28 октября 1943 года Клюге попал в автокатастрофу, когда его автомобиль занесло на обледенелом шоссе Орша — Минск. Получивший тяжелые травмы фельдмаршал был эвакуирован для лечения в Германию. 2 ноября 1943 года Гитлер наградил Клюге дубовыми листьями и мечами к Рыцарскому кресту, а через два дня по состоянию здоровья освободил его от командования группой армий «Центр». Лечение затянулось на целых 8 месяцев. Все это время Клюге находился в резерве верховного командования вермахта (ОКВ).

2 июля 1944 года он был назначен командующим войсками группы армий «Д» (командующий войсками Западного фронта). Принимая это новое назначение, Клюге совершенно не представлял себе всей сложности стоявших перед ним задач, не знал конкретной обстановки, сложившейся к этому времени на Западном фронте. Гитлер убедил его, что все неудачи там — это результат плохого или недостаточно решительного руководства войсками. Поэтому Клюге прибыл во Францию полный оптимизма и радужных надежд. Он был уверен, что решительными мерами ему удастся исправить положение и вдохнуть энергию в своих подчиненных. Но уже первая встреча с командующим группой армий «Б» генерал-фельдмаршалом Э. Роммелем (в подчинении Клюге находились две группы армий — «Б» и «Г»), пытавшимся открыть Клюге глаза на истинное положение дел, вылилась в бурную ссору со взаимными оскорблениями и серьезно поколебала его уверенность.

После же посещения фронта настроение Клюге резко изменилось в худшую сторону. От его оптимизма не осталось и следа: он пришел к выводу о невозможности противостоять ожидаемому наступлению союзников. Гитлер это быстро подметил по характеру донесений Клюге в ставку, его отношение к командующему войсками Западного фронта стало настороженным. Следовавшие одно за другим поражения немецко-фашистских войск на всех фронтах окончательно подорвали веру Клюге в конечную победу Германии. Он снова вступил в контакты с заговорщиками, готовившими очередное покушение на Гитлера, обещал им свою поддержку, но при условии, если покушение увенчается успехом. После неудачи покушения 20 июля 1944 года Клюге сразу же отмежевался от заговорщиков, оказал содействие гестапо и СС в ликвидации последствий заговора на Западном фронте и послал верноподданническую телеграмму фюреру.

25 июля союзники перешли в наступление на северо-западе Франции. Фронт группы армий «Б» затрещал по всем швам. Клюге обратился к Гитлеру с просьбой разрешить ему отвести войска за р. Сена, но получил отказ. В результате войска группы армий «Б» (всего 23 дивизии) оказались в окружении в районе г. Фалез. 15 августа союзники высадились в Южной Франции. Войска находившейся там группы армий «Г» не смогли помешать этому и начали отступление на север.

Отношение Гитлера к Клюге резко изменилось (он уже знал о причастности Клюге к заговору и считал его «предателем». Фельдмаршала выдал один из арестованных заговорщиков — начальник штаба военного губернатора Франции (подполковник Ц. фон Хофаккер), его послания с каждым днем приобретали все более резкий характер. Несмотря на критическое положение на фронте, Клюге проявлял почти полную пассивность, опасаясь обращаться к Гитлеру с каким-либо вопросом.

Наконец 17 августа последовали отстранение его от командования и вызов в ставку. Остатки группы армий «Б», потерявшие половину своего состава, выводил из «Фалезского котла» уже преемник Клюге на посту командующего Западным фронтом генерал-фельдмаршал В. Модель.

Отправляясь в Германию, Клюге не питал никаких иллюзий относительно ожидавшей его там участи. Прибыв в Мец, он покончил жизнь самоубийством (принял ампулу с цианистым калием). В предсмертной записке Клюге заверял Гитлера в своей преданности, преклонялся перед его гением, предлагал заключить мир с западными державами и положить конец войне, чтобы «предотвратить низвержение рейха в ад большевизма». Гитлер молча прочел записку Клюге и, вопреки обыкновению, не стал ее комментировать. По его приказу похороны фельдмаршала были проведены тихо, без воинских почестей. В качестве официальной причины смерти Клюге было названо кровоизлияние в мозг.

