Передав Валерке драгоценный документ, секретарь Комиссии по контактам привстал из-за стола, давая понять, что разговор закончен:

— Твоего согласия на Паломничество я не спрашиваю. Как сын Земли, ты не имеешь права отказаться. Маршрут и условия Паломничества подберешь сам. Единственное, о чем прошу — о сегодняшнем разговоре никому ни слова. В целях твоей же безопасности.

— Ничего себе безопасность! — вцепившись в волосатый загривок шахси, мчавшегося по крутому склону горы к Артефакту Пандоры, Валерка вспоминал непростой разговор с Богомоловым.

Вина лежала полностью на нем самом — Седов не выполнил единственного условия комиссии. Он рассказал обо всем друзьям. Тогда, в пещере у Пуха, ребята выбрали желание единогласно — возражений не было. Решение, принятое пятеркой, казалось идеальным. Так кто же из них мог подстеречь его и ударить по голове? Лерка пытался вычислить предателя.

— Нет. Не земляне, — он с сожалением отказался от этой мысли. Земля слишком многое предоставила на его усмотрение. Слишком многим рискнула. Да и маршрут Паломничества знали только свои, только пятерка. Нужно было прийти первым, не позволить соперникам устроить дележку, совершить непоправимое. Но чтобы кто-то из ребят, — нет, Седов не мог поверить… Соперники? Но откуда же они узнали?

— Лом, куда ты гонишь? — возмутился землянин при особенно резком скачке. — Звездолет давно ушел. Угробить меня хочешь? Опоздал. Скоро нам всем конец, как только ашшуры до места доберутся.

— Не мельтеши, Хиляк, — фыркнул Лом. — Еще неизвестно, кто из них хуже: ящер или тот, второй. Пока не все потеряно.

— Это как же так? — удивился Лерка. — Паломники давно должны быть на месте. Осталось три часа до конца суток. Потом — никаких желаний. Зря шишку на затылке заработал.

— Они-то давно на месте. Да и Квантик тоже там. Я хочу сказать, где-то там. Похоже, он слегка что-то накрутил со временем, не знаю. Заморозил, что ли? И паломников, и Хранителей. Потерпи, недолго…

Валерка терпел. К Оракулу они успели вовремя — за полчаса до окончания срока. Теперь все время принадлежало им. Голубоватая струя холодного пламени, уходящая в бесконечность неба немыслимым росчерком, окруженная белыми колоннами из неизвестного в этой вселенной материала — Артефакт. Застыв у обелиска Артефакта в приостановленном времени, перед тремя странного вида существами стояли денебианец и ашшур. Лерка, постанывая, сполз со спины шахси и вышел вперед.

— Квантик, — немедленно заорал Лом, одновременно транслируя мыслеобраз белой вспышки. — Давай!

Время пошло.

— Я пришел первым, — нагло соврал Лерка, пока очнувшиеся чужаки пытались сообразить, что происходит. — И прошу вас выполнить мое желание. Но сначала хочу задать вопрос.

Хранители синхронно кивнули. Землянин продолжал:

— Что привело вас сюда? Зачем вы пришли в нашу галактику сеять рознь и вражду?

Денебианец вскинулся, пытаясь возразить, но один из Хранителей, остановив его неуловимым жестом, ответил:

— Мы — служители Артефакта, исполнители чужих желаний, и ничего не можем изменить по своей воле.

— Тогда я пожелаю за вас, — решительно сказал Лерка. — Я хочу, чтобы вы и ваш артефакт навсегда исчезли из нашей галактики и оказались там, где никому не сможете причинить вреда.

— Спасибо, — сказали Хранители. — Твое желание выполнено.

Мир на мгновение исчез. Придя в сознание, Седов понял, что по-прежнему находится на Пандоре, но Оракула и его Хранителей больше нет.

— Убью! — в бессильной злобе рычал ящер. — Ты обманул, отнял у нас желания, нарушил наши права.

Ему вторил свирепый клекот денебианца.

— Это решение Земли! — Валерка помахал драгоценной бумажкой.

— Твоя планета ответит! Вы пожалеете, жалкие недоумки, — птицеподобный готов был рвануться в атаку.

— Шахси будут на стороне Земли, — перед человеком, приняв боевую стойку, встал шестилапый Лом.

— Вега поддержит земных союзников, — рядом с шахси, неизвестно откуда взявшись, вытянулась во весь трехметровый рост сверкающая веганская змея.

