– Дайала, ты, похоже, вконец смутила паренька, – с теплотой в голосе обратился к ней Джастин.

– Мне и тебя доводилось смутить. Но ненадолго.

– Э, да я и по сю пору пребываю в смущении. А ему придется помучиться, пытаясь примириться с той мыслью, что нет таких ответов, которые не вредили бы людям, зачастую невинным.

Мне очень захотелось огреть Джастина посохом. Только вот у меня зародилось страшное подозрение, что он может быть прав. Возможно, именно это меня все время и беспокоило?

Дайала вручила мне поводья своей лошади, и когда я, не соображая, что к чему, принял их, припустила бегом.

– Знаешь, она ведь может перегнать лошадь, – заметил Джастин.

– В жизни бы не поверил, но сейчас сам вижу.

– Мне потребовалось немало времени, чтобы оценить ее по-настоящему.

Он печально покачал головой, явно оставив что-то недосказанным.

Я сглотнул.

Джастин ушел в себя и ехал дальше молча, озирая окрестности. Позади вполголоса разговаривали Валдейн и Берли.

– ты играешь с огнем…

– …знаю… но…

– …думаешь, она знает?

– Наверное, – ответил Валдейн. – Как она может не знать?

– Бывает и такое.

Вот так, то в разговорах, то в молчании, мы ехали вдоль реки в направлении Литги, с каждым кай приближаясь к затаившейся под Рассветными Отрогами кроваво-белесой громаде хаоса.

К исходу четвертого дня пути из Фелсы мы уже приближались к высшей точке перевала через Малые Отроги. Казалось, будто каждый шаг на восток приближает нас к средоточию подземного хаоса, хотя на самом деле его ощущал я один. Правда, порой мне казалось, что столь сильный рокот должен зримо сотрясать землю. Но земля не тряслась, а лицо Джастина оставалось невозмутимым.

Дайала, вызывая восхищение своей выносливостью, добрую половину пути шла пешком.

– Ты вообще когда-нибудь устаешь? – спросил я.

– Нечасто, – сказал Джастин.

– Наше тело создано для движения, и мы, как всякие животные, получаем от этого удовольствие, – промолвила она.

Я позавидовал им, таким древним и таким молодым. Почему мы с Кристал не можем так понимать друг друга?

Постепенно глинистая, сухая, но не пыльная тропа привела нас в горную долину, поросшую приземистыми кедрами и высокой, вровень с разбросанными валунами, травой. Кое-где трава была скошена, но, как и в прошлое мое путешествие, ни овец, ни коз окрест видно не было.

Приметив полуразрушенный постоялый двор, где я пережидал бурю во время первой поездки в Хидлен, я сказал, что за этой хижиной есть источник.

– Мне памятно то время, когда эта крыша была из свежего тростника, – тихо промолвил Джастин. – Кажется, будто это было совсем недавно.

– Из тростника? А похоже на дерн.

– Дерн и есть, – сказала Дайала. – Когда это было, Джастин?

– Наверное, я спутал хижину с другой, – буркнул он. – Мне ведь довелось повидать не одну такую лачугу. По правде сказать, совсем немало.

Дайала ухмыльнулась, и мне оставалось лишь ухмыльнуться ей в ответ.

Источник оказался там, где и в прошлый раз, так что мы напоили лошадей и пополнили запас воды.

– Как ты поступишь, когда мы встретимся с неприятелем? – поинтересовался Пендрил.

– В зависимости от ситуации, – ответил я, хотя на самом деле не имел об этом ни малейшего представления.

Джастин отреагировал на мой вопросительный взгляд пожатием плеч.

– Берли говорит, что ты похоронишь их под раскаленными камнями, как в прошлый раз.

– А разве это не жестоко?

– Но они же враги. Они бы нас не пощадили.

– Среди них тоже есть разные люди, – промолвил я, чувствуя себя гораздо старше молодого воина, хотя и не превосходил его годами.

– Но если ты не убьешь их, они продолжат наступление, – не унимался боец.

– А если убью, то все их родные и близкие в Хаморе пожелают отомстить.

– Да, война всегда порождает всякого рода сложности, – заметил Джастин. – Недаром некоторые завоеватели предпочитают истреблять противника поголовно.

