— Добавьте мне людей, и через границу даже мышь не проскользнет, — неоднократно говорил Карбан инспектору, когда они обсуждали положение дел с контрабандой.

— Людей у меня нет, вы сами должны найти выход из создавшегося положения.

— Не можем же мы дежурить по двадцать четыре часа в сутки!

— А на это вы и права не имеете, — предостерегающе поднял палец инспектор. — Продолжительность дежурства строго определена соответствующими инструкциями, которые вы как старший таможенник должны хорошо знать... — поучал он.

Карбан согласно кивал, но внутри у него все кипело. «Ты еще будешь рассказывать, что я должен делать! — негодовал он. — Ты служил на задворках Австро-Венгрии, где контрабандисты ездили на лошадях с ружьями, а таможенники спали по деревням да пили палинку. Да, во времена монархии служба была совсем иной...»

— Попробуйте найти информатора, — предложил в очередной свой приезд инспектор.

«Господи боже мой, — недовольно поморщился Карбан, — этот инспектор словно с луны свалился. Думает, что за пару сребреников и бутылку водки можно найти доносчика. Сегодня в пограничниках видят главных врагов нового движения».

— Пан инспектор, доложите начальству, что пограничная таможенная служба укомплектована плохо, что нам не хватает кадров.

— Земский инспектор хорошо знает о положении в конторах, — сухо заметил инспектор.

— Да ведь у нас он восемь лет не был! — взорвался Карбан.

— Советую вам придерживаться служебных инструкций.

— А то, что к нам через границу ходят не только контрабандисты, но и всевозможные ура-патриоты и крикуны, которые баламутят людей и рисуют на стенах и заборах свастики, это в Праге тоже никого не интересует?

— Обратитесь в местное отделение полиции.

Карбан лишь рукой махнул. Все отделение состояло из начальника, который был вечно болен, и двух младших вахмистров, занимавшихся в основном расследованием мелких краж. Действительно, не оставалось ничего другого, как придерживаться служебных инструкций.

Об этих проблемах контрабандисты, конечно, не знали, для них каждый переход был опасен, и действовали они одинаково осторожно и в хорошую, и в дождливую погоду, догадываясь, что Карбан подстерегает их, славно голодная лисица добычу.

Однажды вечером Кубичек из Зальцберга сообщил контрабандистам, что к германской таможне подъехали два грузовика с полицейскими. Вся таможня была тут же поднята на ноги, и полицейские в серо-зеленых мундирах ходили с таможенниками вдоль границы. Очевидно, хотели не дать кому-то бежать в Чехословакию. Грузовики стояли у таможни до вечера, а лес просто кишел полицейскими.

Ганс не боялся, что у них могут отобрать товар. Парии в серо-зеленых мундирах охотились за другими. Но иногда случалось, что слишком ретивый патруль задерживал контрабандистов, потом их допрашивали в течение нескольких дней. Это было неприятно, поэтому с полицейскими надо было держать ухо востро.

— Ну что, ребята, пойдете или нет? — в который раз спрашивал коммерсант контрабандистов.

Он не убеждал их и не настаивал, и они понимали почему. С одной стороны, он боялся, как бы с ними чего не случилось. И конечно, опасался за товар. А с другой — он знал, что завтра утром Иоганн едет в Прагу и ему нужен товар. В основном это была оптика, различные мелкие вещи, зажигалки в виде пистолетов, на которые был большой спрос. Товар был упакован, контрабандисты сидели на скамейке и не спеша жевали хлеб с колбасой.

— Ну конечно пойдем, — раздался через некоторое время голос Ганса. — Не нести же нам в Кирхберг пустые рюкзаки.

— Еще бы! Если мы ничего не понесем, полицейские могут подумать, что мы бог знает кто, и заберут нас в Баутцен, — поддержал друга Кречмер.

— Да еще пару раз под зад коленом дадут, сказал Ганс. — Кто знает, какое у них настроение.

— В таком случае придется вскинуть руку в знак приветствия, — рассмеялся долговязый контрабандист. — Все-таки один народ, один рейх, один фюрер.

— Нет, от них лучше держаться подальше, я этих свиней даже видеть не могу, — сказал Ганс.

— Мы будем осторожны. Ночь теплая, времени у нас достаточно.