Клюге принадлежал к старшему поколению гитлеровских военачальников. Он был прежде всего прусским генералом, приверженцем традиций этой замкнутой военной касты. Понимая своим проницательным умом всю порочность нацистского режима, он тем не менее на протяжении многих лет продолжал ревностно служить ему, поскольку видел в этом сотрудничестве большую личную выгоду (быстрая военная карьера, высокое положение, чины, ордена, материальное благополучие и т. п.). Только во имя этого Клюге слепо повиновался Гитлеру, выполняя любые его приказы и распоряжения.

Вместе с тем необходимо отметить, что Клюге иногда проявлял и своего рода оппортунизм, особенно когда в той или иной мере задевались его собственные интересы. Как никто другой он умел добиваться от Гитлера выгодных для себя решений, а также уходить от ответственности, подставляя в качестве виновных, как правило, других. Этим приемом он обычно пользовался в тех случаях, когда хотел избавиться от неугодных ему генералов (Г. Гудериан, Э. Гепнер, А. Штраус во время битвы под Москвой в 1941 году, Д. Хольтиц во Франции в 1944 году и др.). Немалую роль в этом играла и ревность Клюге к боевым заслугам других.

В правилах Клюге была двойная игра, за что он получил прозвище «хитрый Ганс». Так, в период подготовки операции «Цитадель» (май 1943 года) Клюге прибыл в ставку Гитлера с намерением добиться отсрочки наступления. Когда же он узнал, что Гитлер такое решение уже принял, то стал выступать против задержки операции, преследуя при этом цель оградить себя от ответственности на случай провала наступления, действуя по принципу «я же предупреждал…»

Двойную игру он вел и с заговорщиками против Гитлера. Одобряя на словах их замысел и не препятствуя их деятельности, он в то же время категорически отказался присоединиться к ним. В течение многих месяцев Клюге проявлял тайную солидарность и даже духовную близость с участниками антигитлеровского заговора, но все это время колебался между чувством гражданского долга, призывавшего его к решительным действиям, и личной выгодой. Он так и не сумел окончательно определиться и, в конечном счете, предал своих единомышленников по устранению Гитлера от руководства государством. Впрочем, они, оказавшись в фашистском застенке, возмущенные вероломством Клюге, отплатили ему тем же, выдав его с головой гестаповским палачам. В итоге бесславная смерть поставила последнюю точку на военной карьере этого гитлеровского фельдмаршала.

Как военачальник Клюге обладал незаурядными военными способностями. Командуя армией, он отличился во время Польской кампании 1939 года, Французской кампании 1940 года и летне-осенней кампании 1941 года на Восточном фронте. Возглавляя группу армий «Центр», вел успешные оборонительные действия против превосходящих сил советских войск в кампаниях 1942 и 1943 годов. С переходом Красной Армии летом 1943 года в общее наступление сумел избежать полного разгрома своих войск, как это произошло с другими группами армий, хотя и вынужден был отступить в Белоруссию. Но здесь следует признать, Клюге просто помогло стечение обстоятельств, т. к. основные усилия Красной Армии были сосредоточены в то время на других стратегических направлениях. Что касается командования Клюге войсками Западного фронта летом 1944 года, то оно было слишком кратковременным (всего около полутора месяцев), чтобы можно было сделать по нему какие-либо выводы. Однако остается фактом, что даже этот короткий период никаких лавров Клюге не принес. Когда он оставил свой пост, войска возглавляемого им фронта находились на грани полного поражения. Подавляющее техническое превосходство противника совершенно сломило Клюге и подавило его волю к сопротивлению. В этот период он полностью утратил присущие ему всегда энергию и находчивость, действовал вяло и нерешительно, что только усугубило и без того тяжелое положение его войск. Не исключено, что причина такой не свойственной Клюге пассивности заключалась в провале антигитлеровского заговора и в предчувствии неминуемой расплаты за свое заигрывание с заговорщиками. Словом, свою последнюю хитроумную комбинацию «хитрый Ганс» вчистую проиграл и счел за благо добровольно уйти из жизни. Тем самым он избежал неминуемого возмездия и в какой-то мере «сохранил лицо».