– Потому-то ангелы и бежали, – сказала Дайала, – они не хотели вести войну до полного истребления обеих сторон.

– Это правда, госпожа друида? – спросил Пендрил.

– Так гласит Предание.

– А опыт, – добавил Джастин, – учит тому, что тот, кто сражается, рано или поздно проигрывает. Но кто не сражается, тот проигрывает сразу.

– Но… – начал Пендрил, переводя растерянный взгляд с одного из собеседников на другого.

– Маг хочет сказать, что любая война есть зло, которого следует избегать всеми возможными способами, но если избежать нельзя, то ее следует вести быстро и эффективно.

Тут Пендрила окликнули, и он пошел к затону, где пила его лошадь.

– Ты неплохо ответил, Леррис, – заметил Джастин. – Правда, я не вполне с тобой согласен.

– Почему?

– Потому, – вмешалась Дайала, – что он не хочет, чтобы ты перестал задавать вопросы. А между тем вечных вопросов нет.

– Ты все время напоминаешь мне об этом, – с улыбкой промолвил Джастин и взял ее за руку. Она поцеловала его, и я уловил за этим вроде бы мимолетным поцелуем глубокое и сильное чувство. Мне очень захотелось, чтобы мы с Кристал так же любили друг друга даже через десять лет.

Грохот в железных корнях Отрогов заставил меня сглотнуть.

– А правда, – обратился я к Джастину, убедившись, что Наилучшие не могут нас слышать, – что мы собираемся предпринять в отношении неприятеля?

– А ты хочешь знать?

– Может быть, и не хочу, но мне вроде бы следует.

– Нам придется нарушить Равновесие, вычленить отдельно хаос и гармонию, а потом соединить их вновь там, где будет находиться противник. Это возможно, если мы способны коснуться Равновесия, если в пределах досягаемости хаморианцы окажутся достаточно глупы, чтобы не отступить и не рассеяться, а нападать плотной массой.

– Хаоса под нами более чем достаточно, и он очень силен.

Джастин печально покачал головой. Я хотел спросить его, в чем дело, но тут подъехал Валдейн.

– Кони напоены. Поехали дальше?

Мы поехали дальше. Садясь в седло, я вдруг вспомнил о найденном в этой хижине кедровом полешке, из которого так и не проступило ничье лицо.

Уже к вечеру, когда солнце позади нас уже почти коснулось скал, Дайала подняла руку, и мы остановились. Ниже по склону дорога описывала широкий полукруг, выходила к реке Факле и, если мне не изменяет память, на протяжении нескольких кай шла вдоль южного берега.

– …пора бы и привал сделать. Не хочется разбивать лагерь в темноте…

– …кончай ныть, Ниртри…

– …остаться в Расоре, а тебя из пушки…

Валдейн шикнул, и молодые бойцы умолкли.

– Леррис, – спросил, нахмурясь, Джастин, – где легче коснуться этого глубинного хаоса? Здесь или ниже по течению?

– Не знаю. Давай проверю.

Все затаили дыхание. Я направил чувства вниз, а когда заморгал и вернулся к действительности, солнце уже почти скрылось за горами.

– Примерно одно и то же, но в кай ниже по склону будет чуточку полегче.

– Это недалеко. Значит, и лагерем встанем неподалеку. Хаморианцы уже разбили лагерь, и они от нас примерно в половине дневного перехода.

– Откуда ты?..

– Не я. Дайала. Она куда более чутко воспринимает деревья и всю паутину жизни.

Он повернулся к Валдейну:

– Распорядись о бивуаке. Но неприятель близко, так что больших костров разводить нельзя.

Валдейн выбрал ровную площадку недалеко от воды. Оттуда была видна дорога, так что нас не могли застать врасплох. Правда, я надеялся, что до нападения противника дело не дойдет.

Джастин, Дайала и я расположились вокруг крохотного костерка и заварили в моем котелке травяного чая. Как раз три чашки.

– Завтра мы встретим неприятеля, мы с Джастином просим тебя: постарайся использовать не силу, а навык. Навык – это то, что позволяет добиваться цели, затрачивая меньше энергии, как гармонической, так и хаотической. Надеюсь, ты понимаешь, почему, даже когда работаешь с хаосом, гармонии тоже лучше привлекать поменьше?