— Да, видели,— отмахнулся я.— А вот объясните мне, пожалуйста, Рокнабадский источник далеко отсюда?

— Нет,— ответил он,— не очень. Если дети любят ходить пешком, то это, можно сказать, рядом, за Коранскими воротами, немного пройдёте и увидите Акбарабад.

Я кинулся к себе в номер:

— Дети, одевайтесь! Отправляемся к Рокнабадскому источнику!

Обрадованные дети оделись, и мы, расспрашивая встречных, вскоре добрались до Коранских ворот. Что и говорить, ворота эти сами по себе интересны, но дети-то все время думали о Рокнабадском источнике. Мы шли под палящим солнцем. Навстречу нам попался старик с двумя осликами, нагруженными картошкой, луком и зеленью.

— Добрый день, дедушка,— поклонился я.— Скажите, далеко ли ещё до Рокнабада?

— Да неужто ты, приятель, пешком туда собрался? — с удивлением и нескрываемой жалостью спросил старик.

— Но, говорят, это близко…

— Ты, приятель, видать, нездешний,— покачал он головой.

— Да, мы приехали из Тегерана.

— Так и скажи. Разве детям под силу идти до Акбарабада пешком? Я, приятель, не позволю тебе совершить такое безумие. У детей будет солнечный удар.

— Но мне хотелось, чтобы дети совершили прогулку, осмотрели достопримечательности…

Старик наклонился, ласково поднял на руки моего младшего сына, усадил его на одного ослика, а двух других — на второго и двинулся к городу.

— Ступай за мной, приятель,— приказал он.— Я покажу тебе место куда интереснее. И зачем тебе под палящим солнцем тащиться в Рокнабад? Клад, что ли, там ты отыскать надеешься? Только детей загубишь в такой зной.

Так мы, дети на осликах — впереди, а я и старик — пешком, позади, вернулись назад в город. Пройдя некоторое расстояние, я заметил, что дома, ограды и деревья по обеим сторонам тротуара мне как будто знакомы…

— Что это за улица? — спросил я у старика.

— Это улица Занд,— отвечал он.— Сейчас я покажу детям цветочные часы, они просто умрут от восторга.

В глазах у меня потемнело, сердце бешено заколотилось, я был готов остановить старика, но спохватился, что это будет не по-людски. Он сделал нам столько добра, усадил детишек на осликов… Все моё объяснение будет явно не к месту.

Возле цветочных часов старик помог детям слезть с осликов и уехал. Снова все те же цветочные часы! Да что же это такое? Что за глупое положение? Чего хотят от меня и моих детей эти цветочные часы? Деваться некуда. Я взял себя в руки и, стараясь не обращать внимания на недовольную воркотню детей, снова стал рассказывать им об истории этих часов и памятниках старины, напомнил, как здорово они покатались на осликах. А потом мы вернулись в гостиницу. На осмотр Шираза у нас оставался всего один день, но из страха перед цветочными часами я не отважился после обеда выйти на улицу, а внимание детей отвлёк мороженым и ширазским палюдэ[79].

На следующее утро мы вышли из гостиницы с твёрдой решимостью посетить наконец памятные места Шираза. По счастливой случайности, не пройдя и пятидесяти шагов, я встретил своего тегеранского приятеля. Он ехал на собственной машине. Я обрадовался и помахал ему. Он притормозил. Я обнял его, раскланялся с его женой и дочерью. Начались расспросы:

— Куда вы идёте?

— Осматриваем город.

— Тогда полезайте в машину. Ведь вы пешком?

— Да.

— Так не мешкайте.

В машине нас было много, но мы весело устроились на коленях друг у друга.

— Как жаль, что вчера вас не было с нами,— заговорил мой приятель, разворачиваясь.— Мы ездили в Тахтэ-Джамшид, На-кше-Ростам, к источнику Рокнабад, в пригороды Шираза. Поистине величественное зрелище! Сколько впечатлений!.. Диву даёшься. Порталы Тахтэ-Джамшид а, храм огня в Накше-Ростаме! Потрясающе! Клянусь твоей дорогой душой, это нечто невообразимое. Да ты ведь и сам видел все это!

— К сожалению, нет. Нам очень хотелось бы посмотреть, но…

— Вот досада, мы вчера уже побывали там, не то поехали бы вместе. А вообще-то ничего особенного: несколько колонн, немного мрамора. К тому же ужасная дорога — далеко, пыльно. Зато сейчас поедем вместе к цветочным часам. Говорят, штука чрезвычайно оригинальная.

