ничего не получится, если вам будет препятствовать такой классный юрист, как Джуд Райкен. Но что вы теряете – бестселлер? У вас их и без того целая куча, и обязательно появятся новые.

С последним утверждением Парату было трудно не согласиться.

– Вы же не можете одновременно заступаться за Натали и издавать книгу. Спрашивается, что важнее – Натали Парнелл или успех? Вам надо решиться, то и другое одновременно исключается.

– Во мне идет непрекращающаяся борьба.

– При чем тут борьба – не пишите на этот раз книгу. Дайте возможность этой женщине вернуться к нормальной жизни. Зачем делать ее несчастье достоянием публики?

– И тогда Джуд Райкен спокойно выходит сухим из воды.

Парат помрачнел.

– Ничего подобного. Четыре пропавших месяца, украденный ребенок и рубец на животе у Натали Парнелл – это не пустяк. – Вольфер придвинулся к Парату и в упор посмотрел на него. – Давайте поступим благородно, доктор, не делайте шуму, и Натали получит назад своего сына.

– Вы не знаете этого наверняка.

Вольферу его реакция показалась неожиданной.

– Если вы сможете убедить меня в том, что Шейла Райкен украла ребенка, то я могу поклясться, что верну его Натали.

Доктор помолчал, а потом, горестно вздохнув, произнес:

– Прости-прощай, лучший бестселлер.

Вольфер встал и похлопал Парата по плечу.

– Вы мужик что надо, доктор!

– Чего не скажешь о Райкене.

– Ничего не поделаешь, он тоже человек, и у него есть свои слабости. – Подойдя к двери инспектор остановился, и почесал в голове. – И все же здесь есть одна загвоздка, которая не дает мне покоя.

– Что еще?

– Ведь этому типу ничего не стоило добыть для своей доченьки любого младенца на черном рынке и узаконить усыновление, не говоря уж о том, что она могла взять на воспитание ребенка, вообще не нарушая закона. Ума не приложу, зачем ему понадобилось лезть из кожи вон, чтобы своровать сына Парнелл?

Доктор Парат умоляюще посмотрел на него, поднял руки кверху и замотал головой.

– Довольно. Я думаю мы зададим этот вопрос тем, кто в состоянии на него ответить.

– Миссис Бреннер, – согласился Вольфер.

– Совершенно верно. – Парат взглянул на часы. Стрелки показывали всего шесть тридцать. – Я позвоню ей часа через два, а пока попытаюсь хоть немного вздремнуть.

– Приятного сна, доктор, а я пока загляну в одно заведение. – Он мрачновато ухмыльнулся: – Как по-вашему, если я вежливо попрошу Джуда Райкена позволить мне порыться в его личном шкафу, а потом полистать папки на буквы «П» и «Р», он позволит?

– Желаю удачи, инспектор. И спасибо за все.

Наконец Вольфер решил дать ему отдохнуть и вышел в коридор. Поравнявшись с дверью Натали, он задержался, чтобы взглянуть, как она. Осторожно приоткрыл дверь, он, к своему удивлению, обнаружил, что ее кровать пуста. В темной комнате царил ужасный беспорядок, а магнитофон, который все время стоял на ее ночном столике, исчез.

Вольфер снова с удивлением поглядел на часы.

«Неужели она так рано уехала на работу?» – подумал он.

Кто-то вдруг дотронулся до его плеча, и от неожиданности он чуть не подпрыгнул до потолка. Обернувшись, инспектор вздохнул с облегчением.

– Никогда больше так не поступайте, мисс Парнелл.

– Не обижайтесь, я собиралась на работу и вдруг увидела вас.

– На работу? в шесть утра? Не рановато?

– Только не для юриста. Мне надо кое в чем разобраться на месте, в офисе. Провести небольшое расследование.

Вольфер расхохотался, но быстро успокоился, и мысль его лихорадочно заработала.

– Расследование – я не ослышался? Забавно, что вы употребили именно это слово. Дело в том, что я собираюсь заняться тем же и там же.

Натали посмотрела на него подозрительно.

– Там же?

– Думаю, нам по пути. Вы что-то заподозрили, Натали? Может, мы сможем оказаться друг другу полезны? Могу я подвезти вас в этот, э-э, офис. – Он указал рукой на выход.

Натали согласно кивнула.

– Можно спросить вас, инспектор Вольфер? – обратилась она к нему.

– Все, что угодно.

– Почему меня не покидает дурацкое ощущение, что вы следите за мной?

– Слежу? Нет, вы меня не правильно поняли. Я же сказал – нам по пути. В котором часу сотрудники обычно приходят на работу?

– Как правило, около восьми. – Она взглянула на настенные часы в холле. – У нас еще куча времени.

– Что значит у нас? – не понял Вольфер.

Натали не ответила. Опередив его, она распахнула дверь. Вольфер понял, что совершил ошибку. Он напрасно посвятил ее в свои планы, но как иначе ему добраться до этих папок? Теперь надо постараться сделать так, чтобы они не попали в руки к ней самой. Когда они уселись в полицейскую машину и поехали в центр города, Вольфер стал лихорадочно соображать, чем ему лучше заняться, чтобы прокормить семью, после того как Джуд Райкен сживет его со свету.

Шейла Райкен сидела у себя в гостиной, нервно покусывая заусенец, пока доктор Парат просматривал какие-то записи. Отхлебывая понемногу кофе, она искоса поглядывала на него. Инспектор Вольфер, скромно забившись в угол, разглядывал развешенные по стене семейные фотографии. Показав на ту, где с удочками в руках стояли Джордан и Адам, с гордостью поглядывая на лежавшего у их ног крупного окуня, он спросил: