В 1817 году Даву был восстановлен в звании маршала Франции и принят на службу, но без назначения на какую-либо должность. В 1819 году ему вернули и звание пэра Франции, а также наградили орденом Св. Людовика. Такие королевские милости объяснялись очень просто. Громкая боевая слава наполеоновских маршалов гремела тогда по всей Европе. Ими восхищались, их ненавидели, но никто и никогда не отрицал их ратных подвигов, их боевых заслуг, тем более во Франции. И власти не могли с этим не считаться. Однако в структуру новой власти Даву так и не сумел вписаться. Последний жестокий удар суровому воину нанесла смерть его любимой дочери Жозефины, скончавшейся в 1821 году в возрасте 16 лет. От такого неожиданного удара судьбы ему уже не суждено было оправиться. Здоровье маршала начало быстро сдавать. Весной 1823 года Даву сильно простудился и заболел воспалением легких. Болезнь закончилась летальным исходом. Маршал Даву умер в возрасте 53 лет. Похоронен на кладбище Пер-Лашез, неподалеку от могил маршалов Массены и Нея.

Похороны прославленного маршала прошли почти незаметно, без каких-либо особых воинских почестей. Прощальное слово над его могилой произнес от имени наполеоновских маршалов Журдан. Впоследствии Франция увековечила имя маршала Даву в названии одного из парижских бульваров. Кроме французских наград, Даву имел высшие степени ряда иностранных орденов: Железной короны (Италия), Св. Стефана (Австрия), Христа (Португалия), Св. Генриха (Саксония) и «Виртути Милитари» (Великое герцогство Варшавское).

Даву был одним из немногих наполеоновских маршалов, кто обладал полководческим талантом. Хотя командовать армейскими объединениями ему и не довелось, но во многих кампаниях, в которых он участвовал, в его действиях просматривается несомненное полководческое дарование. Особенно отчетливо это стало проявляться с того момента, когда Даву начал возглавлять командование корпусами, которые в ряде случаев не уступали по численности армейским объединениям (например, во время Русской кампании 1812 года). Первой такой кампанией для него стала кампания 1805 года в Германии и Австрии. За ней последовали кампании 1806, 1807, 1809, 1812, 1813 и 1814 годов, ряд из которых маршал Даву провел с блеском, внеся весомый вклад в их успешный для Франции исход (кампании 1805, 1806 и 1809 годов). В других же кампаниях, которые для французов закончились неудачно, он доблестно сражался до последней возможности, проявив во многих сражениях высокое боевое мастерство. Наполеон многое доверял ему. В тех случаях, когда решение той или иной оперативной задачи отличалось особой сложностью, император часто привлекал Даву. То, что в 1813 году он нарушил эту традицию, по единодушному мнению военных историков, является его крупным просчетом. Используй он тогда Даву на главном театре военных действий, возможно, ему удалось бы избежать ряда поражений, понесенных другими, менее способными, чем Даву, его военачальниками. Наполеон не без основания считал Даву одним из самых способных своих маршалов. В нем не было блеска Мюрата или Нея, но как тактик и особенно как военачальник крупного масштаба он превосходил их обоих, уступая в этом плане лишь Массене и Ланну.

Даву обладал многими необходимыми для полководца качествами. Так ему были присущи высокая активность и непоколебимая твердость, решительность и предусмотрительность, настойчивость, искусство проявлять разумную инициативу и готовность идти на обоснованный риск, умение предвидеть оперативно-тактическую обстановку и быстро реагировать на любые ее изменения, крупный организаторский талант, высокая требовательность, завидное хладнокровие в критических ситуациях, стойкость и мужество даже в самой безнадежной обстановке, пунктуальная расчетливость и осмотрительность, а также склонность к осторожности, когда к тому принуждала недостаточная ясность обстановки.

Как и все наполеоновские маршалы, Даву был храбрым и отважным воином, способным боевым генералом, затем маршалом Империи, долгие годы доблестно сражавшимся с многочисленными врагами Франции сначала под революционными знаменами, а потом — под императорскими орлами. Потомственный дворянин по происхождению он тем не менее, казалось бы, вопреки классовым интересам своего сословия, восторженно принял революцию и сразу же встал в ряды ее вооруженных защитников, когда над ней нависла смертельная опасность. Именно в рядах республиканской армии Даву смог раскрыть свои незаурядные военные способности, которые на королевской службе ему вряд ли удалось бы столь успешно реализовать.

Буйные ветры революции, сотрясавшие Францию конца XVIII века и разрушившие до основания вековые устои старого порядка, вызвали к жизни новое, рожденное революцией, военное искусство и привели к становлению нового типа военачальника, способного успешно действовать в изменившихся условиях. Одним из таких военачальников нового типа был и Даву.

В рядах революционной армии он сделал блестящую военную карьеру: вчерашний лейтенант в 23 года становится генералом. В 30 лет он достиг высшего воинского звания в армии Французской республики, получив чин дивизионного генерала (впрочем, это звание впервые ему было присвоено еще в 23-летнем возрасте, через несколько дней после производства в бригадные генералы, но Даву то ли из-за скромности, то ли по каким-либо другим причинам тогда от него отказался (факт невероятный!). Но и на этом его военная карьера не закончилась. В 34 года он становится маршалом Франции, через 4 года — герцогом, а еще через год — князем Империи. Взлет поистине феноменальный! И всего этого Даву достиг не только по милости власть имущих (хотя этого со счетов тоже сбрасывать нельзя; не будь особого к нему расположения Наполеона, вряд ли бы он получил все эти чины и титулы), но прежде всего благодаря своим боевым заслугам на полях сражений, стал одним из главных сподвижников Наполеона на ратном поприще.

Уже будучи на острове Св. Елены, Наполеон назвал Даву «одним из самых безупречных воинов Франции». Выше уже упоминалось о храбрости Даву, которую он неоднократно проявлял во многих боях и сражениях. Остановимся на этом несколько подробнее. В отличие от некоторых своих коллег-маршалов, он не бравировал своей личной храбростью и без особой нужды никогда зря не рисковал. Но когда обстановка складывалась так, что необходимо было личным примером воодушевить войска, Даву, не задумываясь, бросался в самую гущу сражения или же бесстрашно выдвигался на самый опасный участок, где решалась судьба этого сражения.

В сражении при Прейсиш-Эйлау атаки русских следовали одна за другой. Наступление французских войск почти прекратилось. Судьба сражения была непредсказуема. В частях 3-го корпуса стало заметно колебание. И тогда Даву верхом на коне вихрем врывается в боевые порядки своих войск, чтобы личным примером вдохновить их и не допустить отхода. «Отступление невозможно, — кричал маршал, перекрывая грохот боя, — храбрецы умрут здесь, а трусы отправятся подыхать в Сибирь!» Положение было восстановлено, полки устремились вперед. Так было при Аустерлице, Ауэрштедте, Ваграме, Смоленске, Бородино, Вязьме, Красном и Гамбурге.

Судьба хранила маршала. За все время своей многолетней боевой деятельности, участвуя во множестве боев и сражений, он ни разу не был даже ранен. Лишь дважды Даву получил контузию пушечным ядром, ударившим по нему рикошетом. Но зато коней под ним было убито или ранено множество. Так, например, в сражении при Бородино, где Даву лично возглавил атаку своих гренадеров на Семеновские флеши, всего за несколько минут ему пришлось сменить 3 лошади. То же самое имело место в ряде других сражений.

Звезда Даву взошла в ярком сиянии наполеоновской славы. Как полководец он рос буквально на глазах Наполеона, которому сопутствовал почти во всех его походах, начиная с Египта. Именно там Наполеон обратил внимание на этого молодого генерала, друга знаменитого генерала Л. Дезе, и оценил его военные способности. С тех пор Наполеон уже не упускал Даву из виду, вскоре приблизил его к себе и начал быстро продвигать по службе. В последние годы Республики Даву был одним из наиболее доверенных генералов Первого консула, одним из 4 человек, которым он доверил командование своей гвардией.