– Рисса, если я свалюсь с ног, то не дотяну и до следующей осени.

– Ага, а ежели станешь носиться как угорелый из конюшни в мастерскую – на больной-то ноге! – это поможет тебе прожить дольше?

Она была права, и мне не оставалось ничего другого, как ухмыльнуться.

– Ты работаешь как проклятый и создаешь замечательные вещи. Но эти твои изделия, будут ли они тебя любить?

– Рисса…

Взмахнув последний раз веником, Рисса исчезла за кухонной дверью. Последнее слово, таким образом, осталось за ней.

Наполнив водой увлажнитель воздуха, я достал наброски Даррикова ларя и сделал на их основе рабочий чертеж. Особое внимание пришлось уделить крепежу: ограниченные возможности заказчика вынуждали меня использовать более легкую, а стало быть, менее прочную древесину.

Некоторые мастера ухитрялись разрабатывать все такие детали в голове, но мне пока недоставало опыта.

К тому времени, когда удалось разобраться с чертежами, боль в ушибленной посохом ноге стихла, и я, оседлав Гэрлока, направился к западной дороге, где находилась лесопилка Фаслика. Мне требовалось подобрать материал для Даррикова ларя и письменного стола Антоны, работа над которым откладывалась то из-за моих ран, то из-за того, что Фаслик был занят похоронами своей сестры.

Все зависело от того, какая древесина и по какой цене найдется на лесопилке, как бы мне не пришлось переделывать чертежи.

Мое появление на полосе утоптанной глины, ведущей вверх по склону к лесопилке, громким щебетом приветствовал зимний крапивник, перепорхнувший на высаженные вдоль южной стороны деревья.

Привязав Гэрлока к столбу близ водяного колеса, я спустился вниз – поглядеть, как в тесном каменистом желобе бурлит приводящая в действие пилу вода. Камни по краям желоба покрывал мох: свидетельство того, что семейство Фаслика владело лесопилкой с давних времен. Из самого каменного здания лесопилки доносился визг пилы. Там шла работа, а значит, или сам хозяин, или кто-то из его людей находился на месте.

Войдя внутрь, я увидел, как Фаслик – силач, шириной плеч превосходивший даже Тэлрина – подает на распилку бревна, и, чтобы не отвлекать его, отошел к штабелями досок и заготовок. Дуба, что красного, что белого, ели и сосны там было в избытке, лоркена немного, вишни и того меньше, а ореховых пород не имелось вовсе.

Еще один широкоплечий малый с короткими каштановыми волосами прихрамывая подошел к штабелю небольших, не больше чем на дюжину спанов, дубовых стволов, предназначавшихся, по моему разумению, не на доски, а на столбы и стропила.

Мое бедро еще побаливало после утренней промашки, и когда этот паренек, стараясь, чтобы вес приходился на здоровую ногу, стал перекатывать бревна на тачку, я кивнул ему с пониманием и сочувствием.

После чего, едва стихло завывание пилы, заковылял к Фаслику. Его подмастерье вычищал выемку под полотном, двое работников складывали доски в штабеля, а сам хозяин возвращался от северной двери, где, видимо, перекрыл подачу воды.

Опилок в воздухе было столько, что я чихнул.

Хозяин лесопилки приветственно поднял руку.

– За деревом пожаловал, мастер Леррис? Какие породы тебе нужны?

– Дуб, белый или золотистый, и вишня. Столько, чтобы хватило на дубовый ларь и вишневый письменный стол.

– По штабелям ты уже посмотрел?

Я кивнул.

– Покажи, что выбрал.

Мы пошли вдоль штабелей.

– Вишни мне надо восемь широких брусьев и пять узких, дуба, вот этого, шесть досок и столько же брусьев.

Фаслик задумался.

– Ну, вишня, полагаю, пойдет по три золотых…

– Дороговато. Дерево молодое…

– С чего ты взял?

– Сужу по волокнам. Структура рыхлая.

Нахмурившись, Фаслик сплюнул на глиняный пол.

– Для такого молодого парня…

– Я прошел хорошую выучку.

– Меньше двух с половиной я не возьму.

– Пусть будет два с половиной.

Спорить мне не хотелось, к тому же вишня – материал редкий.

– А что с дубом?

– Сколько дашь? – Фаслик прищурился. – Какая цена, по-твоему, будет справедливой?

