Солдаты бросились врассыпную, но многих – об этом меня оповестила накатившая с востока мертвящая волна хаоса – успело накрыть жидким огнем. Однако щиты Саммела устояли и против этого натиска.

Я направил чувства в толщу обступавших дорогу скал и, выискав точки, удерживавшие стены каньона, выдернул эти крепы, как мог бы выдернуть болты, скрепляющие прочный каркас высокого шкафа.

С шорохом и шелестом, перерастающим в гром, грохот и оглушительный, немыслимый рев, утесы накренились, качнулись и, рассыпавшись на фрагменты, рухнули на дорогу.

Остатки сил позволили мне, словно панцирем, накрыться еще одним щитом, под которым я скорчился, укрываясь от неистовства лавины. Потом меня поглотила тьма.

Пробуждение принесли дождевые капли, падавшие на мое лицо. Попытка открыть глаза принесла с собой памятную по прошлой стычке режущую боль, однако зрения я не утратил, хотя видел лишь пар, с шипением поднимавшийся от поливаемых дождем горячих камней. Новая волна боли последовала за попыткой пошевелиться. Однако я, кряхтя и охая, поднялся на колени и не без усилий принял сидячее положение.

Дождь, сыпавший из серых, висевших высоко над утесами туч, уже шел на убыль. По моим соображениям, а также, если сведения, изложенные в «Началах Гармонии», были верны, это произошло из-за того, что в воздухе больше не осталось влаги.

Ноги мои затекли точно так же, как и спина.

Прежде чем попытаться встать, я посмотрел на восток – и поежился. Каньон перегораживало дымящееся нагромождение камней. Завалило его основательнее, чем до произведенной Саммелом расчистки, и обломки рухнувших утесов до сих пор оставались раскаленными. Жар, которым они дышали, ощущался на расстоянии в две сотни локтей.

Опершись о валун, я поднялся на ноги и огляделся в поисках посоха. Ходить без костыля мне было явно не под силу.

К счастью, посох, хоть и не сразу, нашелся: его лишь малость присыпало пылью и каменной крошкой. Опершись на него и временами щурясь, чтобы унять резь в глазах, я огляделся.

Сил, чтобы распространять чувства, у меня не осталось, однако и без того было ясно, что Саммел погиб, а воспользоваться чародейской дорогой войска Хамора не смогут очень долго. Завал, созданный мною, был непреодолим, а ведь у меня за спиной находился еще один, поменьше, но тоже весьма внушительный.

И, кроме чистой физической преграды, их неминуемо задержит страх. Им ведь неизвестно, сколько еще завалов требуется расчистить и сколько камнепадов способен я обрушить на движущуюся по ущелью армию.

Капли еще падали, но дождь слабел, и на севере меж облаков уже появились просветы.

Повернувшись, я заковылял к заднему завалу и, проделав примерно половину пути, увидел человека в зеленом, махавшего мне руками.

Спустившийся мне навстречу с кручи Валдейн что-то говорил, но мне поначалу не удавалось разобрать слова.

С его помощью я перебрался через кручу, хотя дело оказалось нелегким, и на ту сторону мы спустились лишь ближе к темноте.

Берли сидела у небольшого костра, а Фрегин лежал рядом. На его ногу был наложен лубок.

– Камнем задело, – пояснила Берли. – Можно его исцелить?

Слова прозвучали, словно в отдалении, а когда я, пытаясь уразуметь их смысл, присмотрелся к ее лицу, глаза в очередной раз полоснуло болью.

– Попробую, – ответил я, – но не сейчас. Смерть ему не грозит, а ногу я вправлю, когда ко мне вернутся силы. И прослежу, чтобы ее не коснулся хаос.

Валдейн сказал что-то, вроде бы о том, как досталось мне самому, но мне мало что удалось расслышать.

– Ты видел, как все это было? – спросил я.

Он пожал плечами, и я в первый раз заметил его порезы, царапины и изорванный в лохмотья левый рукав.

– Давай помогу.

– Пустяки, не стоит.

Раны Валдейна и впрямь оказались не очень глубокими и не внушающими особого – опасения, а вот ушибы, особенно на плече и предплечье, наверняка причиняли сильную боль.

Прокатился рокот, земля содрогнулась. Понимая, что затухающие толчки являются последствиями недавнего катаклизма, я оперся об услужливо подставленное плечо Берли и сел на камень у обочины.

