Вскоре столица осталась позади, а самолет направился вглубь страны, в одно маленькое, но любопытное юстиорское поселение. Там черных демонов Мэй ждал глава общины, почтенный Саладон, прозванный Абсолютом Мудростью. Он входил в состав представителей мотивационного парламента Палира, но править предпочитал на своей небольшой территории.

Тай спустился по трапу, неся на руках бездыханное тело Эйвери. Позади шла, кротко опустив голову, его сестра. Они пересекли летную полосу и отправились к месту, где их уже встречала делегация Саладона. Хитрость бережно опустил мертвую девушку на землю и поднялся, сохраняя мрачный вид.

— Приветствую тебя, Саладон! Я приношу извинения за то, что потратил твое время, и обещаю, что возмещу все доставленное беспокойство. Но нам уже не нужна помощь. Ни твоя, ни чья либо еще.

— Почему? — опустив приветствия, надменно спросил Мудрость.

— Потому что моя проблема заключалась в том, чтобы вернуть подопечную в сознание. А сейчас этого сделать невозможно, — терпеливо объяснил Тай.

— Твоя проблема заключается в том, что ты невежа и паникер, юный демон! — Саладон повернулся к группе крепких слуг, стоящих позади. — Берите девушку и отнесите в мой дом.

— Что ты делаешь? — возмущенно спросил палирец, наблюдая за действиями парней. — Нам нужно возвращаться обратно!

— Сколько времени прошло с тех пор, как девушка умерла? — Глава оставался невозмутимым.

— Около часа. Но какое тебе дело?! Ты не сможешь оживить ее!

— Я — нет! — Мудрость двинулся вслед за своими людьми. Не оборачиваясь, он крикнул. — Вы возвращаетесь или пойдете с нами?

Брату и сестре ничего больше не оставалась, кроме как воспользоваться этим небрежно брошенным приглашением. Вскоре они оказались в типичном юстиорском поселении, состоящим из россыпи одноэтажных бунгало разного размера, уютно расположившихся в лесу. Самое большое и наиболее искусно выполненное жилище принадлежало Саладону. Слуги внесли тело девушки внутрь, за ними зашли и все остальные.

В широкой комнате царила темнота. Однако Тай смог заметить копошение по углам, которое началась, как только Мудрость зашел в дом. Это его безропотные помощницы кинулись зажигать лампады и курильницы. Двое из девушек притащили плетеную подстилку, на которую уложили Эйвери.

— Что ты собираешься с ней делать? — Хитрость был сильно взволнован. Он не настолько доверял своему коллеге, чтобы слепо позволять ему действовать как заблагорассудиться.

— Теперь это не твоя забота, черный демон! Сядь куда-нибудь и не мешай!

Тай Мэй не стал спорить. Он подумал, что сможет остановить старого юстиорца, если тот вознамериться надругаться над телом. Но Саладон к подстилке даже не подошел. Вместо этого он вышел из бунгало в сопровождении всех своих людей. Брат и сестра остались одни.

Дым от висящих повсюду курильниц материализовался в причудливые радужные фигурки. Хитрость протер глаза, но наваждение не уходило. В чашах кроме фимиама[2] лежало что-то еще. В наиболее освещенном угле дома стоял небольшой алтарь, в центре которого находилась аватара тысячерукого и огнеокого божества Юстиора. На этот раз яростных Пандухааатман воплощался в виде старца с бородой-лопатой. Его тень, казалось, качается на стене в безумном танце, приковывая к себя взгляд Хитрости.

— Помощь? — встревоженный голосок Шэль разорвал священную тишину, выведя Тая из состояния транса. Его сверхсознательная сестра была невосприимчива к подобного рода ритуалам. Но и путешествовать в чужое сознание она не могла.

— Я не знаю, тон. Может быть, у них принято хоронить недоинициированных каким-то особым способом! Но ты не переживай — мы не оставим ее здесь!

Вскоре вернулся Саладон. На этот раз с ним пришел молодой мужчина, принадлежность которого Тай не смог определить сразу. Но новоприбывший точно не был юстиорцем или палирцем.

— Познакомься с моим учеником, черноокий! — поговорил Мудрость, делая интонационное ударение на притяжательным местоимении. Как бы подчеркивая: вот мой ученик. Живой и здоровый. А твой-то где? А? Где твой-то?

