«Москва сортировала поезда…» Москва сортировала поезда: Товарные, военные, почтовые. Нас увозили в дальние места, Живыми оставались чтобы мы. Для жизни дальней оставались жить, Которая едва обозначалась, Теперь — глаза в слезах, едва смежить, За все начала, за все начала. ПЕРЕУЛОК ЮНОСТИ Звон трамвая голосист и гулок, Парк расцвечен точками огней, Снова я пришел на переулок — Переулок юности моей. Над асфальтом наклонились вязы, Тенью скрыв дорожку мостовой. Помню, как к девчонке сероглазой Торопился я под выходной. Как, промокнув под дождем веселым, За цветущий прятались каштан, Девочка из сорок третьей школы И до слез смущенный мальчуган. Мне хотелось слез необычайных, Клятву, что ли, дать или обет. Этот дождь, короткий и случайный, Стал причиной близости к тебе. Знаю — случай ничего не значит. Но сегодня поздно пожалел, Что могло случиться все иначе, Если б дождь подольше прозвенел. Звон трамвая голосист и гулок, Парк расцвечен точками огней, Снова я пришел на переулок — Переулок юности моей. «В лето хорошо бы без билета…» В лето хорошо бы без билета. В лето? У него куда билет? У него трава — одна примета, Да еще река. Поклон, привет! А река такая золотая, А весной такой на свете дождь, И по свету ветер пролетает, И обратно ветер не вернешь. И реке спасибо, и тебе спасибо, И тебе спасибо, ветер над водой, Ты такой веселый, ты такой красивый, Ветер, ветер, ветер, Ветер молодой. ЛЕТО Летели летние качели На самом деле, Дитя орало в колыбели, И летний день куда-то плыл. И травы превращались в сено, Не сразу, скажем, постепенно. Все было, было постепенно, Как постепенен летний день. ПЕРЕДЕЛКИНО Меняют люди адреса, Переезжают, расстаются, И лишь осенние леса На белом свете остаются. Останется не разговор И не обиды по привычке, А поля сжатого простор, Дорога лесом к электричке. Меж дач пустых она вела, — Достатка, славы, привилегий. Телега нас обогнала, И ехал парень на телеге. «Под ветром сосны хорошо шумят…»
Под ветром сосны хорошо шумят, Светает рано. Ты не просыпайся, Ко мне плечом горячим прикасайся, Твой сон качают сосны и хранят. Тебя держу, тебя во сне несу И слышу — дятел дерево колотит, Сегодня воскресение в лесу, На даче, на шоссе и на болоте. Покой еще не начатого дня, Неясные предметов очертанья. Я думаю, как ты вошла в меня, В мои дела, заботы и сознанье. Уходят в будни наши торжества, Но по утрам хочу я просыпаться, Искать слова и забывать слова, Надеяться, любить, повиноваться. «Тебе со мною скучно…» Тебе со мною скучно, А мне с тобою — нет. Как человек — ты штучна, Таких на свете нет. Вас где-то выпускают Не более пяти, Как спутник запускают В неведомой степи. В ЛЕНИНГРАДЕ Любимая, все мостовые, Все площади тебе принадлежат, Все милиционеры постовые У ног твоих, любимая, лежат. Они лежат цветами голубыми На городском, на тающем снегу. Любимая, я никакой любимой Сказать об этом больше не смогу. ВОСПОМИНАНИЕ ПРО УТРО Называлось место: Плёс, Начиналась осень. Кто меня туда занес, Одного забросил? Было около пяти И светлело еле, Воздух голову мутил, Как «Ркацители». Не упасть — глотаю всласть Свежесть, тлен и сырость. Осень только началась, Только совершилась. Это было или нет В мире беспредельном? Осень, мелочи примет, Каждая — отдельно. А по мне — они все те, Каждой, вне порядка, Улыбаюсь в темноте И зеваю сладко. «На подоконнике жена…» На подоконнике жена Сидела ранним летом, А комната озарена Была вечерним светом. Да, лето только началось, А к нам вчера приехал гость. Сегодня он уехал — И нам оставил эхо. То эхо — воблы три кило — Нет громогласней эха! Еще на улице светло, И жаль, что он уехал. вернуться Инна — актриса И. И. Гулая, вторая жена Г. Шпаликова. |
