— Не указывай, что мне делать! — взорвалась я. — Я хочу знать, из-за чего мой лучший друг врал мне все это время!

— Это все Девран, — прохрипел Кэл. — Он поймал меня два года назад. Прокторы сожгли бы меня, но у меня было кое-что, что было ему нужно. Я могу принимать человеческий облик. Он сказал… сказал, если я отправлюсь в Академию и буду следить за тобой… Велел глаз с тебя не спускать.

— Почему, Кэл, почему? — Я схватила его за плечи и принялась трясти, ощущая под пальцами выступающие кости и хрящи вместо тощих мальчишечьих мослов, чуждую анатомию гуля, от которой у меня мурашки бежали по коже. Но гнев превозмогал отвращение, и я не ослабляла хватку. — Почему ты притворялся моим другом? — прошептала я.

— Из-за того, что ты собой представляешь, — проговорил Кэл, но вместо знакомого мне голоса я услышала утробное голодное ворчанье. — Девран сказал мне — если ты поймешь, кто ты на самом деле… на что способна… случится… случится катастрофа.

— Так это ты стучал на нас, — проронил Дин. — Вороны на мосту. Алуэтт, сдавшая нас прокторам, когда мы были на дирижабле. Вся та чертовщина, которая с нами случилась за это время! — Он сжал кулаки, напряженный, словно взведенная пружина. — Разбить бы твою поганую морду. Ты понимаешь, что натворил? Будь ты проклят! Из-за тебя мы попали сюда!

— Нет. — Кэл дышал часто и поверхностно, мышцы бесконтрольно сокращались и подергивались в последних трепыханиях нервов. — Ты нашла свой Дар, Аойфе. Там, в склепе, когда мои братья пытались разделаться с тобой. Я притворился, что ничего не понял, думал, еще смогу спасти положение и уговорить тебя вернуться, но у меня ничего не вышло. Два года я следил за тобой, не давал тебе узнать правду, изображал из себя несносного, узколобого идиота, повторяющего каждое слово прокторов, — все, лишь бы держать тебя под контролем, и в итоге провалился. — Тяжкий выдох, с жутким хрипом вырвавшись из легких, сотряс все его тело. — Думаю, Девран бросил меня сюда, чтобы я тебя прикончил, когда он получит то, что хотел, от твоего папаши. А после этого оставит меня подыхать тут с голоду.

Я отпрянула от него, сев на корточки. Мой единственный друг, нескладный паренек, почитатель «Невероятных» и «Дыма из ствола», всегда помогавший мне с задачками по механике, оказался чудовищем. В груди у меня словно засел холодный кусок железа. Разрастаясь, он наполнил меня стальной решимостью. Грей Девран заплатит за то, что он сделал со мной. Я умру, но раскрою всем ложь Бюро Ереси.

— Я ничего не сделаю тебе, — выдавил Кэл. — Не… сделаю. Ты не заслуживаешь этого.

— Да, черт побери, ты прав, я этого не заслужила, — бросила я.

Кэл вздрогнул от звука моего голоса.

— Постарайся понять, — с мольбой выговорил он. — Или я согласился бы, или наше гнездо сожгли бы у меня на глазах. Со всей моей семьей. Ты… ради Конрада ты поступила бы так же, разве нет?

— С одной лишь разницей. — Я и не подозревала, что мой голос может содержать столько льда. — Даже ради Конрада я не предала бы тебя, Кэл.

— Все равно это уже неважно, — пробормотал он. — Они используют тебя, чтобы заставить твоего отца вернуться, а на допросах вы обо мне и думать забудете. Я сдохну тут, и мир от этого не остановится.

— Звезда и камень, Кэл, — откликнулась я. Моя ярость растаяла, осталась только свинцовая тяжесть уныния. — Ты попросту сдался. Кэл Долтон, которого я знала, никогда не опустил бы рук.

— Кэл, которого ты знала, был такой же пустой выдумкой, как его дурацкие комиксы, — заметил Дин.

— Неправда. — Я смотрела Кэлу прямо в глаза. — Он был моим другом, моим лучшим другом, и он ни за что не позволил бы себе просто свернуться в комок и умереть. Он помог бы мне, потому что знал бы, что без него нам отсюда не выбраться.

Кэл длинно и прерывисто вздохнул:

— Ты заставила меня изменить мнение о людях, Аойфе. Показала мне, что не все вы просто жалкие букашки. Но отсюда нам не выбраться.

