Колычев спросил хозяйку, не будет ли нескромным с его стороны присоединиться к дамам — осмотр кухни ему гораздо интереснее гимнастических снарядов. Он-де подумывает о женитьбе и тоже мечтает организовать свое домашнее хозяйство самым передовым манером…

Ему милостиво позволили присоединиться к дамам.

На кухне, просторной, светлой и действительно очень удобно оборудованной, дамы восхищались всем подряд — и немецкой «экономической» плитой с конфорками, и набором красивых кастрюль, изготовленных из специальных сплавов, ускоряющих процесс варки, и новенькими заграничными модернизированными приборами — мельничками, терками, мясорубками.

Дмитрий в общей суете осмотрел набор стальных кухонных ножей немецкой фирмы «Золинген». Одного ножа в деревянной подставке не хватало. Размер пустой ячейки соответствовал размеру лезвия аналогичного ножа, принесенного Бетси. Похоже, нож, отнятый у ведьмы, был из этого самого набора. Дмитрия охватил охотничий азарт.

— Надежда Игнатьевна, — обратился он к Новинской, когда экскурсия на кухню была уже завершена, — вы удивительная хозяйка, я в жизни не встречал ничего подобного.

Новинская была явно польщена.

— Я окончила курс в институте благородных девиц, там много внимания уделяли вопросам домоводства. А когда мы с мужем жили в Европе, училась у иностранных хозяек, особенно у немок.

— Но ведь готовит у вас, наверное, кухарка?

— Мы держим повара, но многие блюда я готовлю сама, никому не доверяю. Только грязную работу, например, разделку рыбы. А все главное — своими руками.

— Неужели тот божественный судак за обедом — ваше произведение?

— Вы угадали.

— Поразительно! Не каждая дама обладает таким талантом. Кудесница, хоть бы вы научили чему-нибудь мою служанку. Я на днях нанял новую прислугу, так эта деревенская дура ничего не умеет приготовить, кроме горшка каши. А где в нашем городишке найдешь другую? Перенять-то дурехам не у кого. А невеста моя, скажу по секрету, страшно далека от вопросов кулинарии…

Новинская понимающе улыбнулась. Экспромт Колычева явно удавался.

— Если так пойдет, мне всю жизнь придется по трактирам обедать. Голубушка, Надежда Игнатьевна, научите мою дуру Маруську хоть чему-нибудь! Конечно, так, как у вас в доме, у меня никогда не приготовят, но пусть моя кухарка освоит кроме каши еще хоть два-три других блюда, а то у меня ее стряпня уже поперек горла встает.

— Не расстраивайтесь, господин Колычев, подучим вашу кухарку. Она грамотная?

— Вроде по складам разбирает…

— Вот и чудно, я запишу ей для начала несколько простых рецептов печатными буквами и объясню, что к чему. Пусть завтра подойдет к нам вечером, только попозже, когда я закончу с делами. Мы с наступлением темноты ворота на Царицынскую закрываем, много случайных людей по городу шляется. Пусть ваша прислуга с пустыря заходит, там калиточка из сада. Я предупрежу, чтобы ее проводили на кухню…

— Надежда Игнатьевна, благодетельница! Век буду вам обязан.

Сердце Колычева тяжело стучало. «Неужели удалось? — проносилось у него в мозгу. — Неужели клюнула? Клюнула, клюнула! Если она расскажет мужу о моей просьбе и Новинский узнает, что поздно вечером по пустырю будет идти одинокая девушка, он может попробовать напасть на нее из засады. Только бы успеть все подготовить…»

А пристав Задорожный, с которым необходимо было срочно все обсудить, как на грех уютно устроился на диванчике в углу, угощался коньячком и вовсе не собирался уходить из гостей.

Разговор с приставом пришлось перенести на утро. Но, вернувшись домой, Колычев решил поговорить с Васей. Ваське в хитром плане следователя отводилась особая роль, а его согласием на участие в мистификации Дмитрий Степанович еще не заручился.

— Василий, — окликнул Колычев слугу. — Тебя можно попросить об особой услуге?

— Что ли, к цирковым с запиской бежать?

— Нет, интереснее. Ведьму со мной ловить пойдешь? Не струсишь?

— Ух ты, ведьму! Если с вами, то не струшу, а так страшновато, конечно.

