После взятия Джелалабада талибы в конце концов ворвались в Кабул. Ликующие молодые воины вторглись в представительство ООН, где с момента падения прокоммунистического режима скрывался бывший президент Наджибулла. Его самого и его брата избили, подвергли издевательствам, кастрировали и потом волочили по улицам города за джипом. Наконец, их застрелили и повесили на перекрестке в центре Кабула. В мертвые рты вставили сигареты, а в карманы положили деньги. Конечно, мало жалости вызывал человек, который начал карьеру рядовым следователем тайной полиции, занимавшейся пытками. Однако нарушение международного протокола, неслыханная жестокость, надругательство над телами — что особенно запрещено в исламе — и отсутствие какой-либо видимости суда ознаменовало разгул религиозной тирании. Саудиты и пакистанцы, главные спонсоры «Талибана», быстро заявили о признании нового правительства. На протяжении правления талибов только Объединенные Арабские Эмираты признавали их режим законным.
«Женщинам нельзя выходить из дому в одиночку», — гласил новый порядок. Женщинам запретили особенно много, тем более что у талибов не было опыта общения с ними. «Если женщина выйдет в модной, украшенной, обтягивающей и прельщающей одежде, чтобы показать себя, — говорилось далее в законе, — то она будет предана проклятию согласно нормам шариата и потеряет надежду на спасение». Работа и обучение для женщин были запрещены, что совершенно разрушило систему здравоохранения, государственную службу и начальное образование. Сорок процентов врачей, половина государственных служащих и семь из десяти учителей являлись женщинами. При «Талибане» многие из них оказались в крайней нищете.
Талибы обрушились на простые человеческие удовольствия. Они запретили запускать воздушных змеев и собачьи бега. Домашних голубей забили. Согласно уголовному кодексу «Талибана», были запрещены все «нечистые вещи», куда относились: «свинина, сало, свиной жир; все, что сделано из человеческих волос; спутниковые тарелки, кинематограф, музыкальные инструменты, бильярд, шахматы, маски, алкоголь, магнитофоны, компьютеры, видеомагнитофоны, телевизоры; все, что пропагандирует секс и музыку; вино, омары, уход за ногтями, фейерверки, статуи, журналы мод, картины, рождественские открытки».
Вкусы новых диктаторов требовали, чтобы мужчины носили бороды не короче длины ладони. Нарушителей заключали в тюрьму до тех пор, пока борода не отрастала до нужной длины. Человека с длинными волосами в стиле «Битлз» брили наголо.
Если женщина выйдет из дому без паранджи, то «на ее доме нужно поставить отметину, а мужа наказать», — гласил уголовный кодекс «Талибана».
Звери в зоопарке — те, кого не сумели украсть во время предшествующего режима, — были убиты или брошены умирать от голода. Один фанатик, вероятно сумасшедший, зашел в клетку с медведем и отрубил ему нос за то, что у него была слишком короткая «борода». Другой боец, одурманенный войной и безнаказанностью, залез в нору ко льву и кричал оттуда: «Теперь я лев!» Когда разъяренный зверь разорвал его, другой талиб бросил в нору гранату, которая оглушила и ослепила бедное животное. Безносый медведь и слепой лев с двумя волками стали единственными животными, которые пережили правление «Талибана».
«Бросьте разум псам, — гласила надпись на стене штаба религиозной полиции, которая прошла подготовку в Саудовской Аравии. — От него несет мертвечиной».
Когда бен Ладен обосновался в Джелалабаде, его друг и военный инструктор Абу Убайдах находился в Восточной Африке, проверяя ячейки организации, созданные двумя годами ранее. Бывший египетский офицер был авторитетной фигурой в «Аль-Каиде». Его мужество стало легендой. Он был рядом с бен Ладеном в войне против Советского Союза, начиная с боя возле «Логова льва» и заканчивая сражением под Джелалабадом. Некоторые говорили, что если Завахири властвовал над разумом бен Ладена, то Абу Убайдах — над его сердцем. Он был доверенным лицом бен Ладена и часто выполнял роль посредника между «Аль-Каидой» и «Аль-Джихадом». Убайдах тренировал моджахедов в Боснии, Чечне, Кашмире и Таджикистане, набирая наиболее боеспособных рекрутов для лагерей «Аль-Каиды». В Кении он женился на местной жительнице и получил новый паспорт, заявив, что занимается горным делом. На самом деле он прибыл в страну, чтобы разработать крупную диверсию против Америки.