Пробил час ночи, когда они задами вышли в поле. Ночь действительно была хороша — теплая и мягкая, как бархат. В воздухе был разлит особый аромат пробуждающейся земли и распускающихся деревьев.

Контрабандисты шли по знакомой тропе вдоль ручья. В последнее время они меняли тропы: в Зальцберг шли по одной, а возвращались обратно по другой. В деревню они, как правило, приходили на рассвете — ночи становились все короче.

Тропа, петлявшая вдоль ручья, вывела их к лесу. У первых деревьев Ганс и Йозеф по привычке остановились, сбросили рюкзаки и уселись на мох. Хлебнув по глотку водки, они закурили, пряча огонь сигарет в рукав. Они не торопились, сейчас важно было отдохнуть, расслабиться и успокоиться перед границей. Они договорились, что пойдут медленно, часто останавливаясь и прислушиваясь. Если полицейский патруль приблизится к ним, они наверняка его услышат: полицейские не привыкли ходить по лесным тропам.

Затушив сигареты, контрабандисты подхватили рюкзаки и снова отправились в путь. Легкий ветерок шевелил кроны деревьев. Они прошли не более километра, когда чуткий слух Ганса уловил подозрительный звук. Кто-то шел впереди них, но кто? Человек или животное? Крупное животное выдало бы себя стуком копыт. И потом, оно обычно быстро бежит по лесу, шуршит кустами, не беспокоясь о том, что его могут услышать. Впереди определенно шел человек, временами он останавливался и так же, как они, прислушивался. Кто же это? Контрабандист? Или кто-нибудь из Кирхберга, пробавляющийся случайным заработком на границе? Ничего себе денек! Чего доброго, наткнешься на полицейских, а если не остановишься по их команде, они угостят тебя свинцом.

— Проклятие! Он задерживает нас, — прошептал Кречмер. — Пусть идет к черту! Сейчас я догоню его и дам под зад коленом.

Немного похолодало, и контрабандисты чувствовали, что между деревьев потянул свежий ветер. Теперь можно было свернуть и выйти на другую тропу, но что-то заставляло их проверить, кто это такой. Они опасались не конкуренции, об этом и речи быть не могло. Если это кто-нибудь из знакомых, то они могли бы его предупредить, что граница сегодня тщательно охраняется. Надо бы догнать его.

— Что это он несет, если едва переставляет ноги? — спросил шепотом Кречмер.

Вдруг шаги затихли. Потом зашуршали кусты, тихо треснула ветка. Незнакомец сошел с троны и спрятался в зарослях, намереваясь, очевидно, пропустить контрабандистов вперед. Наверное, он услышал их.

— А ну-ка посмотрим, что это за птица, — сказал Ганс.

Теперь уже было ясно, что это не пограничный патруль. Тот бы играть с ними в прятки не стал.

Ганс осторожно двинулся дальше и сразу понял, что незнакомец где-то рядом — его выдал треск ветки, когда он попытался забраться поглубже в кусты. Ганс остановился и подождал, пока подойдет Кречмер, Затем тихо скомандовал:

— А ну вылезай!

Они слышали, как незнакомец вздохнул и с трудом выбрался на тропу.

— Контрабандисты? — опросил он.

— Нет, крестный ход в Варнсдорф, — ответил Ганс.

Человек зажег фонарик, и луч яркого света ударил им в глаза.

— Погаси! — раздраженно бросил Ганс.

Незнакомец повиновался, и темнота вновь окружила их.

— Что несешь? — спросил Ганс.

— Себя, — ответил незнакомец, — причем с большим трудом. Далеко еще до границы? Мне необходимо перебраться на ту сторону.

— Если будешь так орать, то мы никогда туда не попадем, в лесу полно полицейских.

— Вот это новость, — озабоченно, но совершенно спокойно проговорил незнакомец.

— Одно моту вам посоветовать, — сказал Ганс, — идите следом за вами. Мы про вас ничего не знаем, ясно?

— Ясно, — кивнул незнакомец.

Контрабандисты обошли его и не спеша направились к границе, ежеминутно останавливаясь и прислушиваясь. Незнакомец плелся за ними, еле волоча ноги по узкой лесной тропе. Вскоре тропа выскользнула из густого леса, пробежала по редколесью и затем пересекла широкую утоптанную дорогу.