— Как же, есть!

Вспомнив советы приятеля и правила, почерпнутые из его книги, я с поспешностью продолжил:

— Какой же у вас очаровательный брат! Мы уже много лет в дружбе с Акбар-агой. Поверьте, Асгар-ага, ваш брат не человек, а настоящий ангел! Это исключительно честный, порядочный, благородный юноша. Если на неделе я не повидаюсь с ним хотя бы три-четыре раза, места себе не нахожу! (Вообще-то, признаюсь, я за всю свою жизнь видел его раза два!) Какой он искренний, гостеприимный, щедрый человек! Одним словом, настоящий друг!

Но что это? Не дослушав меня, Асгар-ага взорвался, как бомба: «Ах ты, такой-рассякой, ханжа, льстец несчастный! Что за чепуху ты мелешь? Или, может быть, мой подлый братец подослал тебя ко мне?! Видно, хочет, чтобы мы снова приняли его в свою семью…»

…Вот так влип в историю! Почище, чем раньше…

В то время как я тщетно пытался найти выход из создавшегося положения, Асгар-ага, пользуясь поддержкой и одобрением присутствующих, продолжал вопить и поносить своего брата и меня:

— Ты смеешь защищать бандита, которого мы уже много лет не пускаем к себе на порог?! Ты превозносишь самого грязного, самого низкого из людей?! Наша семья считает позором для себя произносить его имя! Как ты посмел в моем присутствии защищать этого подонка?! Бессовестный! Лжец! Подхалим несчастный! Подлец!

— Извините, господин,— смущённо пытался оправдаться я.— Аллах свидетель, не было у меня намерения обидеть вас. Дело в том, что по совету своего старого друга я прочёл книгу «Правила нахождения друзей» и сегодня впервые попытался применить их на практике.

Асгар-ага в бешенстве соскочил со стула, сжал кулаки и с красным, как гранат, лицом завопил:

— Да будь проклят ты, твой друг и автор этих правил! Убирайся отсюда и побыстрей, пока не получил от меня по заслугам!

Чувствую, мне несдобровать. Не имея никакого желания испытать на себе силу кулаков этого безумца, я стал пробиваться сквозь толпу гостей и успел испариться до того, как меня выгнали.

На следующий день с книгой я пришёл к другу:

— На, братец, бери свою книгу обратно! Не хочу больше пытаться находить себе новых друзей! Лучше уж я останусь прежним! Видно, или я не тот человек, или все остальные не такие, какими должны были бы быть! Читай уж эту книгу сам и сам применяй её правила на практике, а меня уволь, не гожусь я для этого!

— Почему? В чем дело?

— Да так, ничего особенного…

На центральной площади нашего города издавна возвышается двадцатипятиметровая кирпичная башня, о происхождении которой ничего определённого известно не было. В верхней части башни находятся бойницы, что свидетельствует о том, что некогда она служила оборонительным сооружением. Через глубокое отверстие внизу защитники города поднимались на крышу, чтобы дать отпор врагу. В наше время отверстие с успехом использовалось в качестве уборной.

В многочисленных пробоинах свили гнезда, голуби и воробьи, и городские ребятишки лазили туда, чтобы поглядеть на птенцов. Башня служила также хорошим ориентиром для приезжающих; одним словом, мы настолько привыкли к ней, что не представляли своего города без её силуэта.

И вот в один прекрасный день у подножия башни появились какие-то люди: толстый бородатый господин в тёмных очках и несколько худосочных мужчин в шортах цвета хаки. Их сопровождал сам губернатор! Бородач, заложив руки за пояс, расхаживал взад и вперёд, бросая на ходу какие-то замечания, которые аккуратно записывались его спутниками.

Слух о том, что к нам приехали иностранцы и в окружении начальства осматривают башню, молниеносно разнёсся по городу.