— Меня зовут Жизнь! — мужчина подошел к Таю и протянул крепкую руку, широко улыбаясь. От него исходила спокойная энергия уверенного в себе человека. Пришелец определенно понравился палирцу. — Я отказался от имени, когда оставил свое прошлое. Ты, почтенный, можешь звать меня, как хочешь.

— Меня зовут Тай Мэй, я Хитрость. А это — моя сестра, Шэль. Она Надежда.

Палирка вышла вперед, кокетливо протягивая миниатюрную ручку Жизни. Он уважительно встал на колени и приложился к ней губами, закрыв глаза. Увидев это, Тай понял, что Мудрость все же рассказал ученику об истинном положении брата и сестры. Так как, несмотря на то, что быть в составе представителей мотивационного парламента Палира весьма почетно, этот ранг обычно не требовал себе подобных привилегий.

— Помощь? — взволнованно спросила Шэль у своего нового приятеля.

Жизнь, не знакомый с манерой речи черной демоницы, немного растерялся и посмотрел на Тая, ища поддержки.

— Она спрашивает: неужели ты можешь оживить эту девушку?

— Технически это, конечно же, невозможно. Никто не может оживить мертвого! Но есть, правда, одна лазейка! Все мы знаем, что душа человека после смерти попадает в Даэр'Эргара или Тоннель Души, где правит Абсолют. Там она инициируется, поражается безумием, аннигилируется или спускается ниже, в Темную зону. Туда может попасть только тот, кто умер. Или… — он поднял глаза. — Я! Это мой Дар. Когда наступает физическая гибель, у души есть около четырех часов до полного перехода в Темную зону. Я могу попросить вернуться ее обратно, так сказать. Одну душу — один раз. Это не воскрешение, но…

— Четыре часа? — Тай заговорил негромко, но крайне взволновано. — Чего же ты ждешь? У нас каждая минута на счету!

Жизнь не стал спорить. Он сел возле Эйвери и положил ей руку на лоб, шепча слова на юстиорском. Хитрость тем временем подошел ближе, наблюдая за работой парня. Он смог увидеть, как глаза ученика Саладона затянулись мутной пленкой. Жизнь пошатнулся и кулем свалился на пол в неестественной позе, глядя в потолок застывшим взором.

— Это нормально? Все так и должно быть?

— Успокойся, черноокий, — лениво ответил Саладон. — Не мешай работе.

Минуты томительного ожидания тянулись в полной тишине, сопровождаемые разве что треском свечей. Тай нервно ходил по комнате, пока Шэль и Мудрости терпеливо ждали возвращения Жизни. Наконец, парень хрипло вздохнул и закашлялся, поднимаясь. Палирец тут же бросился к нему.

— Ты вытащил ее?

Жизнь разразился новым приступом кашля.

— Она не хочет возвращаться! — ответил он сипло.

— Как это — не хочет? — хором спросили Тай и Саладон.

— Она не стала со мной разговаривать! — развел руками Жизнь. — Ей слишком плохо. Ее сознание разделилось так, что большая часть ушла вниз и возвращаться не намерена. Ваша подопечная сейчас терпеливо ждет своей участи. Душа Эйвери настолько парализована болью и страданиями, что даже повелительница Темной зоны не может наслать на нее спасительное забвение. У этой девушки мощный Дар. Я не смог пробиться сквозь ее блоки.

— Сделай что-нибудь с этим! — закричал Мудрость.

— Зачем она тебе нужна? — Тай был весьма удивлен. — Ты вообще предлагал оставить ее умирать.

— Инициация прошла! — прошептал Саладон, стремительно бледнея. — Она начала воплощаться! Прямо перед тем, как спуститься. Иначе Жизнь смог бы вытащить эту ненормальную оттуда. Как ты думаешь, сколько времени пройдет, прежде чем ее Высшее Создание снова повторит попытку?

— Ну, может быть, я был не прав. Вдруг она инициируется в кого-нибудь другого!

— Ты-то здесь причем, мальчишка? О ней нам рассказал Прозрение. А он ошибиться не может. В общем, я не знаю, как вы это сделаете, но вытащите ее оттуда немедленно! — сказав это, Мудрость надменно покинул бунгало. Остальные ошеломленно смотрели ему вслед.