Командир батареи поднимает глаза на герцога.

– Какие будут указания?

– Нуал, пускай ракеты выше.

– Что?

– Под другим углом, чтобы летели вот так, – герцог описывает рукой крутую дугу. – Тогда они будут взрываться среди вражеских траншей.

– Мы израсходуем ракеты впустую.

– Мы уже расходуем их впустую. Если нам не удастся накрыть залпом их пушки, они выбьют нас с этих позиций, вытеснят из Фритауна, займут долину Охайд и скоро будут стучать в ворота Хайдолара и Ренклаара. Переналаживай установки.

– Есть.

Берфир следит за тем, как расчеты пусковых установок пытаются установить трубы под более широким углом, чем предусматривалось конструкцией. А пушечные ядра ложатся все ближе.

К вечеру небо затянули черные тучи и стало по-настоящему темно. Я зажег над входом в мастерскую фонарь и вернулся к работе над ножками Верфелева стула. Стулья для него следовало сделать прочными, чтобы они могли выдержать немалый вес этого малого. Почему-то почти все люди, способные заказать хорошую мебель, отличались грузным телосложением.

Наконец, посадив ножки на клей, я вымыл горшок, добавил в него немного воды и снова водрузил на треножник у очага. В заднее окошко барабанил дождь, издали доносились раскаты грома.

Я силился распространить чувства как можно дальше. Кристал должна бы вернуться уже несколько дней, но, хотя я ощущал, что она приближается, не вернулась и по сию пору. Наконец мне удалось уловить отдаленный конский топот, и я, потеряв терпение, выбежал под хлещущий холодный дождь задолго до того, как Кристал и ее стражи остановились у конюшни.

Перрон распахнул двери конюшни. Хайтен соскочила прямо в грязь, другие стражи последовали ее примеру. Я протянул руку Кристал. С седла она спрыгнула легко, не нуждаясь в поддержке, но рука моя все же пригодилась. На мокрой глине немудрено было поскользнуться.

– Ну, зачем ты выскочил в такой ливень? – укорила меня она с улыбкой, согревшей лучше любого камина.

– Мне уже гораздо лучше, и хотелось увидеть тебя как можно скорее, – сказал я, сжав се в объятиях и не обращая внимания на режущую боль в ноге.

– Я рада.

Несколько мгновений мы стояли молча.

– Как ты можешь со мной обниматься? – спросила Кристал. – Я вся пропахла лошадиным потом.

– Что-то не заметил.

– Значит, тебе нужно подлечить не только ногу.

– Ну, ежели с твоей помощью…

Перрон ухмыльнулся, хотя это могло мне и показаться. Вечер стоял темный, и дождь хлестал так, что даже от яркого фонаря было мало толку.

– Мы оба промокли. И, стоя здесь, ты точно ничего не вылечишь.

Спорить не приходилось, а потому я взял поводья и последовал за Хайтен в конюшню, радуясь тому, что при постройке настоял на высоком глинобитном полу.

– Да в твоей конюшне суше, чем в иных гостиницах, – промолвила Хайтен, когда я, войдя внутрь, засветил фонарь.

– Стараюсь. А для чего? Для того чтобы командующей и ее охране нравилось у меня и они останавливались здесь почаще.

– Не думаю, что командующую необходимо сюда заманивать, – тихо заметил Перрон.

Кристал покраснела. Я закашлялся.

К тому времени, когда конь Кристал был вычищен, а седло и упряжь насухо вытерты, дождь сменился мокрыми снежными хлопьями, падавшими вперемежку с мелкими градинами.

– Похоже, дело идет к настоящей стуже.

– Да, похоже на то.

Я сжал ее руку и придержал ей дверь.

Рисса встретила нас подбоченясь, с суровой миной на лице.

– Не обессудьте, но сегодня придется обойтись рагу из барашка. Хорошо еще, что хоть хлеба вдоволь. Конечно, командующая, знай я заранее, что ты прибудешь…

– Рисса, рагу из барашка – это превосходно. Тем более после дорожных пайков и ужинов в трактирах, да еще в это время года. – Кристал улыбнулась и потянулась. – Хорошо все-таки оказаться дома.

– А где твои стражи?

– В конюшне, упряжь развешивают. Все намокло: от самой Фелсы мы ехали под дождем.

