Стены тоннеля расширились, пропуская Хитер в просторный грот. Его высокие стены служили своеобразным экраном, на который незримый аппарат проецировал случайный, на первый взгляд, видеоряд. Роскошный пир в древнем замке, нос корабля, рассекающий водную гладь, обнаженные женщины, поле боя — все это сопровождалось энергичной песней на незнакомом языке. И напоминало псевдоисторические фильмы, которыми так любили грешить в последнее время атарианские режиссеры. Песня становилась все тише, пока окончательно не умолкла. Образы исчезли. Вокруг снова стало темно.

Девушка не знала, сколько времени прошло с тех пор. Оно, как и пространство, не играло здесь никакой роли. Ей оставалось лишь послушно ждать, когда те, кто поместил ее сюда, снова себя проявят. События, не то что прошедшего дня, всей прошлой жизни, теперь ничего не значили для Хитер. Наверно, это и есть смерть, которую все так боятся. Ты потихоньку теряешь свою индивидуальность, свои воспоминания, а потом и исчезаешь вовсе. Сам для себя.

Потом, в этой тотальной тишине, в которой, казалось, не существует даже воздуха, раздались голоса.

— Она так сильно доверяет людям?

— Думает, что ее никто и никогда не сможет обидеть.

— У нее нет никакого чувства самосохранения!

— А зачем оно ей? Это тот случай, когда храбрость идет рука об руку с безрассудством.

— Но она ведет себя не слишком смело! Предпочитает бежать от проблем.

— Теперь многое измениться. Она всегда будет идти до конца.

— И как мы ее назовем?

— Ну, это ведь совершенно очевидно! Мы назовем ее Храбростью!

После этого Хитер погрузилась в неглубокий сон и проспала какое-то время. Проснулась девушка уже в доме Милосердия, как и я. Но, в отличие от меня, она помнила о своем путешествии во время инициации.

Кроме госпожи в комнате был еще один человек. Так как его тело скрывал плащ цвета хаки, а лицо — маска, Мак-Лейн ничего не могла больше рассказать о нем.

Неизвестный подошел к сонной девушке, с трудом приходящей в себя, и провел рукой в перчатке по ее лбу. Потом, обратившись к Сирин, он произнес странным механическим голосом:

— Теперь ее память в полном порядке, госпожа!

— Спасибо тебе, Мнема. Ты можешь быть свободен.

Человек поклонился и ушел, а Милосердие, мягко улыбнувшись, поведала Хитер ту же историю, что и мне, предложив присоединиться. Конечно, она так же напомнила девушке, что у больше нет ни семьи, ни дома, ни любимого человека, тем самым поставив Мак-Лейн в безвыходное положение. И многострадальной сироте ничего не оставалось, кроме как согласиться.

Узнав о своей способности управлять временем и воздействовать на реальность, моя напарница решила исправить свои прошлые ошибки и предотвратить страшный пожар. Она загружала себя изнурительными тренировками, пока не поняла, что не может воздействовать на прошлое. Погрузившись в глубочайшую депрессию, девушка приняла решение спасти свою семью. Так или иначе. Даже ценой собственной жизни.

На тот момент новый агент МС могла прокручивать время на неделю, а со дня гибели ее семьи прошло уже несколько месяцев. Но отсутствие чувства самосохранения и отчаяние все же привели последнюю из Мак-Лейнов к останкам их родового гнезда. Свежеиспеченная Храбрость изо всех сил старалась вырваться за пределы недельного срока и снова пережить тот день, но это было не в ее власти. Так она провела несколько часов, терзая себя морально и физически, пока полностью не истощила свои силы.

Спасла беднягу Сирин. Она заметила, что ее воспитанница отсутствует и, видимо, прибегая к способностям других своих подчиненных, обнаружила несчастную. Милосердие лично приехала к дому Мак-Лейнов, но не одна. С ней снова был тот человек в плаще и маске. Только потом, спустя несколько лет, Хитер узнала, что Мнема — искусный слайер, умеющий блокировать и корректировать часть воспоминаний. Именно это он и сделал с Храбростью. Целых три года девушка была уверена, что с Дагом она рассталась по своей инициативе из-за его оскорбительного поведения, а ее семья уехала жить из страны. К тому же, Сирин иногда приносила ей поддельные письма от них, и не состоящей в близких отношениях с родней Хитер этого было достаточно.

