Он понимал, что выглядит сейчас очень смешным, с мокрыми слипшимися волосами и стекающими по лицу ручьями, и все же не мог сдержать ярости.

– Эти гады могли нас убить! Их кто-то сюда подослал. Чуть не натворили беды.

– Это было стихийное бедствие, – сказала она важно. – Само провидение почувствовало, что тебе требуется холодный душ.

Он наклонился, набрал в руку воды и плеснул в нее. Девушка вскрикнула, отшатнулась, но брызги все же долетели. Она решительно отряхнулась и заявила:

– Кажется, несколько минут назад мы оба нуждались в холодном душе.

– Трусиха. Побоялась заняться любовью с открытыми глазами.

– Нам помешали. – Она строго взглянула на него, не желая подхватывать игривого тона. – Я хочу знать, что ты ответил Райкену.

– И всего-то?

– Хватит вилять. – Она повернулась к воображаемому собеседнику. – Ваша честь, свидетель уходит от прямого ответа. Я требую немедленного признания и очень надеюсь, что оно не принесет счастья знаменитому Джуду Райкену.

Он потянулся за полотенцем.

– А как насчет меня? Я не имею права на счастье?

Взгляд, который она бросила на него, был до того пронзительным, что наверняка расколол бы любого свидетеля. Однако он не смутился и, немного задрав кверху подбородок, молчал.

– Мы же договорились, – продолжала она тихо. – Если ты все еще сомневаешься... я понимаю, только… – Она отвернулась и посмотрела вдаль. – Только не рассчитывай, что я останусь в этом городе еще хотя бы на день. Завтра я уеду. С тобой или без тебя.

Перевесив руку через край лодки, он лениво болтал ею в воде. Он слишком хорошо ее знал, чтобы быть уверенным – она не удерет в Аризону без него, как и то, что и он сам не примет против ее воли даже самого завидного предложения.

– Ты уверена, что сердишься на меня, а не на Джуда Райкена. Пойми, он использует последнюю возможность, чтобы уговорить меня остаться в Чэпл-Хиле. Как ты можешь обвинять человека за то, что он хочет заполучить самого великого молодого юриста со времен Кларенса Дарроу? – Он подмигнул ей. – На его месте я вел бы себя точно также. – Она не отвечала, задумчиво глядя на берег, и он снова взялся за цыпленка. – Кстати, совсем забыл, он ведь придумал дополнительную приманку.

Она не смогла скрыть любопытства и вопросительно посмотрела на него.

– Он говорит: если мы останемся, фирма сделает за нас первый взнос за квартиру. Что скажешь? Заманчиво, не так ли?

На ее лице появилось упрямое выражение. – Мне все равно не интересно.

– Пожалуй, нам все же надо будет показаться на вечеринке.

– Можешь идти один. Мне надо укладываться. Хочу успеть на утренний рейс в Аризону.

На этот раз он насторожился.

– Если бы я не знал тебя как облупленную, то подумал бы, что ты о чем-то умалчиваешь.

– О чем именно?

– Не о чем, а о ком, – поправил он. – О господине по имени Джуд Райкен. – Он заметил, что она заволновалась, и торжествующе поднял кверху палец. – Если бы я был ревнивцем, то наверняка бы решил, что ты неравнодушна к этому человеку.

– А если и так? – ответила она, и в голосе ее послышалось кокетство. – Он весьма привлекательный мужчина.

– Староват для тебя, не находишь?

Она пожала плечами.

– Не слишком. Ему всего лишь к пятидесяти.

– Слегка за пятьдесят.

– Самое большее. И потом он богат, умен, образован, преуспевающ, уж не говоря о его утонченном южном воспитании и изысканном вкусе.

– Все равно он тебе в отцы годится. – Продолжать дальше она не захотела. Джуд Райкен заменил ей отца, и так продолжалось все три года, пока она училась на юридическом факультете. Однако то, что она относилась к нему как к отцу, совсем не означало, что и он питает к ней отцовские чувства. Одна дочь у него уже была, и едва ли ему хотелось обзавестись второй. Конечно, она ни в чем не была уверена, но подсознательно что-то ее настораживало.

– Сегодня вечером я никуда не иду, – неожиданно объявила она. – И ты тоже.

Он не обратил внимания на ее слова.