– Оно и видно. Крысы утопшие, и те выглядят суше.

Мы с Кристал переглянулись. Похоже, Рисса была права.

Мы отправились в спальню, где я стянул мокрую рубаху, а она – тунику, после чего снова оказались друг у друга в объятиях. От близости ее влажной, прохладной кожи у меня кружилась голова. Она поцеловала меня, и неизвестно, чем бы это кончилось, но у нее заурчало в животе.

– У меня с завтрака крошки во рту не было…

Я подал ей старую рабочую рубаху, сам надел такую же, но еще более старую, и последовал за ней на кухню, где нас уже дожидались стражи.

– Садитесь, – Кристал сделала жест, приглашая всех к столу.

Рисса водрузила на столешницу кастрюлю с рагу и корзинку с тремя караваями еще теплого хлеба.

– …это тебе не в казармах…

– …так больше нигде не кормят…

– Джинса, кончай бормотать с набитым ртом, – сделал замечание Перрон.

– Есть чай с травами и эль, – сказала Рисса, расставляя кружки.

– Эль, – твердо заявила Кристал. – После такой трудной восьмидневки хочется эля.

Хайтен и я попросили чаю. Остальные пили эль.

К тому времени, когда я выпил полкружки чаю и почувствовал, что согреваюсь, Кристал и каждый из ее стражей умяли самое меньшее по две порции рагу. Кроме того, Риссе пришлось положить в корзинку еще два каравая.

Мне вполне хватило одной порции, но я перекусил в полдень хлебом и сыром, да и не скакал день напролет под ледяным дождем.

– Как защитные сооружения гавани? – осведомился я, доев рагу.

– Да нет в Расоре никаких защитных сооружений.

– Как нет? А стены?

Кристал молча жевала. Перрон уставился в миску.

– Можно мне еще хлеба? – спросила Хайтен.

Воззрившись на корзинку, я едва поверил своим глазам. Она была пуста.

– Сейчас подам, – сказала Рисса. – Хлеба у нас вдоволь.

– Понятно, – заметил я. – Против ракет Берфира стены не помогут.

– А уж тем более против дальнобойных хаморианских пушек, – буркнула Кристал и отпила долгий глоток эля. – Старый форт выстроен прямо у волнолома, как специально подставлен под обстрел с моря.

– А насчет пушек ты узнала от посла Южного Оплота?

Кристал глубоко вздохнула.

– В Деллаше стоит эскадра из дюжины хаморианских паровых крейсеров, а еще больше кораблей находятся в пути.

– В Деллаше? А это где?

– Знаешь остров напротив Саммердока?

– Это в Делапре, но Делапра – это ведь земли Южного Оплота.

– Уже нет. В Саммердоке находится огромный хаморианский торговый двор. Хаморианские купцы используют тамошний порт почти круглый год.

Картина прояснилась. Хамор прибрал к рукам этот Деллаш, чтобы превратить в военно-морскую базу для «защиты» своей торговли в Кандаре…

– Так вот почему посол Южного Оплота прибыла в Расор, а не в Кифриен.

– Она не была послом, – саркастически откликнулась Кристал. – Просто совершала увеселительную поездку. Как и я.

– И ты? – удивился Перрон.

– И я. Может командующая Кристал совершить путешествие или нет? – Она хмыкнула и опустошила кружку. – Я бы выпила еще.

Рисса кивнула и принесла кувшин.

– Она много говорила о хаморианских крейсерах, их водоизмещении, осадке, скорости, пушках и морской пехоте на борту, – сказала моя супруга, отпив еще глоток. – Раньше Деллаш был рыбачьим поселком. Теперь там имеется глубоководный мол и три причала, и огромная гора угля, который берется неизвестно откуда.

По мере того как Кристал говорила, мне все больше и больше становилось не по себе. Чему способствовал и вид опустивших глаза стражей.

– А почему об этом никто не слышал?

– Видимо, потому, что так было угодно императору.

Это мне понравилось еще меньше.

– А Каси… самодержица знает?

– Пока нет. Но я не бегу к ней с докладом, потому что она едва ли сможет предпринять что-либо сегодня вечером.

За окном продолжали тяжело падать снежные хлопья.

– Она вообще мало что может сделать, – высказался Перрон.