— Как вы думаете, друзья, куда нам нужно ехать? — спросил бен Ладен. — В Хост или Кабул?

Его телохранитель и другие спутники проголосовали за Кабул. Там у них были друзья.

— Хорошо, тогда с Божьей помощью едем в Кабул, — решил бен Ладен, и это, вероятно, спасло ему жизнь.

Пятнадцатилетний Абдул-Рахман Хадр был самым младшим курсантом в лагере «Фарук» возле Хоста. По его подсчетам, там проходили подготовку от семидесяти до ста двадцати человек и приблизительно столько же обучалось в лагере «Джихад Валь», расположенном неподалеку. После вечерней молитвы он вернулся в комнату, чтобы умыться. Вдруг яркая вспышка осветила небо над головой. Он отбросил таз в сторону и бросился на землю, но крылатые ракеты уже начали взрываться.

Первые двадцать ударов пришлись на лагерь «Джихад Валь». Абдул-Рахман успел спрятаться в убежище, когда раздалась следующая серия взрывов, уже совсем рядом. Он почувствовал, как воздух буквально вибрирует от взрывных волн. Когда дождь из камней и осколков наконец прекратился, Абдул-Рахман выбрался наружу на дымящиеся руины.

Административные здания были разрушены. Абдул-Рахман решил, что курсанты погибли. Однако он услышал шум и отправился в сторону «Джихад Валя», где собрались курсанты. Удивительно, но почти все остались живы. Ни один из руководителей «Аль-Каиды» не пострадал.

Пятеро получили ранения. Абдул-Рахман погрузил их в джип. Несмотря на свою юность, он был единственным, кто умел водить автомобиль, поэтому поехал в больницу Хоста. Он остановился в пути напоить тяжелораненого, который неожиданно умер у него на руках.

Абдул-Рахман вернулся в лагерь, чтобы помочь похоронить погибших. Тело одного из них оказалось настолько изувечено, что его было трудно идентифицировать. «Вы можете, по крайне мере, найти его стопу?» — спросил Абдул-Рахман. Кто-то вспомнил об особых приметах, и по родимому пятну на большом пальце Абдул-Рахман опознал тело своего друга, канадского гражданина египетского происхождения. В лагере находились тела еще четверых погибших, которых похоронили вскоре после того, как над лагерем пролетел самолет-разведчик, зафиксировавший разрушения.

На языке американских военных аналитиков, неэффективный обстрел лагерей назывался операцией «Необъятный охват». Два ответных ракетных удара выявили неточность данных американской разведки. Обошлись они почти в три четверти миллиарда долларов, что эквивалентно национальному богатству двух наибеднейших стран мира.

По словам генерала Хамида Гуля, бывшего главы Межведомственного комитета по разведке, более половины ракет упало на пакистанскую территорию, убив двух пакистанских граждан. Хотя Абдул-Рахман Хадр похоронил только пять человек в лагере «Аль-Каиды», не считая умершего у него на руках, последовало множество ложных заявлений о предполагаемых потерях. Санди Бергер, советник Клинтона по национальной безопасности, сказал, что «двадцать или тридцать боевиков «Аль-Каиды» были убиты». «Талибан» позже утверждал, что погибло двадцать два афганца и более пятидесяти получили тяжелые ранения. Телохранитель бен Ладена осмотрел разрушения и согласился с утверждениями Абдул-Рахмана. «Каждый дом получил повреждения от ракет, но лагерь в целом устоял, — сообщал он. — Они взорвали кухню, мечеть и несколько умывальных. Шесть человек погибло: саудит, египтянин, узбек и три йеменца».

Атаки имели иные серьезные последствия. Несколько «Томагавков» не взорвапись. Согласно российским разведывательным источникам, бен Ладен продал неразорвавшиеся ракеты в Китай за десять миллионов долларов. Пакистанцы смогли использовать найденные на своей территории экземпляры для разработки собственной версии крылатой ракеты.

Главный же итог операции «Необъятный охват» — она превратила бен Ладена в символическую фигуру сопротивления не только в мусульманском мире, но даже в Америке, с ее претенциозной нарциссической культурой и любованием собственной военной силой. Когда восторженный голос бен Ладена появился в радиоэфире: «Благодатью Божьей, я жив» — всемирный антиамериканизм, похоже, обрел своего лидера. Мусульмане, осуждавшие гибель невинных при взрывах посольств, были напуганы возросшей популярностью среди единоверцев человека, чей вызов Америке, казалось, получил благословение. Даже в Кении и Танзании, двух странах, наиболее пострадавших от «Аль-Каиды», дети носили футболки с портретами бен Ладена.

