И вот Ион Лука снова в Плоешти. Живой, неугомонный, легковозбудимый, веселый юноша, который больше всего на свете любит свободу, вынужден превратиться в канцеляриста и корпеть над перепиской нудных судебных бумаг. Можно себе представить, что он при этом чувствовал! Но Ион Лука был все же послушный сын. А жизнь в уездном городе Плоешти не была уж такой дремотной, чтобы не представить юноше возможности для развлечений. Описываемое нами время было бурным временем для Румынии. И плоештская жизнь вскоре дает юному Караджале повод участвовать в событиях, которые способствовали формированию характера, психологии и мировоззрения будущего писателя.

История эта известна под названием «Плоештская Республика». Знаменитая, смешная, нелепая история, весьма характерная для описываемого здесь времени.

Шел 1870 год. Европу потрясла франко-прусская война. Тем временем в Румынии назревала внутренняя смута. После свержения А.И. Кузы на румынский престол был возведен принц из немецкой династии Гогенцоллер-нов — Сигмаринген. Став королем под именем Кароль I, он доверил правительство консервативной партии; либералы находились в оппозиции. И поскольку им это вскоре надоело, они начали поговаривать о том, что немецкая династия, по-видимому, не подходит для Румынии.

Не надо думать, что либералы хотели всерьез свергнуть Кароля. Они были готовы верой и правдой служить Гогенцоллернам, при условии, что король призовет их к власти, Что вскоре и случилось. Но были среди них, конечно, и горячие головы, ставшие жертвами своей собственной демагогии. Одним из таких людей был проживающий в Плоешти молодой адвокат, в свободное время начинающий поэт, Александру Кандиано-Попеску.

И вот 8 августа 1870 года Кандиано-Попеску, собрав своих сторонников, главным образом лавочников и мелких чиновников, ударил в набат, захватил почту, телеграф и некоторые другие учреждения и объявил город Плоешти Республикой, а себя Президентом. Он даже послал самому себе телеграмму якобы из Бухареста, которая оповещала о том, что «свобода окончательно восторжествовала на всей территории Румынии».

Бравые действия Кандиано-Попеску и его помощников не могли, естественно, изменить реального положения дел. При первом же известии о том, что из Бухареста движется воинская часть, «президент» сел на извозчика и удрал в соседний город Бузэу, но был остановлен в пути и арестован. Остальных руководителей «движения» постигла та же участь. Все они, впрочем, объявили, что ничего не ведают и знать ничего не знают, и доказывали свою невиновность почти одинаково: один заявил, что находился во время революции на крестинах, другой — на приятельской пирушке, третий утверждал, что был попросту пьян и ничего не помнит.

Теперь несколько слов о личном участии в этих событиях восемнадцатилетнего писаря местного суда — Иона Караджале. При его характере он не мог, разумеется, оставаться в стороне от «движения». Всеми силами души стремясь участвовать в революции, он даже обезоружил одного полицейского субкомиссара, забрав его саблю… с вешалки полицейского участка. Случившийся поблизости «президент» Кандиано-Попеску, увидев молодого человека с саблей в руках, тут же назначил его субкомиссаром вместо низложенного сатрапа. В своем новом звании Ион сопровождал «вождей революции» по плоештским кабакам, где шло возлияние в честь победы. Новый «субкомиссар» совершил одну роковую ошибку — он явился с саблей домой. Мать немедленно его обезоружила, конфисковав не только саблю, но и ботинки юного героя. Подвергнутый неожиданному домашнему аресту, юный «субкомиссар» уже не увидел печального конца «Республики».

В своем известном рассказе «Боборул» Караджале почти документально описал эти события. Герой рассказа Стан Попеску — реальное лицо. Он фигурировал третьим в списке обвиняемых на процессе плоештских республиканцев. Караджале рассказывает, как вечером 7 августа, накануне «революции», Стан Попеску играл «в километр» в одном из плоештских ресторанов. Игра «в километр» состояла в том, что каждый из участников, осушив до дна бутылку вина, клал ее плашмя на пол, вдоль плинтуса и принимался за другую бутылку. Победителем признавался тот, кто первым заполнял «километр» от стенки до стенки. В случае неясности или недоразумения назначался реванш, и все начиналось сначала.