Когда же Мак-Лейн окончательно вжилась в роль агента Содружества и зарекомендовала себя как чрезвычайно стойкую личность, ее память привели в норму. Сначала моя подруга переживала по поводу своего прошлого, но не слишком долго. Она смирилась с тем, что ее семью не вернуть. О мести так же не могло идти и речи — сокамерники Дага оказались менее терпимыми, чем его предыдущие знакомые. Так что, возжелай бы Храбрость ему отомстить, ей бы оставалось только плюнуть на его могилу на тюремном кладбище.

Вот тебе и нейтральная тема! Но надо сказать, что напарница держалась довольно спокойно, иногда даже шутила. Только курила больше обычного. Когда же она внезапно замолчала, я растерялся, не зная как реагировать на услышанное.

— Вот только не стоит меня жалеть, парень! — усмехнулась Хитер. — Я не стану тебе подружкой, с которой можно рыдать друг другу в жилетку. Просто знай, что это было в моей жизни.

— Вообще, я хотел отвлечь тебя от невеселых мыслей разговором. Мне показалось, что тебя что-то беспокоит. Я и не знал, что все зайдет настолько далеко, — принялся оправдываться я.

— Забей! Я волнуюсь о завтрашней встрече с Томом. После Дага, я старалась не подпускать мужчин близко к себе. Но с Томасом все иначе. Мы часто разговариваем по коммуникатору, и я чувствую, как между нами рождается нечто необъяснимое. Но мне нужно быть аккуратнее. Я не хочу, чтобы он понял, что я отличаюсь от него. Ведь если журналист станет совать нос в дела Содружества, Сирин уберет его. Как минимум из моей жизни.

— Он наверняка сочтет тебя необычной, но ведь это и добавляет тебе обаяния. Даже я не смог устоять перед твоей харизмой!

Лицо Хитер осветила веселая улыбка.

— Ты презабавный парень, Тим! И я до сих пор жду твой секрет.

Меня бросило в холодный пот. Мало того, что моя история ни в какое сравнение не шла с историей Храбрости, так я еще и остатки решимости растерял.

— Хорошо, но для начала позволь поделиться с тобой одним своим наблюдением. Ты благодарна Сирин за то, что она для тебя сделала?

Хитер поерзала на стуле и призадумалась.

— Я считаю, что она заменила мне тетю или старшую сестру. Госпожа была для меня не просто начальницей, она стала моей наставницей. Моим другом. Да, я ей невероятно благодарна. А почему ты спрашиваешь?

— Сирин делает для меня воистину удивительные вещи. Мою семью нельзя было назвать благоприятной, но сейчас все кардинально изменилось. Родителям будто мозги прочистили. Они ведут себя как в рекламе еды быстрого приготовления. Это немного шокирует, но я счастлив видеть их такими. Во мне как будто что-то растаяло. Еще она позаботилась о том, чтобы мои близкие не переживали обо мне. Я безумно признателен ей за покровительство, но тебя не удивляет такая доброта? Госпожа не слишком похожа на бескорыстного благодетеля.

— Тим, но мы же работаем на нее. Как любой хороший руководитель, она заботится о своих подчиненных.

— Но это заходит за рамки обычной заботы. Она делает нас должными ей. За свою уникальность, за выполнение миссий, мы получаем щедрую оплату. Зачем превращать нашу жизнь в сказку, максимально ее облегчая? Здесь что-то неладное. Ты общалась с другими агентами? Что они говорят о своих отношениях с Сирин?

— С другими агентами? Шутишь? — усмехнулась Мак-Лейн. — Ты еще не разу не бывал на общих собраниях? Я не знаю не их прозвищ, не их имен. А о внешности могу лишь догадываться. Мы не устраиваем корпоративных посиделок с выпивкой и конкурсами. Мы даже не общаемся друг с другом, если это не предусмотрено заданием.

— А твои прошлые напарники?

— У меня не было напарников как таковых. Работала каждый раз с разными. И то в маскировке. Тут уж не до дружеской болтовни. И я не считаю поведение Сирин подозрительным. Хватит мне зубы заговаривать! Давай выкладывай уже свои тайны!