— Лучше тебе надеяться на обратное, — ответила я. — Я-то пока нужна Деврану живой, а вот тебя он лично приказал избить до потери сознания. Он не задумываясь пустит тебя в расход. — Я подалась ближе, умоляюще глядя на него. — Мы нужны друг другу, Кэл. Как бы ты ни относился ко мне на самом деле, если хочешь жить, нам надо убираться отсюда, пока они не вернулись. Ты ведь был здесь уже по крайней мере однажды. Что ты знаешь о Вранохране?

Здесь, под руслом реки, на самом нижнем из кишащих прокторами уровней мой маленький трюк с открыванием дверей немногого стоил. Мне требовалось понять условия задачи, чтобы предусмотреть все возможные варианты и составить план.

Язык Кэла просунулся между губ, с шумом слизнув кровь. Я постаралась не обращать внимания на вырвавшийся из его рта голодный стон.

— Под тюремным блоком проходит канализационный туннель, — проговорил он. — Заброшенный — военные вырыли потом новый. Я охотился там раньше… со своими братьями.

— Здорово, — откликнулся Дин. — Только вот мы в каменном мешке с железной дверью, за которой ждут две сотни прокторов, готовых нас поджарить.

— Дайте мне свежатины, — прохрипел Кэл, — и я вытащу нас отсюда.

Дин оглянулся на меня:

— Ты правда хочешь помочь этой твари стать сильнее?

— Он понимает, что для Деврана он — всего лишь пушечное мясо, — стояла я на своем. — Он не меньше нашего может пострадать, оставшись здесь.

Дин скептически присвистнул:

— Что ж, будем надеяться, этот твой план сработает лучше предыдущего.

Я бросила на него резкий взгляд, хоть он и не мог этого видеть.

— Может, лучше отыщешь ему какую-нибудь еду?

Судя по звукам, в камере кроме меня, Дина и Кэла хватало другой живности. Я держала на коленях шишковатую голову гуля, поглаживая редкие клочки оставшихся на ней волос, чтобы он не засыпал, и стараясь побороть отвращение от прикосновений к непривычно холодной, скользкой коже, а Дин зашарил ладонями по полу. Вернулся он с пищащей и бьющейся в его руках крысой.

— То что надо.

Я отпрянула:

— Я к ней не притронусь.

Дин нагнулся над Кэлом:

— Свежее мясцо, дружок. Открывай-ка пасть.

Кэл слабо поднял руку и ухватил крысу. С пронзительным верещанием та исчезла у него во рту. Пара движений челюстями — и с ней было покончено. Я думала, уже ничто не вызовет во мне рвотного рефлекса, но при виде извивающегося между губами Кэла хвоста тошнота вернулась с новой силой. Прожевав, Кэл неуверенно сел, открыл рот, понемногу все больше раздвигая челюсти, и вонзил когтистые пальцы в пол.

— Чуешь, эрлкин? — взрыкнул он, обращаясь к Дину. — Прямо у нас под ногами?

Тот, подняв бровь, приложил ладонь к бетону:

— Он прав. Внизу что-то есть.

Кэл вновь улегся, припав щекой к полу, и негромко, переливчато завыл. Похоронная песнь то тонко взбиралась ввысь, то растекалась низким стоном. Плечо у меня знакомо заныло — яд шоггота откликался на присутствие собрата-чудовища. Песня была по-своему — по-гулевски — прекрасна, ее наполняли боль, чувство утраты и надежда. Когда Кэл закончил, в глазах у меня стояли слезы.

Дин кашлянул:

— И как же это нам поможет?

— Подождите немного… — курлыкнул Кэл. — Мои родичи ответят мне…

Снизу донеслись грохот и глухой стук. Дренажная труба выскочила из своего ложа. Кэл заскрежетал по ней когтями.

— Помогите мне!

Снизу возникла лапа гуля, и он ухватился за нее.

— Резун? — Утробный голос походил на голос Кожедера, там, в склепе, но в нем не звучал тот жестокий голод. — Это правда ты?

— Я, Тоби, — отозвался Кэл сквозь грохот камня и цемента, обрушивающегося в воду старого канализационного стока под нами. — Правда я.

Снаружи донесся крик охранника.

— Вперед, — скрежетнул Кэл, указывая мне и Дину на дыру. — Бегите, спасайтесь! Скорее!

Я ухватила его за руку. Кожа у него обвисла, стала похожей на бумагу, словно у древнего старика, лицо с провалившимися глазницами выглядело жуткой маской, губы застыли в зловещем оскале, открывшем множество зубов. Это был уже не мой Кэл. Но глаза — глаза оставались прежними.