— Энергоны не позволят втянуть землян в межзвездный конфликт, — яркой вспышкой материализовался Квантик, и в сознании ребят замелькали знакомые мыслеобразы. Энергон добавил для друзей: — Проследил. Довольно далеко.

Лерка с облегчением вздохнул и устало опустился на большой камень. Артефакт Пандоры и его Хранители в галактику не вернутся. Если уж Квантик сказал «далеко»! Седов не мог вообразить себе такого расстояния.

Неудачливые паломники отступили, отправившись к своим кораблям. Им было о чем сообщить пославшим их расам.

С опозданием, артиллерийским снарядом приземлился рядом с друзьями странно поникший и понурый, пушистый голубой шар.

— Это я виноват, — признался Пух, — Денебианцы — союзники Дизерты, бывшие кураторы. Не хотел, заставили. У меня гнездо, дети, семья. Я их люблю. Я не хотел сильно ударить, — он виновато посмотрел на Валерку. Яркая кисточка хвоста выразительно дернулась.

Валерка сидел, уставившись неподвижным взглядом в какую-то, только ему заметную точку на темнеющем горизонте Пандоры, и молчал.

— Хвостом приложил. Я так и думал, — хмуро пробормотал Лом, отворачиваясь, и, подойдя к землянину, присел рядом, внезапно став похожим на уродливого дрессированного медведя.

— Слышал? У него семья. Он их любит. А я нет. Я никого не люблю. Мне не ради кого предавать. У меня нет желаний, — сказал Седов. — А у других разумных есть! Зачем я это сделал? Что теперь будет?

— Прекрати! — жестко ответил Лом, — Конечно, он любит. Любовь, семья — обычная причина предательства. Ее можно простить.

— А у тебя есть мы, — рассудительно добавил Квантик. — Ты сделал это для нас. И все будет хорошо. Нужно лишь постараться понять друг друга. И можно обойтись без исполнителей желаний.

— Ты прав. Нужно постараться понять, — согласился Валерка. — Пожалуй, Квант, я приму твое предложение о работе — думаю, на Землю мне пока возвращаться не стоит. Но сначала я навещу маму.

— Здравствуй, сынок. Тебе что-то нужно? — с трудом оторвавшись от испещренного химическими знаками и формулами листка, спросила Евгения Борисовна.

— Да, мама. Завтра я уезжаю работать во Внеземелье. Мы должны поговорить, — ответил Седов.

— О чем, Лерочка? — руководитель Лунной станции, наконец, отвлеклась от работы, и невидяще посмотрела на сына.

— Пожалуйста, не зови меня так, мне это не нравится, — резко ответил Валерий.

— Разумеется, малыш, не буду. Нужно было раньше предупредить, — мать нахмурилась. — Надеюсь, против «малыша» ты не возражаешь?

Он не возражал.

— Отлично, — Евгения Борисовна поднялась со стула и, машинально потянувшись обнять Валерку, замерла, как будто внезапно обнаружив, что перед ней не мальчишка, а высокий взрослый мужчина.

— Как быстро ты вырос! — растерянно сказала она.

— Думаю, мне пора отдохнуть, я устал, — сказал Седов.

Три года метаний по мирам галактического центра, где приходилось отстаивать коммерческие и дипломатические интересы энергонов, вымотали до предела. Кроме постоянного общения на мыслеречи, требовавшей постоянной концентрации и заставлявшей уставший мозг работать даже во сне, Валерке все время приходилось иметь дело с языками-посредниками. Обычно партнеры не владели универсальным. В лучшем случае, выручали веганский, шахси или ашшурский. Несколько раз пришлось, пользуясь гипнообучением, спешно осваивать новые языки, большей частью достаточно сложные. И ни разу не пригодились языки Земли. Седову порой казалось, что он уже позабыл русский.

Валерка старался не вспоминать о Планете желаний. Он лишь невольно отмечал изменения в галактическом содружестве: возобновление попыток сотрудничества, усиление Координационного Совета, укрепление межрасовых связей. Перемены казались важными и интересными. После Пандоры прежний Лерка Седов исчез. Он повзрослел, хотелось надеяться — поумнел. Изменилась даже речь. Седов заговорил сухим языком протоколов и докладов, постоянно делая короткие паузы, чтобы подобрать подходящее слово. Лучшее. Самый точный перевод.