21 мая, три дня спустя после отлета бен Ладена из Судана в Афганистан, Абу Убайдах и его кенийский шурин Ашиф Мохаммед Джума плыли на перегруженном пароме в каюте второго класса через озеро Виктория, направляясь в Танзанию. Один из трюмов для балласта был пуст, и ранним утром паром опрокинулся. Джуме удалось выбраться через дверь на поверхность, но пятеро других пассажиров каюты устроили давку и попали в ловушку. Дверь оказалась над их головами, через нее хлынула вода. Пассажиры дико кричали, багаж и матрасы валились на них со всех сторон. Они расталкивали друг друга в надежде добраться до единственного пути к спасению. Джума уже было схватил Абу Убайдаха за руку и вытянул его наполовину в коридор, но в этот момент дверь сорвалась с петель, и военный командир «Аль-Каиды» пошел ко дну вместе с другими обреченными.
Это стало низшей точкой карьеры бен Ладена.
Абу Убайдах был не единственной его потерей. Другие, подобные Абу Халжеру, не захотели последовать за бен Ладеном в Афганистан. Саудит оказался в изоляции, обобранный до нитки, зависимый от гостеприимства неизвестной силы. Тем не менее он не был морально разбит и подавлен. Его жизнь протекала как бы в двух сферах: реальной и сакральной. Перелет в Джелалабад и те жалкие условия, в которых он жил, казалось бы, должны были окончательно сломить его. Однако его отступление напоминало историю из жизни самого Пророка, который в 622 году, осмеянный и презираемый, был вынужден переселиться из Мекки в Медину. Этот переезд получил в мусульманской традиции название «хиджра» и стал настолько существенным пунктом в истории ислама, что от него ведет летоисчисление мусульманский календарь. Хиджра преобразила Мохаммеда и его деморализованных последователей. Несколько лет спустя новая религия вышла из Медины и с ошеломляющей скоростью распространилась от Испании до Китая.
С детских лет бен Ладен сообразовывал свою жизнь с биографией Пророка: он постился в те дни, что и Мохаммед; носил одежду, похожую по описаниям на одеяния Пророка; даже сидеть и принимать пищу он стремился в тех же положениях, которые приписывались основателю ислама. И хотя многое из этого не чуждо любому строгому ревнителю истинной веры, бен Ладен инстинктивно подражал Мохаммеду и его эпохе, стремясь применить Коран к собственной жизни и времени. Остальная человеческая история его не интересовала. Естественно, что в трудное время он вновь обратил свой взор к жизни Пророка, чтобы найти в ней утешение. Усама быстро сообразил, что высылку из Судана можно истолковать как личную хиджру, чтобы укрепить своих последователей и привлечь на свою сторону новых адептов. Он изобретательно обосновал положение, используя образы, понятные каждому мусульманину и совершенно незаметные тем, для кого исламская традиция была темным лесом.
Афганистан был уже наводнен мифами о чудесах, страданиях мучеников и разгроме сверхдержавы. Бен Ладен назвал эту страну Хорасаном по имени древней мусульманской империи, которая находилась когда-то в Средней Азии. Его последователи принимали имена сподвижников Пророка или героических воинов раннего ислама. В хадитах содержится завуалированное пророчество о том, что в последние дни армия мусульман с развернутыми черными знаменами (как у «Талибана») выйдет из Хорасана. У воинов будут вымышленные имена, или они будут называться как города — таким же манером назывались и легионы «Аль-Каиды». Все эти образы связывали мусульман с их героическим прошлым и напоминали правоверным то великое, что они потеряли.
Ключевым символом хиджры была пещера. Именно в пещере в Мекке Мохаммед пережил встречу с архангелом Гавриилом, который открыл ему: «Ты — посланец Божий». Затем в Медине, когда его преследовали враги, Мохаммед снова спрятался в пещере, скрывшей его, словно сеть — паука. Исламское искусство переполнено образами сталактитов, символизирующих одновременно убежище и встречу с Божеством, которую пережил Пророк в пещере. Для бен Ладена она была последним ритуально чистым местом. Только убежав от общества — от времени, истории, современности, коррупции и западной скверны, — можно говорить об истинной религии. Это стало главной идеей бен Ладена: пребывание в хранилище Тора-Бора отождествляло его с Пророком в сознании многих мусульман, желавших морального очищения исламского общества и восстановления господства во всем мире.