Любопытная толпа хлынула в центр, чтобы, не дай бог, не пропустить чего-нибудь важного, хотя раньше никому и в голову не приходило глазеть на башню. Казалось, свершилось чудо и башня выросла из-под земли всего лишь полчаса назад! Когда очкастый бородач, которого все называли профессором (как позже выяснилось, он и в самом деле был профессор), бросал взгляд на обломанные зубцы, все разом задирали головы. Когда же профессор приблизился к башне и поковырял её пальцем, мы, к сожалению, не смогли повторить этот опыт, поскольку полиция оцепила достопримечательность плотным кольцом. Зато, когда приезжие удалились, мы обследовали каждый кирпич. Ничего особенного мы, увы, не обнаружили. Кирпич как кирпич. Но чем был все-таки вызван переполох?

— Говорят, Дарий, убегая от Александра Македонского, зарыл под башней свои драгоценности,— утверждали одни.

— Да нет же,— настаивали другие,— просто под этой башней похоронен какой-то святой потомок имама[101]. Он явился во сне к господину профессору, и тот приехал, чтобы удостовериться в своём ясновидении.

Короче говоря, мы долго судили и рядили, что заставило приехать всех этих важных и учёных господ в наш город. Большинство все-таки сошлось на том, что под башней зарыт клад. Той же ночью неизвестные лица перекопали все вокруг, но ничего не обнаружили. Дело дошло до того, что городские власти в целях спасения башни от наиболее ретивых искателей драгоценностей поставили вокруг башни вооружённую охрану.

Прошёл месяц. В одно прекрасное утро в городе появились объявления за подписью губернатора: «Благородные и самоотверженные граждане! Поскольку охрана исторических памятников, свидетельствующих о нашем славном прошлом,— долг каждого честного человека, губернаторство пригласило международную археологическую экспедицию, которая, осмотрев нашу башню, обнаружила, что это древнейший памятник и история её сооружения восходит к эпохе Даниила-пророка. Все мы обязаны приложить максимум усилий к охране этого шедевра архитектуры. В связи с этим в городском банке открыт счёт. Просьба ко всем дорогим согражданам по мере сил и возможностей вносить деньги на указанный счёт для ремонта и содержания нашей реликвии— славы наших предков».

С этого дня отношение жителей нашего города к башне коренным образом изменилось. Никто больше не помышлял использовать её в качестве помойки или уборной и не отпускал в её адрес грубых шуток. Если на башню садились голуби или другие пернатые, все кидали в них шапками и камешками, чтобы не дать им загадить башню. Кроме того, побуждаемые чувством национальной гордости, каждый из нас, не рассуждая, внёс посильную сумму на открытый счёт для ремонта и восстановления этого исторического памятника.

Теперь, проходя мимо башни, мы смотрели на неё нежно, а приезжавших гостей немедля вели любоваться ею. Словом, мы проникались все большим и большим уважением к себе и к нашему городу.

Но когда начался ремонт башни на деньги, собранные благородными и патриотическими согражданами, выяснилось, что этих средств не хватает.

По городу вновь были расклеены объявления, в которых сообщалось, что, поскольку средств, собранных на восстановление Триумфальной башни, не хватает, по решению генерал-губернаторства, начиная с сегодняшнего дня, сахар подорожает на два риала, хлеб — на три, а керосин и бензин — на четыре риала. Все эти меры носят временный характер, и сразу же по завершении ремонта башни цены на продукты будут восстановлены старые.

— Ничего не попишешь! — рассуждали мы.— Вопрос восстановления башни — это вопрос престижа, не подобает, чтобы за это расплачивалось государство! Сами, черт возьми, осилим! Придётся затянуть пояса потуже.

На следующий день наш мясник повысил цену на мясо на три тумана.

— В чем дело? — заинтересовались мы.— Ведь про мясо ничего в постановлении сказано не было.

— А вы что, хотите, чтобы я втридорога платил за хлеб, сахар и керосин, а свой товар отдавал даром?!

Естественно, тут же вздорожали квартирная плата и транспорт, хотя наша зарплата при этом осталась без изменений. Но зато в нашем городе — такая историческая достопримечательность!