Журналистика, даже за свой счет и риск, как издание «Румынского вздора», не была прибыльным занятием. В середине 1893 года Караджале вынужден от этого отказаться. Не было таким занятием и издание собственных сочинений — две книги прозы, опубликованные в 1892 году, сборник новелл «Грех» и сборник статей и коротких рассказов «Заметки и зарисовки» принесли автору ничтожный гонорар. То же самое произошло с изданием его комедий. Что же делать дальше?

Выбор для человека, не имеющего денег, невелик: можно, например, снова поискать службу. Но Караджале ненавидит канцелярщину, и он неожиданно обращает свой взор к другого рода деятельности, о которой никогда раньше не думал: коммерческой. Разве его предки, которых он часто вспоминал с подчеркнутым вызовом, не были торговцами бакалеей?

Начинается новый этап в его жизни, который многим казался скандальным. Но его самого это меньше всего беспокоит, ибо он стремится к эксцессу. Он давно превратил свое душевное бедствие в еще один предлог для «игры». И свою гордость, свое честолюбие, свои буйные чувства и даже свою меланхолию.

Бухарестская газета «Адевэрул» в номере от 11 октября 1893 года сообщила, что в этот день состоятся «похороны И.Л. Караджале».

Газета не собиралась интриговать читателей, в той же заметке разъяснялась суть этой информации: 11 октября состоится открытие пивной «Михалча и Караджале» на улице Габровень. Следовательно, писатель И.Л. Караджале умер, отныне будет жить И.Л. Караджале — владелец пивной.

Пивная Караджале, основанная совместно с одним профессиональным кабатчиком, неким Михалча, действительно открылась в обозначенный день на тесной извилистой улочке Габровень в центре Бухареста. Помещение, судя по описаниям очевидцев, несколько напоминало подвал Ауэрбаха, описанный Гёте. В середине зала за специальным столиком стоял Караджале в меховом жилете и барашковой шапке и, раскланиваясь направо и налево с многочисленными знакомыми, отдавал кельнерам профессиональные приказания: «Два пива!», «Порцию сосисок». Естественно, что это зрелище вызвало большой интерес — в пивную зачастили любопытные, пришедшие посмотреть, как знаменитый драматург справляется со своим новым ремеслом. И многие, очень многие согласились с автором заметки из «Адевэрул»: да, писатель И.Л. Караджале умер.

Здесь возникает вопрос о том, почему Караджале избрал именно эту деятельность. В сущности, тут нет ничего удивительного — Караджале сделал то, что до него уже предпринимали другие румынские писатели. Среди них и такой далекий от торговли человек, как Доброджану Геря. С 1882 года Геря в течение многих лет арендовал привокзальный ресторан в Плоешти. И вел дело не без успеха.

Плоешти — важный железнодорожный узел на перекрестке многих дорог. От Бухареста до Плоешти всего шестьдесят километров. Но в ресторане плоештского вокзала толпились не только случайные пассажиры, сошедшие на несколько минут с поезда, или ожидающие пересадки — с тех пор, как Геря арендовал ресторан, здесь можно было встретить журналистов, литераторов, актеров и ученых из всей Румынии. Трудно назвать писателя того времени, который не был бы знаком с рестораном автора «Критических исследований» о румынской литературе. Что касается Караджале, дружившего с Геря, то он использовал любую возможность, чтобы попасть в Плоешти, вернее, на плоештский вокзал и в его ресторан.

Фирменным блюдом ресторана Геря были телячьи ножки. Для друзей готовились и другие специальные блюда. И у Караджале было свое любимое кушанье — белая фасоль в горшочке, приготовленная по особому рецепту. Еще более ценным было, разумеется, общество «ресторатора». Какие только дискуссии о философии, эстетике, литературе и политике не велись за столиками привокзального ресторана Плоешти!

Караджале явно имел перед глазами этот пример, когда открыл свою пивную на улице Габровень. Но его поступок вызвал куда более страстные комментарии, чем коммерческая деятельность Геря. Может быть, причина была в том, что ресторан Геря находился не в Бухаресте. Даже спустя несколько лет после закрытия караджалевской пивной в газетах все еще можно было прочитать комментарии по этому поводу.

