На противоположном берегу реки их дожидалась армия Талистана из многих сотен хорошо вооруженных воинов. Авангард составляла линия кавалерии. Храпели закованные в зелено-золотые доспехи кони, сверкали шлемы всадников с масками демонов. За ними высился Тэссис Гэйл в великолепных украшенных доспехах, в окружении пеших меченосцев. Справа стоял отряд фосканцев, слева — силы Горкнея. Вытянувшись безупречной цепью, стояли сзади лучники, ожидая приказа. Офицеры разъезжали вдоль строя, отдавая команды своим войскам. Тэссис Гэйл сидел на вороном коне недвижно, словно статуя. На нем был позолоченный шлем с уродливым змееподобным забралом и крыльями, как у химеры, гигантский меч висел у него на поясе. Скрытый металлическими доспехами король казался куда живее, чем Бьяджио его помнил. К отчаянию Бьяджио, его противник выглядел отлично.

Как и Тэссис Гэйл, Бьяджио был верхом, среди немногих горцев, сидевших не на латапи, и как-то даже неловко ему было на коне среди огромных лосей с величественными рогами и крепкой броней. Рядом принц Редберн красовался на гигантском латапи с чудовищной короной рогов. Шею и бока животного защищала кованая броня. Бьяджио подумал, что более грозного зверя он еще никогда не видел: это существо могло бы поспорить с легендарными львами из Чандаккара. Лось шумно грыз удила, чувствуя приближение битвы и не отрывая глаз от врага. Рядом с Редберном на лосе сидела Брина: ее латапи был немного поменьше, но тоже достаточно внушителен. Губы девушки встревожено подергивались. Вандра Грэйфин и Брина были единственными женщинами на поле боя. Как это ни удивительно, принц Редберн не стал требовать, чтобы его сестра осталась в замке.

Сидя на гнедом боевом коне, Бьяджио стал считать врагов. Кавалерия Гэйла насчитывала почти двести всадников, и пехотинцев у него было не меньше. Отряд из Фоска, который оказался для императора неприятной неожиданностью, доходил до сотни, и горкнейцев было еще человек пятьдесят. Бьяджио всмотрелся, пытаясь понять, где среди них находится Баллах. Герцог не пожалел расходов на месть.

Даже собрав воинов из всех четырех кланов, Редберн не набрал и пятисот человек — им трудно будет противостоять силам, собранным Тэссисом Гэйлом. Хотя горцам помогали их латапи, они казались слабее хорошо обученных талистанцев. Впервые с момента создания своего плана Бьяджио почувствовал раскаяние. Он превратил горцев в оружие, но Гэйл был опытным воином. Он умел выигрывать войны, и, увидев его верхом на боевом коне, Бьяджио поежился.

— Их так много! — сказал Редберн. — Я этого не ожидал.

— Я тоже, — признался Бьяджио.

— Их не должно было быть так много, — проговорила Брина. — Государь император, где же ваш флот?

— Не знаю.

Уже давно рассвело, а он еще не слышал ни одного залпа со стороны берега. По-видимому, Касрин потерпел неудачу. Без отвлекающего обстрела «Владыки ужаса» Гэйл смог выставить против них огромную армию.

— Редберн, — с запинкой произнес Бьяджио, — мне очень жаль. Клянусь, я приготовил дредноут...

Принц Редберн сказал очень просто:

— Не надо ни о чем жалеть. Вы были совершенно правы. Это — наша война. Мы ее выиграем или проиграем сами.

— И без поддержки трийцев, — с горечью добавила Брина. — Или вы все еще рассчитываете, что они нас выручат, император?

— Брина, не надо! — укорил ее Редберн. — Мы же теперь союзники!

— И я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить ваше Высокогорье, миледи, — пообещал Бьяджио. — Даю вам слово.

Лицо Брина немного смягчилось.

— Император, посмотрите туда! И, пожалуйста, скажите мне, что мы можем победить!

— Я не могу сказать этого, потому что не хочу вам лгать.

— Я не ожидал отряда из Фоска, — заметил Редберн. — И горкнейцев тоже. У вас много врагов, государь император.

— Надо думать, это подарок от баронессы Риктер. Бьяджио вспомнил, как он подстроил гибель ее брата на

Кроуте. Одиннадцать нарских правителей погибли в тот день. Бьяджио почти удивился, что к Гэйлу не пришло еще больше его врагов.

— А горкнейцы? — спросила Брина. — Почему они здесь?

