– Нет, вы подождите, пожалуйста, здесь.
Они вошли в кабинет, и тяжелая дверь захлопнулась. Я опустилась в одно из кресел в приемной и стала ждать. Все здесь было каким-то торжественным и застывшим. Подходило только одно определение – «казенный дом». Может, потому, что прежде я никогда не бывала в прокуратуре? Не знаю.
Я вспомнила, что этот мужчина не подал Андрею руки. Показалось ли мне это странным? А может, здесь просто не принято вести себя так? Прошло двадцать минут. Я встала и подошла к двери, но она была заперта слишком плотно. Наружу не пробивалось ни одного звука. Секретарша посмотрела на меня настороженным взглядом, от которого я сразу смутилась и села на место. Бросив на меня еще один подозрительный взгляд, она снова уткнулась в компьютер.
Прошел час. Я стала нервничать. Ну о чем можно говорить столько времени? Наконец, когда мое беспокойство достигло предела, дверь открылась и вышел Андрей. Он был очень бледен (даже слишком), избегал смотреть мне в глаза. В общем, выглядел так, словно попал в автомобильную катастрофу. Не было только крови. Я хотела спросить, что случилось, но он только буркнул сквозь зубы:
– Подожду в машине, заходи, – и быстро покинул приемную.
Я вошла в кабинет. Это была большая комната с двумя огромными окнами, выходившими на улицу. Два стола были составлены буквой «Т». За первым сидел тип из приемной (следователь прокуратуры), его стол был завален бумагами. За ними терялся ноутбук. У второго стола стояло много стульев.
– Садитесь, – сказал он. Я села на стул.
– Это официальный допрос?
– Ну зачем такие слова? Мы просто побеседуем с вами, дорогая Татьяна Каюнова. Побеседуем об убийстве. Надеюсь, вы бы хотели, чтобы убийцу нашли?
– Насколько я знаю, вы имеете информацию, только не хотите ею делиться.
Он улыбнулся:
– Мы находимся не в вашей студии. И здесь вы не представитель средств массовой информации, а свидетель по делу.
– Свидетель?
– Да. Вы были знакомы с Димой Морозовым?
– Только понаслышке. Лично – нет.
– От кого вы слышали?
– От мужа. Он преподавал в классе, где занимался Дима. Мальчик был очень талантлив. Андрей показывал мне его рисунки.
– Рисунки вам нравились?
– Сложно сказать. И да и нет. Общее впечатление было странным.
– Что именно казалось странным?
– Не знаю. В них – какие-то чувства, которые не сразу можно понять. Мой муж выставлял рисунки в своей галерее. Размещал в Интернете на разных сайтах.
– А что говорил о ребенке ваш муж?
– Что мальчик из неблагополучной семьи, рос без отца. Мать им совершенно не занималась. Ребенок получил воспитание на улице. Муж говорил, что мальчик – как маленький дикий зверек, никому не раскрывал свою душу… Андрей жалел его.
– Ребенок звонил вашему мужу?
– Да, несколько раз.
– Как же вы узнавали, что звонил именно Дима?
– Странный вопрос – муж говорил.
– А помимо школы ваш муж встречался с ребенком?
– Да. Мальчик бывал в его галерее.
– Как вы узнали об этом?
– Со слов Андрея. А почему, собственно, я должна была это точно знать?
– Вы когда-нибудь видели фотографию Димы?
– Только в Интернете.
– У вашего мужа не было его фотографии?
– Я не знаю. Была, наверное, раз он ее размещал везде.
– А как вы думаете, где еще мог быть утром 26 июля мальчик? Конечно, кроме Перевальной?
– Ничего не думаю.
– Вы не знаете, с кем должен был встретиться ребенок 26 июля на улице Перевальной?
– Не имею ни малейшего представления.
– Где вы сами провели этот день?
– Вечером должна была состояться презентация выставки моего мужа, которую снимало телевидение в прямом эфире. Потом, после передачи, – как обычно, банкет. В этот день я не работала. Я провела его дома – утром и днем. А вечером за мной заехали и отвезли на презентацию.
– Заехал ваш муж?
– Нет, его друг.
– А как провел этот день ваш муж?