— Не бойся, она такая же ведьма, как мы с тобой. Скорее всего это переодетый мужчина, замотанный в черный платок. Мисс Бетси ногой твою ведьму ударила, так та аж скрючилась от боли. Это существо — земное, нежити удары нипочем. Так что мы вдвоем эту ведьму должны легко одолеть. И Тарас Григорьевич нам, надеюсь, поможет.

— Ну если с приставом, тогда совсем не страшно. С полицией-то и вернее, и сподручнее будет. Что ж, ведьму ловить — это дело хорошее…

— Только, Вася, я говорю, твоя роль тут будет особая. Придется из тебя Марусю сделать.

— Как это?

— Не пугайся, в платье и платочек тебя нарядим, авось впотьмах за девицу сойдешь.

— Да увидит кто, потом весь город смеяться будет. Задразнят меня, Дмитрий Степанович. — Вася представил себя в платочке и сам прыснул со смеху.

— Никто над тобой смеяться не будет, все будут знать, что ты — герой. Ты подумай, ты идешь спасать всех городских девиц вместе взятых! Ведь любая из них может стать следующей жертвой. Представляешь, какими глазами будут смотреть на тебя демьяновские девицы, когда узнают, что ты поймал убийцу «на живца»?

— Ладно, я согласный.

— Хорошо. Тогда пригласи к нам завтра пораньше свою Дусю, и пусть она принесет какое-нибудь платье попросторнее. И еще пару платочков пусть прихватит.

Утром Колычев пошел к приставу Задорожному и посвятил его в детали плана. Пристав, и сам давно мечтавший устроить ловушку убийце, как дошло до дела, потерял весь свой кураж.

— Дмитрий Степанович, да что ж вы такое удумали? Это ж такой скандал выйдет, вы и себя, и меня под монастырь подведете!

— Ничего подобного, Тарас Григорьевич! Просто маленький эксперимент. Если все окажется так, как я предполагаю, вечером убийца, пойманный с поличным, будет в наших руках. Если нет — никто ни о чем не узнает…

— Как же, не узнают тут, в этом городишке! Новинские — люди влиятельные, если что, обиды не спустят. Полетят тогда наши головы… Прокурор-то окружной и так вами недоволен!

— Если убийства будут продолжаться, господин пристав, у прокурора и у всего города будет еще больше поводов для недовольства. А мы с вами можем в один день пресечь преступную деятельность психопата и спасти много христианских душ. А, Тарас Григорьевич? Вам ведь жалко убитых женщин, я знаю…

— Вынужден согласиться. Хорошо, Дмитрий Степанович. Но больше никого из полицейского участка, даже самых надежных хлопцев привлекать не будем. Знать все должны только вы, я и ваш Васька. Если что, мы втроем убийцу скрутим, а если оскандалимся с вашей затеей, так хоть звону по городу не будет. Я вам уже говорил — меня в демьяновские исправники прочат, а ежели затея ваша провалится, не только без назначения, без места можно остаться. А я человек семейный…

— Тарас Григорьевич, кто не рискует, тот не выигрывает! В случае удачи вас не только уездным исправником — полицмейстером в губернский город поставят. Ну, а в случае провала — беру всю вину на себя.

— Нет уж, и жамки, и тумаки — пополам! Я за чужими спинами никогда не прятался.

Глядя вслед уходящему Колычеву, Тарас Григорьевич покрутил ус и сказал сам себе:

— Ох, лышенько! Шо ж це таке будэ?

Дмитрий ненадолго зашел в свой служебный кабинет в здании судебных установлений, и как на грех оказалось, что товарищ прокурора Голубев, мрачный и относительно трезвый, сидит в кабинете и читает следственное дело.

— О, Дмитрий Степанович, здравствуйте! Полдня вас жду…

— Да я тут все по делам следствия…

«Только Голубева и не хватало, — раздраженно подумал Дмитрий. — Как бы его вывести из игры на сегодня? Но только, чтобы он ни о чем не догадался, не сообщил бы прокурору Хомутовскому и тот, не дай бог, не вмешался. А то ведь все испортят!»

— Я, господин Колычев, просмотрел составленный вами план местности по убийству крестьянки Кочергиной. — Голубев брезгливо вытащил из папки с делом один документ. — Надо признать, батенька, не сочли вы нужным как следует поработать. Впрочем, у вас, несомненно, и опыт в таких делах небольшой, так что грех вас судить… Думаю, нам следует отправиться вдвоем к месту преступления и составить более подробную схему. Я вам покажу, как это делается…