Квартира Кольки была старая, высокие окна, высокие потолки. На стене висели фотографии и рисунки с гипса. Рисунки не баловали разнообразием сюжетов: на них был изображен один и тот же гипсовый лепесток. А сам оригинал стоял в углу на тумбочке рядом с подрамником.

— Твой? — спросил Володя.

— Угу. — Колька убирал со стола посуду.

— Меня можешь нарисовать?

— Нет, — сказал Колька.

— Только лист, значит.

— Его на экзаменах рисуют.

— Где?

— В Строительном.

Володя остановился у старой, наклеенной на твердый картон фотографии.

Пять ребят и одна девочка помладше смотрели прямо перед собой, серьезно, неулыбчиво.

— Здравствуй, сынок.

Володя оглянулся.

Рядом с ним стояли бабушка Кольки, маленькая, седые волосы гладко причесаны.

— Здравствуйте. Это ваши дети? — спросил Володя.

— Мои, — сказала бабушка. — Это — Надя.

Она водила пальцем по фотографии, голос у нее был ласковый, спокойный.

— Миша — Коленькин папа. А это Алеша, Сеня, Ваня, Витя… Их всех на войне поубивали… А я вот живу…

— Ну, что ты, бабушка, — сказал Колька.

— Много ребят было, — продолжала бабушка. Сошью рубашку — первым Сенечка носит, потом Ваня, потом Леша, потом Витя, а последним Миша донашивал, а он ничего, не обижался: у него нога зато всегда большая. Ему сапоги сразу после Сенечки доставались, — бабушка улыбнулась.

Колька встал и высунулся и окно.

— Эй! — крикнул он парню в кафе. — Выключи музыку! Или ты уже по-русски не понимаешь?

Парень перестал натирать пол и послушно выключил проигрыватель.

Колька лежал на кушетке, укрывшись простыней. На улице было шумно, и он спрятал голову под подушку…

Кафе напротив Колькиного дома было уже заполнено, и даже у входа толпилось несколько человек.

Грузовик увозил пустую тележку: квас кончился.

Колька спал под простыней.

Коли, — будил его Саша, кудлатый парень небольшого роста. — Вставай.

Колька медленно открыл глаза и долго бессмысленно смотрел на Сашу.

— Я не пойду, — сказал он.

— Мы же договорились. Мне неудобно самому за себя просить.

Ну ладно, подожди немного. Я только сон досмотрю.

Колька отвернулся к стене.

Саша прошелся по комнате, потом взял со стола альбом, сел и начал зарисовывать Кольку.

— Не смотри на меня, — попросил из-под простыни Колька. — Я не могу спать, когда на меня смотрят.

Саша положил альбом на место.

Спи, — сказал он, снимая со стены гитару.

Он настроил ее и начал что-то напевать, тихонько аккомпанируя себе.

Колька лежал с закрытыми глазами и вторил Саше. Потом он сел на кушетке.

— Ну, пошли, черт с тобой, — сказал Колька, окончательно проснувшись.

В просторной приемной райвоенкомата висели плакаты. Плакаты обучали, как надо действовать при атомном нападении. На них с легкой руки неизвестного художника все получалось просто, они обнадеживали и вселяли уверенность, что в конце концов все не так уж страшно и можно спастись, если знать предлагаемые на плакатах средства.

Перед дверью с табличкой «Военком» стоил Саша и, заглядывая в щелку, слушал.

— Слушай, — обратился к нему кто-то сзади.

Саша в испуге отпрянул от двери.

— Что бывает за потерю военного билета? — спросил его молодой человек в очках.

— Не знаю, — отмахнулся Саша и, заложив руки за спину, заходил по комнате.

Дверь военкома открылась, и показалась голова Кольки.

— Заходи, — сказал он Саше. — Тебя требуют.

За канцелярским столом сидел майор с. орденскими планками на груди. Напротив немолодая женщина отстукивала на машинке.

— Садитесь, Шаталов, — сказал майор Саше. — Что же это вы вместо себя адвокатов присылаете? Нехорошо.

Саша стоял навытяжку.

Колька сел рядом с майором и держался как дома.

— Повестка с собой? — спросил майор.

— Так точно, товарищ майор! — Саша протянул повестку.

— Так… Вы когда должны явиться?

— Завтра.