На следующий день после атаки Завахири снова позвонил Юсуфзаи. «Мы пережили нападение, — сообщили ему Завахири. — Скажите американцам, что мы не боимся бомбардировок, угроз и актов агрессии. Мы страдали на протяжении десяти лет от советских бомбардировок в Афганистане и выжили. Мы готовы к новым жертвам. Война только началась; американцы дождутся нашего ответа».

Спустя два дня после американского обстрела лагерей мулла Омар сделал тайный звонок в Государственный департамент США. Он хотел дать совет. Омар сказал, что эти удары только способствуют росту антиамериканских настроений и провоцируют новые теракты. Наилучшим решением была бы отставка президента Клинтона.

Майкл Малиновски, невозмутимый сотрудник Госдепартамента, ответил, что за взрывами бомб в Восточной Африке стоит бен Ладен, это очевидно. Малиновски добавил, что он знаком с нормами племенного права, требующими от Омара оказания гостеприимства бен Ладену, но саудит ведет себя как гость, который из окна хозяина стреляет в соседа. Как бы долго бен Ладен ни находился в стране, все равно он не окажет никакой конструктивной помощи. Несмотря на то что переговоры ничего не решили, это стало началом диалога между Соединенными Штатами и «Талибаном».

Мулла Омар понимал, что у него возникли большие трудности. Объявление бен Ладеном войны Соединенным Штатам раскололо «Талибан». Некоторые говорили, что Америка всегда была другом Афганистана, зачем теперь делать из нее сильного и ненужного врага? Они подчеркивали, что в ближайшем окружении бен Ладена нет ни одного религиозного авторитета, который бы имел право издавать фетву о джихаде. Другие считали, что Америка стала врагом Афганистана, когда применила на его территории крылатые ракеты.

Омар был очень рассержен тем, что бен Ладен игнорировал его, но американская атака на Афганистан поставила его в еще более затруднительное положение. Если бы он выдал бен Ладена, это выглядело бы проявлением слабости. Мулла понимал, что не сможет удержать власть над «Талибаном», если подчинится давлению США. Дело было еще и в том, что Омар уже договорился с принцем Турки о выдаче бен Ладена в королевство.

Омар снова вызвал Усаму. «Я был взбешен, — вспоминал бен Ладен. — Я сказал мулле Омару, что мы могли бы покинуть его страну в поисках Царства Божия, но нам некуда девать наших жен и детей. Я говорил, что мы поищем страну, которая могла бы стать прибежищем для нас. Мулла Омар сказал в свою очередь, что дело пока до этого не дошло».

Бен Ладен также заверил муллу Омара в личной верности в такой же форме, как другие члены «Аль-Каиды» клялись ему. Он признал муллу Омара вождем правоверных. «Мы провозглашаем тебя нашим почетным эмиром, — писал бен Ладен. — Мы обратились к другим мусульманам с призывом оказать тебе помощь любыми возможными способами».

Получив подобные заверения, мулла Омар изменил позицию. Он больше не считал бен Ладена угрозой своему режиму. Между ними завязалась дружба. Отныне, если кто-нибудь из членов «Талибана» выражал неудовольствие бен Ладеном, Омар становился на его защиту. Они часто вместе удили рыбу на плотине западнее Кандагара.

«Почему бы в этот раз вам не присоединиться ко мне? — спросил принц Турки в середине сентября своего пакистанского коллегу генерала Насима Рану, главу Межведомственного комитета по разведке. — Мулла Омар более серьезно отнесется к нашему визиту, если мы будем вдвоем».

Основываясь на разведданных, пакистанцы сообщили принцу Турки, что за взрывами посольств стоит не кто иной, как бен Ладен, и что саудовские подданные участвовали в атаке в Найроби. Принц Турки понимал, что отныне переговоры пойдут не о простом диссиденте, а о вдохновителе терроризма. Два ближайших союзника «Талибана» — Пакистан и Саудовская Аравия — должны были убедить афганцев выдать непрошеного гостя.