А на другом конце деревни прорицательница оторвала взгляд от пламени костра и посмотрела через окно на усыпанное звездами небо

Габриэль проснулась в полной растерянности. Она лежала неприкрытая на меховом ковре и ощущала на своей коже холодные уколы утреннего воздуха. Огонь в очаге давно погас. От дров остались лишь две почерневшие головешки. Она задрожала и прижала к себе ночную рубашку. В то же мгновение бард застыла от неожиданности. Мягкий материал вызвал болезненные ощущения, когда она провела им по соскам.

Глянув в зеркало, она едва подавила крик. Никогда прежде её соски не были такими твердыми и набухшими. Они торжественно выпячивались вперед, словно спелые ягоды, багряно-красные, не в пример своему обычному бледно-розовому цвету. Бард неосознанно подняла руки и мягко сжала возбужденные бугорки. С губ тут же сорвался стон. Нежная кожа была столь чувствительна, что даже легкое прикосновение пальцев казалось болезненным.

Обеспокоенная, она отодвинулась назад, внимательно изучая себя в зеркале. За исключением грудей, остальные части тела выглядели вполне нормально. Она выпустила из рук ночнушку. Повернув голову, чтобы проверить спину, девушка вдруг обратила внимание на тонкую полоску, свисающую с края очага. Движимая любопытством, бард склонилась, чтобы рассмотреть поближе. Это была шнуровка от её рубашки.

Пропустив тонкую полоску ткани меж пальцев, она вздрогнула, почувствовав, как участилось сердцебиение. В сознание ворвались четкие образы пережитого. Внезапно она все вспомнила… и то, как дым расшнуровал рубашку… и то, какими ощущениями это отдалось в её животе… удовольствие, которое он приносил ей, лаская грудь.

Выронив завязки, она попятилась назад, руки барда дрожали. Дым физически не мог проделать те вещи, которые ей привиделись. Неужели она сама это сделала с собой, мечась во сне? Почувствовав легкое головокружение, она прислонилась к стене. Делая размеренные глубокие вдохи, она посмотрела прямо перед собой, пытаясь успокоиться.

Через окно пробивались первые лучи солнца, которое едва брезжило на горизонте. Близился рассвет. Она вдруг вспомнила про ранний отъезд Зены. Сейчас, ещё более взволнованная уходом воина, чем прежде, она быстро схватила свисающую со спинки стула юбку и натянула её через ноги. С топом дела обстояли куда хуже. Габриэль знала, насколько чувствительны были соски, и не рискнула надевать что-то обтягивающее. Торопливо просмотрев свои вещи в шкафу, она выбрала чуть великоватую ей блузку и осторожно продела её через голову. Стараясь не думать о приятном покалывании в груди, девушка сунула ноги в ботинки и выскочила за дверь, чтобы разыскать подругу.

На пути к конюшне, она попыталась воссоздать в памяти свой сон целиком. Никогда в жизни не приходилось ей испытывать ничего столь эротичного. Малейшая деталь сна вызывала мурашки по телу. Решительно отбросив все образы, она влетела в конюшню, ожидая, что воина уже там не окажется. К её удивлению, Зена была по-прежнему там и как раз сворачивала свое походное одеяло.

Габриэль облегченно выдохнула: «Ох… а я боялась не увидеть тебя».

«Нее» - мимоходом ответила Зена – «Я поздно проснулась».

«Ты?» - бард была слегка озадачена.

Воительница пожала плечами: «Да, спала крепко, как скала».

«Я догадывалась, что мамины кулинарные шедевры оказывают подобный эффект на людей» - поддразнила её бард – «Теперь ты понимаешь, почему я люблю поспать».

Бровь воина удивленно приподнялась.

Поняв, что подруга не купилась на шутку, Габриэль сменила тему: «Помочь тебе собрать вещи?»

«Спасибо, но я уже все» - Зена закинула на спину Арго попону и примостила поверх неё седло.

Габриэль потянулась за уздечкой и тихонько вздохнула, случайно задев рукой чувствительную грудь. Приложив все усилия, чтобы не выдать свою реакцию, она протянула поводья подруге.