– Я в последний раз спрашиваю: ты готова пожертвовать собственным домом на берегу озера ради временного жилья над салуном «Призрачная надежда» в Окади, штат Аризона?

– Да. – В одном единственном слове прозвучала железная решимость.

– Все же советую еще подумать. Не будь такой упрямой.

Ей начал надоедать этот разговор, который, как она подозревала, не был таким уж несерьезным.

– Ты не пойдешь работать на эту престижную чопорную фирму. Ты никогда... я никогда… – Лицо девушки утратило вдруг насмешливое выражение и стало просящим. – Ведь не пойдешь, правда?

Ее слова повисли в тишине, которую он умышленно не нарушал, чтобы доиграть сцену до конца. Потом на лице его засияла улыбка.

Она потянулась и схватила его за руку, как раз в ту секунду, когда он подносил ко рту недоеденного цыпленка.

– Говори, что ты ему ответил! И перестань меня дразнить. Я тебя знаю.

Он бросил кости в пластиковый пакет и спокойно посмотрел на нее.

– Я сказал ему, что получил куда более выгодное предложение из Оглала Сиу. Офис без электричества, на обед жаркое из гремучих змей, плюс возможность постоянно спать на свежем воздухе, любуясь звездами...

Девушка с облегчением вздохнула и обняла его за шею.

– Поедешь один? – спросил она.

– У меня был план пригласить коллегу юриста разделить со мной постель. Если, конечно, эта особа согласна принять предложение руки и сердца.

– Эту руку я сейчас сломаю. – Она цепко, но стараясь не причинить ему боли, схватила его за локоть. – Не смей больше никогда так шутить со мной, слышишь?

Молодой человек поцеловал ее, они снова опрокинулись в лодку, и мир перестал существовать для них. Им мешало только какое-то крошечное насекомое, назойливо вившееся над ними. Жужжание становилось все громче и стало раздражать. Он попробовал отмахнуться, но девушка прижималась к нему все теснее, и глаза его снова закрылись. Все исчезло в этот миг кроме них двоих. Впереди была целая жизнь, будущее, полное надежд и высоких стремлений.

Но надоедливое жужжание не прекращалось, видимо, насекомое все же решилось на них напасть.

– Интересно, в аризонской пустыне водятся пчелы? – Он поцеловал ее в шею и, улучив мгновенье, поднял голову кверху. Ленивое блаженство на его лице сменилось ужасом. Он открыл рот, но, не успев крикнуть, увидал, как на полной скорости в них врезается моторка, и через несколько секунд все закружилось и замелькало. Он услышал, как с треском ломалась тонкая обшивка ялика, словно кто-то разбивает яичную скорлупу гарпуном.

В следующее мгновенье ему почудилось, что чья-то огромная мощная рука бьет его по лицу. Тело его с силой ударилось о воду, и некоторое время он ничего не ощущал. Потом он неподвижно лежал на воде. Ему казалось, что он парализован и сейчас утонет. Затем послышались голоса и замелькали другие лодки.

Перед глазами все плыло, но ему мерещилось, что он видит ее, что она рядом. Теряя сознание, он почти коснулся ее, но тут кто-то подхватил его под руки и потащил. Он сопротивлялся, хотел достать до нее, но силы его покинули, и он только рассеянно подумал удалось ли подобрать и ее.

Это была его последняя отчетливая мысль. Потом опустилась черная тьма, и он впал в забытье.

Шейла Райкен рассеянно опустила куриную грудку на сковороду, и кипящее масло брызнуло ей на руку. Она даже не почувствовала жжения и лишь заметила, что капли застывающего жира оставляют следы на коже. Вместо того чтобы кинуться к раковине и подставить руку под струю холодной воды, она неподвижно стояла, терпя саднящую боль.

Выпускные торжества завершились, и всюду на территории университета студенты укладывали пожитки, чтобы отправиться на долгожданные каникулы. Казалось, воздух пропитан каким-то особым, характерным для разгара лета умиротворением. Теперь, когда экзамены были позади, даже походки у студентов стали ленивыми. К дверям жилых корпусов подкатывали родительские фургоны и, загрузившись огромными чемоданами и полными книг картонными коробками, увозили их владельцев домой, в глухие провинциальные уголки.