– Мастер Леррис, пол нужно мыть, а у меня нет…

– Рисса, познакомься с Вигилом. Он пока будет спать со стражами, а потом отгородит для себя особый закуток. Вигил, это Рисса. Она заправляет на кухне, готовит прекрасную еду, имеет по каждому поводу свое мнение и никогда не упускает случая познакомить с этим мнением окружающих. А я предпочитаю во всем с ней соглашаться: так оно спокойнее.

– Мастер Леррис, нечего выставлять меня хищницей, готовой слопать бедного парнишку без соли. – Рисса отложила щетку и повернулась к подмастерью. – Ты ведь сынок Фаслика, верно? Тот самый, который фигурки вырезает? Знаешь, у меня к тебе просьба: если мастер Леррис не доконает тебя работой, вырежь мне курочку. Пусть хоть деревянная будет: живой-то мне у мастера Лерриса по гроб жизни не допроситься.

– Никаких кур!

– Ты, небось, голодный, – продолжала тарахтеть Рисса, доставая из шкафа полкаравая хлеба. – На, подкрепись. Мастер Леррис возражать не будет.

Я кивнул.

– Поешь, а потом приходи в мастерскую. Приступим к обучению.

Покинув кухню, я направился в мастерскую и, пока Вигил расправлялся с краюхой, набросал чертеж шкатулки для бумаг – такой, какая была у меня, когда я учился у дядюшки Сардита. Как когда-то мне, Вигилу предстояло не только пилить, строгать и клеить, но учиться черчению и делать записи, касающиеся свойств разных пород дерева. А мне предстояло его всему этому учить. Надо же, экий учитель выискался! Дядюшка Сардит небось лопнул бы со смеху.

Два дополнительных заказа, которые мне посчастливилось получить как раз перед приездом Вигила, едва ли годились для начала обучения подмастерья, хотя я надеялся, что он сможет помочь мне в работе над шкафом для министра Зибера. Потом мы возьмемся за сундук для дочери Пелтара. Вспомнив об этом сундуке, я невольно вздохнул, ведь к нему предстояло заказывать дорогие петли.

К тому времени, когда я закончил набросок шкатулки, в мастерскую заглянул Вигил.

– Это твоя полка. Здесь ты будешь хранить свои инструменты. Понял?

Он кивнул.

Намерения заставлять Вигила работать над столь сложным заказом, как стол Антоны, у меня не было, хотя я полагал, что вырезать вензель «А», даже из черного лоркена, он сможет и быстрее, и лучше меня. Стоит ли тратить на резьбу невесть сколько временим, ежели парнишка наверняка справится с этим за день, самое большее за два.

Однако прежде всего я поручил ему заняться шкатулкой и лишь время от времени отвлекал его просьбой подать или подержать что-нибудь в ходе работы над письменным столом Антоны. По ходу дела давались необходимые пояснения.

– Клеить и подгонять вишню еще труднее, чем дуб. Дуб тяжелее, но в известном смысле более податлив. Вишня материал твердый, но хрупкий и требует большего внимания. И осторожности, особенно с волокнами.

– Видишь, соединяя края, ты должен был весьма аккуратен. Нагрузка распределяется по всем элементам крепления, так что и клей, и штыри, и шурупы служат одной цели. Это тебе понятно?

– Пп-он-ннятно.

Я покачал головой и усмехнулся.

– Отвечать необязательно: просто кивни или покачай головой. Для меня этого будет достаточно, и мне вовсе не хочется, чтобы ты утомлялся. Лучше прибереги силы для работы.

Вигил кивнул и отвернулся. Я тронул его за плечо.

– Хочешь поговорить… говори на здоровье. Я имел в виду, что ты можешь обойтись без этого, если тебе трудно. – Мне вовсе не хотелось задевать его чувства, но разговор порой требовал от него таких усилий, что я просто хотел избавить его от необходимости напрягаться в попытке угодить мне.

Вигил кинул и изобразил нечто похожее на улыбку.

– Ты умеешь писать?

– Н-немнож-жко.