«Бухарест еще не может забыть, — писал Ал. Мачедонски в 1896 году, — туннель на улице Новые Габровены, где побитый судьбой Караджале вынужден был искать убежище в продаже пива и сосисок. Разумеется, всякий труд заслуживает уважения. Но вызывающая манера, с которой исполнял обязанности новой, избранной им профессии Караджале, свидетельствует об идее, которую он создал себе о своей гениальности. Сделавшись кельнером, автор «Бурной ночи» хотел, по-видимому, дать пощечину королю, его министрам и публике. И они, несомненно, этого заслужили. Но цели своей он не достиг — никто не пошевельнулся, не послышалось ни одного протеста».

Мачедонски был долгие годы не в ладах с Караджале. Но в чем-то Мачедонски прав. Хотя следует помнить, что Караджале искал выхода из реальной нужды, безразлично, на каком поприще. А пивная к тому же удовлетворяла и его старую потребность находиться всегда на людях. Ибо Караджале не терпит одиночества. Возможно, что именно в этой черте характера проявились наследственные навыки его греческих предков — негоциантов и актеров, колесивших по миру. Увы, свои коммерческие таланты они ему не передали.

Пивная на улице Габровень, как и ресторан Геря на плоештском вокзале, быстро стала своеобразным литературным клубом. В ней имелся даже специальный закуток — «вагон», куда хозяин мог удалиться со своими близкими друзьями, чтобы спокойно вести бесконечные литературные дискуссии. Но возложенные на пивную материальные надежды не оправдались.

Караджале не сразу разочаровался в своей коммерции. Его характеру были чужды и осторожность и расчет. В марте 1894 года он ездил в Яссы, где исследовал возможность открыть новую пивную. И он затем открыл ее, но не в Яссах, а снова в Бухаресте, на улочке святого Никулае, 2, в районе Шеларь. Теперь уже без компаньона — он взял весь риск на себя.

Название новой пивной ироническое, вполне в духе Караджале: «Вене Бибенти». По описанию очевидцев, это был небольшой уютный зал с занавесями из красного плюша, украшенный портретом Гюго и бюстами Бетховена и Шекспира, Дианы, Венеры и Аполлона, которых хозяин называл «пролетариями мифологии»: они ведь все голенькие, бедняжки…

Коммерческие результаты нового предприятия несколько лучше старого, хотя это совсем не то, на что надеялся хозяин. Зато популярность новой пивной среди бухарестской интеллигенции довольно высока — здесь можно встретить весь артистический мир столицы. Сюда заходят, конечно, и репортеры, которые со свойственной им бесцеремонностью задают Караджале нескромные вопросы: продолжает ли он писать? Хозяин пивной отвечает: «Лучше хорошее пиво, чем плохая литература».

Коммерческие таланты Караджале вопреки «наследственности» все же сомнительны. Он не умел трезво оценивать свои шансы и действовал скорее под влиянием своего темперамента и фантазии. Убедившись, что «Бене Бибенти» тоже себя не оправдывает, он тут же решил пойти по пути, уже испробованному Доброджану Геря — арендовать привокзальный ресторан. Даже в выборе станции он последовал примеру Геря и обосновался на вокзале Бузуэ, немногим отличающемся от плоештского вокзала. В помощники и компаньоны он взял своего родственника Теодора Дуцеску — Дуцу. Коммерческие таланты этого молодого человека, на восемнадцать лет моложе Караджале, равнялись нулю. Дуцу стремился стать писателем.

Словом, компания по эксплуатации вокзального ресторана Бузуэ просуществовала не больше года. При ликвидации концессии вместо состояния, о котором мечтали концессионеры, они остались с долгами.

Так закончился третий акт деловой трагикомедии Караджале. Ему пришлось распрощаться с мечтой о том, что он сможет прожить на коммерческие доходы, подобно стольким соотечественникам, ограниченным, корыстолюбивым буржуа, лишенным всяких талантов. В коммерции дело обстояло несколько иначе, чем в литературе: буйная фантазия могла привести только к скорейшему банкротству…