Валдейн, присмотревшись ко мне, что-то пробормотал.

– Что? – переспросил я.

– Ты выглядишь старше.

– Я и чувствую себя стариком. Все болит.

Фрегин что-то сказал Берли. Та ответила. Я повернулся к ним и уловил обрывок разговора.

– …нога… огонь… что-нибудь сделать…

– Он знает, – сердито ответил Валдейн, – …сам еле жив… поможет… когда…

Попытки сосредоточиться и расслышать больше причиняли боль.

– …больно…

Земля вздрогнула, но не очень сильно. Фрегин закрыл глаза и застонал.

Берли покачала головой и криво усмехнулась. Я поймал себя на том, что и сам ухмыляюсь неизвестно чему.

Следом, покачав головой, улыбнулся и Валдейн.

Сидя у обочины старой дороги, я медленно жевал сыр и размокшие сухари, казавшиеся удивительно вкусными.

Берли тем временем расспрашивала Валдейна о происшедшем. Я не столько расслышал, сколько догадался, что он рассказал ей, как я обрушил на Саммела скалы.

– Не совсем так, – возразил я и тут же понял, что сделал это напрасно. Как объяснить людям, чуждым магии, суть происшедшего? – Я просто выискал слабые места и выковырял оттуда несколько камней.

– А выглядело, как… гора… рушится, – Валдейн, отхлебнув из фляги, продолжил рассказ, а я с трудом разбирал лишь отдельные слова.

Попытка задействовать чувство гармонии успехом не увенчалась: перед глазами у меня все поплыло, и меня повело в сторону.

Кто-то подхватил меня, уложил на спальный мешок, и я уснул.

– Как могли вы трое закрывать глаза на такую угрозу? – спрашивает, огибая стол, могучего сложения чернокожий мужчина. – Вы имеете хотя бы малейшее представление о том, что случилось в Кандаре минувшей ночью? Хотя бы малейшее?

– Некоторое, – признает Тэлрин.

– Кто-нибудь мог бы сказать и мне, – раздраженно замечает Марис.

– Кончай корчить из себя бедного торговца, – ворчит Хелдра.

Кассий бросает на двух мужчин и женщину такой взгляд, что кажется, будто в глазах его полыхает красное пламя.

– В любой – любой! – момент там может возникнуть портал хаоса и гармонии, и кто знает, что тогда может произойти? И какие твари могут оттуда появиться?

– Портал хаоса и гармонии? – переспрашивает Марис.

– Откуда, по-твоему, появился я? Откуда, по-твоему, появились ангелы?

– Разве на вашей планете живут люди с по-настоящему черной кожей? Или Тэлрин ничего тебе не рассказывал?

– Я забыл, – бормочет Марис, опустив глаза.

– Забыл! – рычит Кассий и оборачивается к Хелдре: – А ты, советница? Ты тоже забыла?

– Мы надеялись, что Саммел и Леррис нейтрализуют один другого. Саммел уже убил двоих бойцов черного отряда.

Кассий трясет головой.

– Ты знаешь, что случилось?

– Лишь приблизительно, – отвечает Тэлрин, пожав плечами. – Очевидно, что Леррис сошелся с Саммелом в противоборстве и взял верх, но выжил ли он сам, нам неизвестно. А вот Саммел не выжил: след хаоса исчез.

– Они просто сражались и перекрутили хаос с гармонией в половине Кандара? И вы говорите, будто не знаете, что случилось?

Хелдра молча смотрит на тяжелые утренние облака, нависшие над Восточным океаном. Марис точно так же таращится на полированную столешницу.

– Могло быть и хуже, – говорит Тэлрин, утирая лоб. – Фундаментального сдвига ни в сторону хаоса, ни в сторону гармонии не произошло. Создается впечатление, будто Леррис воспользовался силой самого Равновесия. Или, если угодно, выкачивал энергию из обоих источников так, чтобы один нейтрализовал другой.

– Но его мать… – Кассий умолкает не договорив.

– Поскольку существенного сдвига Равновесия не отмечено, следует предположить, что большая часть хаморианской армии уцелела. Я могу лишь предположить, что Леррис нашел какой-то способ ее блокировать. Нам докладывали, что Саммел использовал свою силу, чтобы расчистить древние чародейские дороги и открыть хаморианцам путь в Галлос.