Зена повернулась к барду: «Ну, пожалуй, я готова» - запустив пальцы в свои темные волосы, она по привычке откинула их назад.

Обычно этот столь знакомый жест вызвал бы у Габриэль улыбку. Но сегодня, наблюдая за тем, как темные пряди рассыпаются по плечам воина, она ощущала странное волнение. Тяжело сглотнув, девушка поспешно вышла из конюшни, чувствуя, как начинают твердеть соски.

Воительница последовала за ней. Остановившись, она с нежностью посмотрела на барда: «Ну, увидимся после свадьбы?»

Габриэль не ответила. В голове был полный хаос. Будучи опытным целителем, Зена наверняка могла объяснить ей причину столь повышенной чувствительности. Все, что ей нужно было сделать, это осмелиться спросить подругу об этом.

Заметив её странную рассеянность, Зена с любопытством посмотрела на барда: «Все в порядке?»

«Да, я…»

Воительница приложила ладонь ко лбу подруги «Немного горячий».

Габриэль нервно отодвинулась: «Нет… я… эээ… просто… неважно спала. Видела ещё один сон».

«Тот же?»

«Нет, этот был другим. Я… эээ…»

«О чем сон?»

Габриэль помолчала, прежде чем ответить. Не подумает ли Зена, что она хранит эротические фантазии в потаенных глубинах своего сознания, если Габриэль расскажет ей о пережитом? А может так оно и есть? И чем объяснить физический эффект, который имели последние два сна… это томление… сверхчувствительные соски? Что если Зена решит осмотреть её? Бард густо покраснела. Мысль о том, что Зена может увидеть её грудь в состоянии столь сильного возбуждения вызывала неимоверное смущение. А что если она проделала все это с собой сама? Сможет ли Зена с первого взгляда определить это? Все настолько выходило за пределы нормального, что воительница наверняка подумает, что она выжила из ума, и возможно будет недалека от истины. Молодая женщина глубоко вздохнула: «Да нет… ничего… просто ещё один странный сон».

«Может, не нужно было наедаться на ночь» - поддразнила её воительница.

Габриэль улыбнулась, посильнее сжав в ладони свой шест: «Да, наверное, ты права. Я с непривычки вчера съела больше обычного. Должно быть слегка переборщила».

Воительница игриво приподняла бровь: «Слегка? Да этой еды хватило бы, чтобы накормить небольшую армию. Клянусь, до сих пор не понимаю, как в тебя это все вмещается!»

«Да-да, кто бы говорил. Я не заметила, чтобы ты вчера от меня отставала».

«Ммм» - согласилась Зена – «Твоя мама и правда отлично готовит. Пробуду здесь ещё немного, и придется перешивать одежду» - она довольно погладила живот, продолжая идти с бардом вниз по дороге.

По-прежнему игнорируя приятную боль в сосках, Габриэль послушно следовала за ней, но, едва сделав несколько шагов, вдруг ощутила между ног влагу. Смутившись, она ускорила шаг, но возбуждение все нарастало. Ноги барда начали дрожать, она мысленно молилась, чтобы Зена не заметила её странное поведение.

К счастью, удача была на её стороне, и воительница ничего не видела. Она была слишком сильно поглощена собственными мыслями… мыслями о барде.

Лишь когда они достигли окраины деревни, Зена повернулась к подруге. Утренние лучи освещали лицо барда, делая его невероятно чувственным. Не в силах противиться, взгляд воина скользнул в разрез блузки Габриэль. Возвышаясь над бардом и имея в качестве союзника солнце, Зена могла видеть кончики сосков подруги, которые возбужденно торчали, упираясь в податливый материал. Воительница быстро отвела глаза. Ей пришлось прочистить горло: «Ну, желаю хорошо повеселиться на свадьбе. Увидимся через месяц».

«Месяц» - повторила Габриэль. Её голос был слегка хриплым от возбуждения, которое она с трудом могла подавлять. Во рту вдруг все пересохло, когда подруга склонилась, чтобы обнять её.

Поспешно отступив назад, девушка затараторила: «Я… эээ…как-то странно чувствую себя с утра. Наверное, спала в неудобной позе».

«Спина болит? Хочешь, быстро разомну плечи, чтобы мышцы успокоились?»