— Лучше вам об этом не знать, — ответил Бьяджио.

Принц Редберн осмотрел свои фланги. Неподалеку Олли Глинн беспокойно переминался под своим штандартом с оскаленным медведем. Из всех правителей кланов один Глинн хотел войны. Он даже попросил о чести первому вступить в бой. Бьяджио решил, что клан Глинн мог бы справиться с пехотой. Или, может быть, с отрядом из Фоска.

— Пора, — решил Редберн. Он повернулся к Брине. — Останься здесь, сестра. Жди меня. Если меня убьют, ты знаешь, что надо делать.

— Знаю.

Редберн повернулся к Бьяджио:

— Он нас ожидает?

— Он решит, что вы собираетесь выдвинуть свои условия, — ответил Бьяджио. — Или, может быть, потребовать его сдачи. Он наверняка надеется, что эта демонстрация численности его войск вас испугала. Вот почему он еще не начал атаку.

— Тогда я не заставлю его ждать.

Подняв руку в боевой рукавице, Редберн по очереди повернулся к каждому из предводителей кланов. Один за другим предводители кланов выехали из рядов и направились к Редберну в центр его армии. Олли Глинн первым оказался рядом с принцем.

— Мы поедем бросить вызов? — спросил он.

— Да, — подтвердил Редберн. Повернувшись, он улыбнулся Вандре Грэйфин. — Вандра, я очень сожалею об этом.

Предводитель клана Грэйфин покачала головой.

— Не надо извиняться. Никого из нас не вывели сюда насильно.

Крэй Келлен добавил:

— Не ты начал эту войну, Редберн. Ее начал Гэйл. А мы ее закончим.

Бьяджио вывел своего коня вперед.

— Я знаю, картина кажется мрачной, — сказал он им. — Но у вас есть латапи. И, что еще важнее, у вас есть отвага. Редберн, я поеду с вами.

Принц покачал головой.

— Это слишком опасно. И потом, Гэйл не поедет сам разговаривать с нами.

— Поедет, когда увидит меня, — возразил Бьяджио. На его губах появилась хитрая улыбка. — Не забывайте: война — это игра ума. И мне кажется, что я смогу добиться для нас некоторого преимущества.

А Тэссис Гэйл на восточном берегу Серебрянки испытывал высочайшее удовлетворение в окружении армии своих лучших бойцов. Он уже очень давно не выезжал на битву, и теперь снова чувствовал себя молодым. При виде врагов на противоположном берегу у него заиграла кровь, придавая сил и обостряя все мысли и чувства. Рядом с ним в седле сидел герцог Баллах Горкнейский, который явно нервничал при виде противника. А вот граф Галабалос из Фоска тихо мурлыкал что-то себе под нос, не сомневаясь в победе. В отсутствие баронессы граф взял командование своими соотечественниками на себя. В своем длинном бурнусе и шипастых латах он казался совершенно равнодушным к силам горцев, расположившимся на той стороне реки, и его сотня, похоже, разделяла его настроение. Майор Мардек из Зеленой бригады тоже не беспокоился. Он быстро подскакал к королю от переднего края и резко осадил протестующе заржавшего коня. Из-под демонского забрала его голос звучал по-особому гулко.

— Предложить им сдаться, государь?

— Сдаться? — переспросил Баллах. — Они не станут сдаваться, дурень! Ты только посмотри на них!

— Галабалос! — позвал Тэссис Гэйл. Когда граф подъехал, король сказал: — Мардек хочет знать, следует ли нам предлагать им сдаться. Что скажете?

— Мои люди пришли сюда драться, король Тэссис, — заявил Галабалос. — Именно этого захотела бы наша баронесса, чтобы отомстить за своего брата.

— А, ваша баронесса. Ну конечно! — откликнулся Гэйл. Галабалос выпрямился в седле.

— Жаль, что она не смогла при этом присутствовать. Но мы ее не подведем.

— Я в этом совершенно уверен, — сказал Гэйл. Он посмотрел по очереди на каждого из своих собеседников. — Вспомните, зачем мы здесь, друзья мои. Ради мщения. Не забудьте о своей дочери, герцог Баллах. И о вашем бароне, Галабалос.

Баллах кивнул:

— И о вашем сыне, Тэссис. Тэссис Гэйл вздохнул.

— И о моем сыне.

— Милорд, — окликнул его Галабалос, указывая в сторону реки. — Посмотрите!