– Хорошо. Когда оторвешься от шкатулки, я дам тебе бумаги, и ты запишешь: все, что узнал сегодня о вишне. После этого я покажу тебе, как делать доски для разделки хлеба: это необходимый этап в обучении каждого подмастерья. Одна-две пригодятся Риссе, а остальные тебе, может быть, удастся продать за медяк или два. Обрезки дерева можно будет пустить на что-то еще: таким образом, тебе не придется тратиться на материал. А еще хотелось бы, чтобы в свободное время ты набросал эскиз вензеля «А».

Вигил поднял брови.

– Видишь заготовку: это будет письменный стол. В уголке потребуется поместить резную буковку «А», вензель заказчицы. Вырезать ты умеешь лучше, чем я, так что набросай эскиз, вырежи по нему вензель, а я прорежу пазы и прилажу твое изделие на место.

– Мое?

Я ухмыльнулся.

– Почему бы и нет? Резьба для тебя – дело знакомое, а поскольку деталь будет изготовляться отдельно, ты не рискуешь испортить стол. А как добиться, чтобы волокна ложились в нужном направлении, я тебе покажу.

– В-волк-на?

Мне пришлось рассказать о волокнистой структуре древесины и о том, как это учитывается и используется в столярном ремесле. Вигил знал о дереве на удивление мало – видимо, на лесопилке ему поручалась лишь рутинная работа, – но меня он, похоже, понимал.

По мере того как светлеет небо, герцог все пристальнее наблюдает за дальним склоном холма, но воздушный шар с рассветом не поднимается. Как не поднимается и дым от походных костров Фритауна. Лишь горстка сине-зеленых знамен обвисает на флагштоках. Создается впечатление, будто позиции, откуда еще вчера вели свой смертоносный огонь пушки, полностью обезлюдели.

– Командира разведки ко мне! – приказывает Берфир, направляя коня на гребень, откуда открывается лучший обзор.

– Жду повелений, господин, – говорит, подъехав к нему, плотный офицер.

– Похоже, силы Колариса оставили свои позиции.

– С чего бы это?

Берфир хмуро пожимает плечами.

– Почем мне знать? Пушки исчезли, но они, похоже, бросили даже припасы. А если это так…

– Понимаю, господин.

– Мы еще можем добраться до Фритауна.

– Если у них не будет этих проклятых дальнобойных пушек.

– Или если мы не сможем догнать их и напасть на них на марше.

– Так точно. Если пушки направлены в другую сторону, я ничего против них не имею.

Берфир смеется, но смотрит на покинутые позиции противника и хмурится.

– Почему?

Командир разведчиков ждет.

– Отправляйся туда, проверь, все ли чисто. Потом посмотрим… посмотрим…

Пальцы его теребят седеющую бородку, после чего касаются висящего на поясе трофейного пистолета.

После того как Кристал, все еще стараясь не потревожить рану, уехала в Кифриен, я, задав корму Гэрлоку и кобыле, явился на кухню.

– Мастер Леррис, как я могу все кругом помыть и почистить, если…

– Рисса, – прервал я ее, переступив порог. – Ты знаешь, где живет Миррин, медных дел мастер? Или другой, Борло?

– Миррин? Та чудная женщина из Южного Оплота, которая работает с медью?

Рисса откинула со влажного лба черные волосы и поставила веник в уголок.

– Она самая. Мне нужны петли для сундука.

Решение вопроса с петлями я откладывал, сколько мог, потому что очень не любил хоть в чем-то зависеть от других ремесленников. Но больше тянуть было нельзя: это ставило под угрозу выполнение заказа в срок.

– Вообще-то, Борло у нас знают лучше: он здешний и мастерскую свою, она на Ремесленной улице, близ рыночной площади, унаследовал от отца. Вот уж кто был всем медникам медник, так это старый Нелтар! А какие чайники он делал… Гайси, она, помнится, приглядывала за хозяйством Мортена, показывала мне чайник его работы. Вообще у Мортена – живут же люди! – было аж три чайника, но тот и вовсе диковинный. Когда закипал, он высвистывал мелодию. – Рисса улыбнулась и покачала головой. – Сколько с той поры воды утекло, но такого я больше не слышала. И с виду был не чайник, а загляденье…

– А что слышно насчет Миррин? – спросил я, подняв руку. – У меня сложилось впечатление, что если люди расхваливают мастерство отца, значит, сын уступает ему в умении.