– Ну, белый дуб здесь неплох, но у тебя его много, а по весне, когда монет у людей в обрез, спрос невысок. Скажем, восемь серебреников.

Мысленно я нацелился на золотой.

– Золотой и три. Ни медяком меньше!

– Девять серебреников.

– Золотой и два. Это, считай, даром: моей семье придется обходиться одним кукурузным хлебом.

– Золотой. Это при том, что моему пони придется обходиться придорожной травкой. На зерно и сено у меня уже не хватит.

– Золотой и один! Только для тебя: ты честный малый, и я не прочь иметь с тобой дело и дальше.

Я вздохнул, но главным образом для виду.

– Идет.

– Договорились.

Мы ударили по рукам.

– Ты не против, если я заеду попозже? Я верхом, а под древесину нужен фургон.

Он кивнул.

– Ма… с… тер, – прозвучал незнакомый голос.

Рядом со мной стоял молодой человек с кривой ногой.

– Вигил, не беспокой мастера, – мягко сказал Фаслик.

– Какое беспокойство? – я присмотрелся к парню, и он показался мне больше похожим на преждевременно выросшего и раздавшегося в плечах мальчишку. – Ты хотел что-то спросить?

– По… по… к… казать. Взг… г… ляни.

Из складок туники он извлек резную крылатую фигурку с женским лицом и струящимися волосами.

– Ты… может…

Паренек осекся и молча протянул статуэтку мне.

– Он всегда такой был, – пояснил Фаслик. – Славный парнишка, старательный, но ему трудно выразить, что он имеет в виду.

Статуэтка понравилась мне с первого взгляда, а вчувствовавшись в нее, я испытал потрясение. Каждая линия резца следовала природному изгибу волокон.

– Ты сам ее вырезал?

Заика кивнул.

– Я ж говорил, он старательный, – заметил Фаслик.

– Ты не понимаешь, эта вещь лучше, чем мог бы сделать я. Гораздо лучше.

Фаслик разинул рот. Вигил тоже.

– Я умею мастерить мебель, и совсем неплохо, но такое искусство! Вигил, хотел бы ты выучиться на столяра? Я могу рассказать тебе о дереве все, что знаю, и научить работе с инструментами. Только имей в виду, работа столяра нелегкая. Она требует не только способности, но и аккуратности. В мастерской должно быть чисто, и столяру приходится не только мастерить красивые вещи, но и содержать в порядке рабочее место. Тебя это не смущает?

– Нн-ет-чищу-лес-ссопил-лку.

Он взглянул на своего отца. Я тоже.

– С твоего благословения, Фаслик, я бы взял его в подмастерья.

– Но ты не обязан, мастер Леррис, – он опустил глаза.

– Обязан, не обязан. Я раззвонил на весь Кифриен, что ищу ученика, а о тех, кто находится рядом и самым тесным образом связан с деревом, даже не подумал. Для меня он просто находка! Правда, – я сглотнул, – как насчет лесопилки?

– Бб-ратья, – заикаясь, выговорил Вигил.

– А, его братья.

– Сколько возьмешь за обучение? – прищурился Фаслик.

– Обойдусь без платы, но было бы неплохо, чтобы ты помог ему с инструментом. У меня только один комплект.

– Недаром все говорят, что ты хороший человек, хотя чужеземец и чародей, – медленно произнес Фаслик.

– Я и вправду не ем учеников. Пусть имеет в виду, что я бываю в отлучках и порой буду оставлять мастерскую на него. И еще, Вигил, со временем мы отгородим тебе комнатушку, но пока будешь спать в общем помещении для стражей командующей. Правда, они ночуют далеко не всегда…

– А его нога, мастер Леррис? – перебил меня Фаслик. – Не помешает?

– Ничуть. Я видел, как он управлялся с твоими бревнами. Одна нога у него здорова, значит, на станке с ножным приводом он работать сможет.

– А ты уверен?

– Если сомневаешься в моих словах, отведи как-нибудь в сторонку Риссу и порасспрашивай ее, – перебил его я, отдавая пареньку статуэтку. – Сохрани ее, Вигил.

Вигил смотрел на меня во все глаза.

– Когда ты сможешь приступить?

Парнишка пожал плечами и посмотрел на отца.

– Надо маленько подготовиться, да и инструменты справить, о которых ты говорил… скажем, через восьмидневку.