Писать о войне тебе нечего, ты сам там, знаешь все и, вероятно, чуешь, как вся интеллигенция относится к этой войне. Приедешь — много будем беседовать.
Ну, хочешь кое-что о нас услышать? Сейчас у меня лично очень нерадостно: Ант. Павл. хворает весь май. Сильно обострился его катар кишок, был к тому же плеврит, теперь страшная слабость, нудность, настроение адское, погода мерзейшая. Доктор* посылает в Шварцвальд, в Баденвейлер, куда мы и двигаем. Я взяла купе до Берлина на 3-ье июня, но не знаю, можно ли будет выехать. Очень мне тяжело это время, рисуются страшные картины. Ну, бог милостив, поправится Ант. Павл. за границей. Одна радость — он теперь стал лечиться и слушается доктора. Это, кажется, первый раз в жизни. Он велел тебя крепко целовать, велел сказать, что вспоминает тебя каждый день и послал тебе несколько писем.
Мама* уезжает на днях опять на Зильт и навестит Володю в Дрездене. Володя успевает, профессор* хвалит. В Петербурге мы играли хорошо. «Вишневый сад» имел огромный успех. Были с Костей у д<яди> Вани в Кронштадте.
Обнимаю и целую Вас, милый мой дядя Саша! Я по Вас очень соскучился, хочу видеть!
Ваш Антон.
Рукой О. Л. Книппер-Чеховой:
Вот я отошла, а он и приписал. Ты рад?*
Война удручает, делает всю жизнь неприятной.
Будь здоров, милый, славный дядя Саша. «Мы отдохнем, мы увидим, как все зло земное…»* Я тебя люблю, знаешь ты? Целую тебя крепко и обнимаю и жду твоего возвращения.
Оля.
Садовскому Б. А., 28 мая 1904*
4438. Б. А. САДОВСКОМУ
28 мая 1904 г. Москва.
Многоуважаемый Борис Александрович!
Возвращаю Вашу поэму*. Мне лично кажется, что по форме она превосходна, но ведь стихи — не моя стихия: я в них понимаю мало.
Что касается содержания, то в нем не чувствуется убежденности. Например, Ваш Прокаженный говорит:
Стою изысканно одетый,
Не смея выглянуть в окно.
Непонятно, для чего прокаженному понадобился изысканный костюм и почему он не смеет выглянуть?
Вообще в поступках Вашего героя часто отсутствует логика, тогда как в искусстве, как и в жизни, ничего случайного не бывает.
Желаю Вам всего хорошего.
А. Чехов.
28 мая.
Вишневскому А. Л., 30 мая 1904*
4439. А. Л. ВИШНЕВСКОМУ
30 мая 1904 г. Москва.
Александр Леонидович, голубчик, милый, нельзя ли направить ко мне сейчас Вильсона* или какого-нибудь другого хорошего массажиста? Всю ночь не спал, мучился от ревматических болей*.
Никому не говорите о содержании этого письма, не говорите Таубе.
Ваш А. Чехов.
Жду ответа.
На обороте:
Его высокоблагородию Александру Леонидовичу Вишневскому.
Неглинный пр., «Тюрби».
Пятницкому К. П., 31 мая 1904*
4440. К. П. ПЯТНИЦКОМУ
31 мая 1904 г. Москва.
31 мая 1904.
Многоуважаемый Константин Петрович!
Ваше письмо было для меня совершенной неожиданностью*. Отчего Вы не написали мне об этом раньше*, по крайней мере месяц — два назад? Я бы тогда задержал у себя корректуру пьесы* и не выпускал бы ее до января или дольше, теперь же, во время этой болезни, мне и в голову не могло прийти о том, что Маркс может выпустить пьесу теперь же*, и я, прочитав корректуру, отослал ему*, решительно ни о чем не думая. Как быть? Сегодня же я напишу Марксу и думаю, что он исполнит мою просьбу.
Мне кажется, что издание «Вишневого сада» Маркса не причинит Вам ни малейших убытков*. Он издает только для театров*, к тому же «Знание» пользуется таким широким кругом читателей и почитателей, что для него уже немыслимы никакие конкуренты.
4500 рублей я получил*, приношу Вам сердечную благодарность. А я все еще в постели, на положении настоящего больного. 3-го июня уезжаю в Шварцвальд. Мой адрес: Германия, Badenweiler, Anton Tschekhoff.
Желаю Вам всего хорошего и прошу поклониться Алексею Максимовичу, если Вы его увидите. Будьте здоровы и благополучны.
Искренно преданный
А. Чехов.
Марксу А. Ф., 31 мая 1904*
4441. А. Ф. МАРКСУ
31 мая 1904 г. Москва.
31 мая 1904.
Многоуважаемый Адольф Федорович!
По предписанию врачей 3-го июня я уезжаю за границу, вот мой адрес: Германия, Badenweiler, post. rest. В августе или даже ранее я буду уже дома, в России.
Корректура «Вишневого сада», мною подписанная, уже послана Вам*. Я послал Вам корректуру и теперь убедительно прошу не выпускать моей пьесы в свет*, пока я не кончу ее; мне хочется прибавить еще характеристику действующих лиц. И у меня договор с книжной торговлей «Знание» — не выпускать пьесы до определенного срока.
Желаю Вам всего хорошего.
Искренно Вас уважающий и преданный
А. Чехов.
На конверте:
Петербург. Его высокоблагородию Адольфу Федоровичу Марксу.
Ул. Гоголя 22.
Семенову С. Т., 31 мая 1904*
4442. С. Т. СЕМЕНОВУ
31 мая 1904 г. Москва.
31 май 1904.
Леонтьевский пер., д. Катык.
От всего сердца благодарю Вас за дорогой подарок*, многоуважаемый Сергей Терентьевич, и крепко жму Вам руку. Теперь я со 2-го мая безвыходно сижу дома, лежу в постели, так как очень нездоров, 3-го июня доктора посылают меня за границу, и только, простите, в августе, по возвращении, я буду иметь возможность выслать Вам свою книжку. Дома у меня ни одной моей книжки.