– Андрей ушел очень рано. Он занимался всеми делами, связанными с передачей и презентацией, лично сам. Я не видела его, но знаю, что он был в галерее. Я звонила ему днем, и он был там. А вечером мы встретились только на передаче.
– Занимаясь делами, ваш муж мог быть где угодно?
– Конечно. Но утром и днем он находился в галерее.
– Почему вы так уверены?
– Я же говорила с ним!
– Вы говорили днем. Как вы объясните то, что он оказался возле дома № 15 по улице Перевальной и смог опознать Диму?
– Он сказал, что услышал шум толпы и вышел посмотреть, что случилось. Галерея расположена всего за два дома от места происшествия, в номере 11.
– Вы не знаете, с кем именно должен был встретиться Андрей утром или днем?
– Нет. Он никогда не говорил подробно о своих делах, а я не расспрашивала.
– Кто может подтвердить, что вы весь день были дома?
– Охрана, дежурившая внизу. Но я не понимаю, почему это нужно подтверждать! Утром ко мне в квартиру ворвалась какая-то психопатка, и мне пришлось позвать охрану, чтобы ее вывели.
– Кто ворвался к вам?
– Какая-то девчонка. Я ее не знаю. Хотела взять автограф.
– Что произошло в квартире?
– Девчонка прошмыгнула мимо охраны и позвонила мне в дверь. Я открыла.
– Такие случаи бывали прежде?
– Да, очень часто. Мне приходилось к ним привыкать.
– Ну что ж, пока достаточно. Если вы нам понадобитесь, мы вас пригласим.
– Хорошо.
– Всего доброго.
В машине ждал Андрей.
– О чем он тебя спрашивал?
– Да так, мелочи. Была ли знакома с Димой… Почему ты дергаешься?
– Терпеть не могу полицию и иже с ними!
Было около семи часов вечера. Я одевалась, чтобы ехать в студию. К пятичасовому выпуску новостей не успела. Кто-то позвонил Андрею, он говорил недолго – из другой комнаты не было слышно слов. Я поинтересовалась, кто звонил, но он ничего не ответил. Когда Андрей выходил, я искала в прихожей ключи от машины в своей сумочке. Прежде я никогда не видела у него такого допотопного портфеля.
– Ты уходишь тоже? – спросила его.
– Да.
– А куда?
– Не твое дело! – зло огрызнулся он.
– И все-таки мне хотелось бы знать…
– Не лезь не в свое дело!
– Не хами мне!
– Сама нарываешься.
– Я просто спросила…
– Оставь меня в покое!
Вновь зазвонил его телефон. Андрей поставил портфель на столик в прихожей и ответил. По его разговору я поняла, что звонил один из друзей. Я взяла портфель в руки – несмотря на полупустой вид, он оказался просто тяжеленным. Очевидно, то, что лежало внутри, было очень тяжелым, но небольшого размера. Только-только хотела открыть, как Андрей обернулся. Увидев в моих руках портфель, он прямо озверел! Черты лица исказились.
– Дай сюда! – заорал он как бешеный.
Он рванул портфель у меня из рук, но не рассчитал, и… портфель с грохотом свалился на пол. Звук от удара был невероятно громкий – такой звук мог издать только металл. Мы с Андреем молча смотрели друг на друга несколько секунд. Опомнившись, он поднял портфель.
– Может, тебя подвезти? Я беру машину. – Все-таки я не теряла надежды узнать, куда он идет.
– Не лезь не в свое дело, бестолковая идиотка! – Это было все, что он мне ответил. Вернее, процедил сквозь зубы, чтобы поскорее отделаться. И вышел, оглушительно хлопнув входной дверью.
Когда я приехала в студию, мне сказали, что новостей об убийстве Димы Морозова больше нет.
Глава 3
А потом раздался звонок телефона. Поначалу я приняла его за самый обычный – один из многих: телефон меня терроризировал уже несколько дней. Звонили разные люди, говорили множество длинных слов, от которых ничего не менялось вокруг. А тут… Хватаясь спросонок за мобильник, я еще не знала, что этот человек, много раз уже звонивший, может повлиять на ход моей жизни. Я вообще не думала, просто меня разбудил звонок, а я лежала в постели и не собиралась просыпаться еще часика два.