Несмотря на нагрузку, которую пришлось выдержать отважному игроку «в километр», он все же принял участие в революции и даже был назначен начальником полиции. «Субкомиссар» Караджале сопровождал этого начальника в летний ресторан Липанеску, где гратары[1] шипели вовсю, распространяя аппетитные запахи: «наподобие античных алтарей, на которых сгорали жертвоприношения богам». Пили уже не из бутылок, а из бочек… После столь тяжких трудов Стан Попеску вернулся в полицию и мирно заснул в своем новом кабинете. Здесь нашел его майор, присланный из Бухареста, чтобы навести порядок в Плоешти. На вопрос, кто водворил его в канцелярию полиции, еще не протрезвившийся Стан Попеску дал свой знаменитый ответ: «Боборул!»

А вот как описал Караджале арест «президента» «Республики».

«Реакция грубо восстановила статус-кво анте. Стражники префектуры настигли президента к вечеру того же дня по дороге в Бузэу, уже за Линией, в двух почтовых перегонах от восточной границы его государства. Когда стражники, скачущие верхом, окликнули его с ходу: «Стой!», он, который шел пешком, имел смелость остановиться. А когда они спросили его: «Что ты здесь делаешь?», он коротко ответил: «Прогуливаюсь». И так как на прогулке безразлично, в какую сторону идешь, презренные стражники заставили его повернуть назад. Назад, только назад и никогда вперед! — вот девиз реакции».

Эта «героическая страница либерализма» послужила Караджале уроком на всю жизнь. В истории «Плоештской Республики» отразились типические черты общества, где «революции» начинались с соизволения полиции и заканчивались в кабаках и пивных.

Следует отметить, что бравые руководители плоешт-ского «восстания» отнюдь не пострадали за свои действия — суд признал их невиновными и освободил от ответственности. «Президент» «Плоештской Республики» Кандиано-Попеску дослужился в конце концов до генеральского чина и стал… королевским адъютантом! В своем новом амплуа этот бывший республиканец продолжал оставаться в высшей степени караджалевским персонажем. Это он, будучи префектом полиции, сказал однажды королю Каролю Г. «Меня влекло к аристократии ее воспитание, поэтому я голосую левой, но ем правой».

Эпоха компромиссов, риторических бунтов и картонного героизма была той почвой, на которой вырос литературный талант Караджале.

Но прежде чем рассказать о его творчестве, надо еще поведать о том, как он стал писателем.

Через месяц после внезапного возникновения и столь же быстрого исчезновения «Плоештской Республики», умер Лука Караджале. После похорон сын ни разу больше не явился на службу, выхлопотанную отцом. Нужно заметить, что юноша, не пожелавший больше тянуть лямку канцелярского чиновника, отнюдь не был лишен чувства ответственности. Став главой семьи, он храбро взял на себя заботу о ее благополучии. Но справедливо рассудил, что, оставаясь судейским писарем, вряд ли сможет обеспечить мать, уже старую немощную женщину, и сестру, который только исполнилось пятнадцать лет. Словом, восемнадцатилетний молодой человек, поставленный в трудное положение, показал себя не только храбрым, но и рассудительным. Этот молодой человек понимал, что после смерти Луки не имело больше смысла оставаться в Плоешти. И семья переехала в Бухарест, найдя на первых порах убежище в доме Клеопатры Лекка — двоюродной сестры Екатерины Караджале.

Итак, восемнадцатилетний Караджале, бывший писарь праховского суда и бывший ученик бухарестской театральной школы, снова в Бухаресте. Он теперь глава семьи. Как он будет выполнять свои обязанности? И какой путь изберет в жизни?