О, горе мне! Что я натворил? Право, эти проклятые часы построены в Ширазе, чтобы мучить меня и моих детей.

— Дорогой мой, мы уже видели цветочные часы.

— Ну ничего, ещё раз посмотрите.

И снова мы у цветочных часов, снова толпа зевак окружает их плотным кольцом, снова мужчины, женщины, старики и старухи фотографируются и обсуждают, как они ходят… В одиннадцать часов мы уже вернулись в гостиницу. После обеда я сказал детям:

— Одевайтесь! Сегодня у нас целый день, пойдёмте погуляем, посмотрим интересные места, а заодно купим гостинцев, чтобы вернуться домой не с пустыми руками.

— Вы идите, а я останусь,— глотая слезы, с горечью сказал мой старший сын.

— Почему?

— Я уже видел цветочные часы и больше не желаю на них смотреть.

— Никто и не собирается тебя туда вести.

— Не пойду я.

— Ну и ладно, оставайся, а мы уходим.

Мы вышли из отеля, и я предложил сходить на базар Вакиль — купить подарки и заодно осмотреть этот памятник старины. Но как к нему пройти? Я обратился к господину с дамой, идущим нам навстречу.

— Идите прямо по этой улице. Дойдите до перекрёстка, сверните направо, в переулок. Пройдя его, окажетесь на улице Занд. В центре её стоят часы, известные под названием цветочных. Кого бы вы ни спросили, все вам скажут. Дойдя до этих часов…

Я не слышал дальнейших объяснений… В груди у меня заныло, и я увидел, как пелена прозрачных слез набежала на глаза моих детей. Я прислонился к стене и из последних сил едва вымолвил:

— Большое спасибо. Дальше я сам знаю.

От посещения базара Вакиль мы отказались и вернулись в гостиницу, а на другое утро, в девять часов, уже сидели в автобусе, идущем в Тегеран. Проехав две остановки, я обратил внимание на сидящую перед нами нежную пару. По всему видно было, что это молодожёны, у которых ещё не кончился медовый месяц. Они сидели обнявшись и с интересом разглядывали что-то. Это разожгло моё любопытство. Я вытянул шею и увидел, что в руках у молодожёнов фотографии, запечатлевшие их пребывание в Ширазе.

— Посмотри,— щебетала молодая дама.— Это ты с тётушкой Ахтар стоишь по ту сторону цветочных часов. А здесь мы вместе с тобой стоим возле цветочных часов.

У меня застучало в висках. Кровь прилила к голове. В изнеможении я откинулся на спинку кресла и, глядя в окно, стал считать телеграфные столбы.

В десять часов утра на следующий день, то есть в последний день новогодних каникул, наш автобус прибыл в Тегеран. Мы с трудом отыскали такси.

— Возвращаетесь из путешествия? — осведомился водитель.— Где же вы были?

— Мы ездили в Шираз.

— Я тоже в прошлом году был в Ширазе. Очень красивый, город, не правда ли?

— Совершенно с вами согласен.

— Вы, наверное, все там повидали?

— Да, почти все.

— И цветочные часы видели?

У меня на шее вздулись жилы. Изо всех сил сдерживаясь, чтобы не вцепиться бедному водителю в глотку, я сквозь зубы произнёс:

— К сожалению, нет.

Водитель сокрушённо покачал головой и, затормозив перед светофором на перекрёстке улицы Тахтэ-Джамшид, сказал:

— Обидно… Чтобы человек побывал в Ширазе и не увидел цветочных часов! Надо же быть таким нелюбознательным!

Плотина Баларуд[80]

К востоку от нашего города протекает река. ещё прадеды наши — благослови их Аллах — облюбовали этот прелестный зелёный уголок для семейных прогулок и нам наказывали не забывать его. От города до реки километров на двадцать протянулось живописное горное ущелье. Наши деды добирались туда на осликах, а уж нам на автомобилях-то — рукой подать. Приедешь весной— все вокруг цветёт, река течёт в долине среди невысоких гор, по берегам зеленеют стройные тополя и шелковицы, раскидистые ивы, пышные кустарники. Летом они так и манят прохладой, суля убежище от безжалостных лучей палящего солнца.