— Ну и что?

— Прошу три дня.

— Основания?

— Женюсь.

— У него свадьба, — подтвердил Колька, зевая.

Женщина перестала печатать, прислушалась.

— Что, у тебя времени не было жениться? Видали, Ангелина Петровна, — майор обратился к женщине. — До последнего дня дотянул. — Ангелина Петровна улыбнулась.

— Да так как-то получилось, — смутился Саша.

— Видали? — удивился майор. — У них это дело так как-то получается. Рановато.

— Я ему тоже говорю, — вмешался Колька. — Не женись! Подожди! А он — ни в какую. Упрямый.

— Что она, того? — доверительно спросил майор.

— Да нет, не таво, — смутился Саша.

— Понятно. Бывает.

— Нет, не в этом дело! Честное слово!

— Любовь, — сказал Колька и снова зевнул.

— Ясно. Мальчика хотите или девочку?

— Да я…

— Ну, ладно, давай заявление.

Саша протянул майору бумагу, и тот скрылся за дверью.

Женщина подмигнула Саше, что, мол, все будет в порядке, и принялась за работу.

— Держи, — сказал появившийся майор, отдавая заявление. — На свадьбу позовешь? Даем тебе месяц. Гуляй.

— Спасибо большое, товарищ, майор! — обрадовался Саша.

— Желаю тебе мальчика. Мальчика ждешь?

— Да нет же!

— Ну ладно, девочку. Ни пуха ни пера.

— Светлану Михайловну, пожалуйста, — попросил Саша в телефонную трубку.

Он и Колька стояли у автомата в магазине.

— Светочка, — голос Саши стал нежным. — Нам месяц дали. Ты рада?.. А почему у тебя голос нерадостный?.. Нет, нерадостный… Неудобно разговаривать? Это со мной-то?

— Да рада она, не тяни, — сказал Колька.

— Вот Коля тебе привет передает, — сказал Саша.

— Пламенный, — подсказал Колька.

— Не мешай. Костюм? Костюм еще не купил, сейчас пойду… Взять с собой Колю?.. Хорошо.

— Никуда я не пойду, — возмутился Колька. — Мне выспаться надо.

— Она боится, что я не то куплю, — прошептал Саша. — Она тебя очень просит.

— Ладно, — неохотно согласился Колька.

— Он пойдет. — Саша повернулся к Кольке спиной. — Ты меня любишь? — спросил он, прикрывая трубку ладонями. — Что — да? Да — да? Или да — нет?

— Кончай, — перебил его Колька. — Народ ждет.

Действительно, у автомата стоял пожилой человек и неторопливо постукивал по полу тростью.

Рядом рабочие усердно вскрывали новый, еще лоснящийся асфальт и рыли яму.

— Простите, — спросил Колька низенького человека с чертежами. — Вы, случайно, не клад здесь ищете?

— А тебе какое дело? — подозрительно спросил низенький. — Тебе что, больше всех надо?

— Да нет, просто за этот месяц вы четвертый раз на этом месте копаете.

— Значит, надо, раз копаем, — низенький презрительно пожал плечами и отошел.

— Пошли, — сказал Саша. — Ну его!

Около них остановилось такси.

— Ребята, — высунулось из окна лицо таксиста. — Языками владеете?

— А тебе какой нужен? — спросил Колька.

— Сам не знаю!

Рядом с таксистом сидел маленький чопорный человек в габардиновом костюме.

— Два часа катаю, — сказал таксист. — Спрашиваю: куда? А он только руками показывает: направо — налево. Восемь рублей уже наездили. Я ему: давай плати и вылезай! А он мне какие-то бумажки сует. По-русски ни бе ни ме… Бубнит чего-то: «икона»… «икона».

— Икона, — улыбаясь закивал головой иностранец.

— Вот видите, — вздохнул таксист.

— Спекулянт, — шепнул Саша Кольке. — Иконы скупает.

— Шпрехен зи дойч? — спросил Колька.

— Но, инглиш!

— Инглиш? — переспросил Колька.

— Йес, йес! — обрадовался иностранец. — Ай вонт ту си сэнтрэл пикче гэлэри. Транслейт ит ту хим, плиз.

— Что он говорит? — спросил шофер.

— Он в восторге от нашей замечательной столицы, — сказал Колька.