— Но я отмечен судьбой, — возразил Ричиус. — У меня есть любимая земля и люди, которым я дорог. О чем еще может просить король?

— Например, о богатстве. Арамур совсем не так богат, как мог бы. А как насчет власти? Я не имею в виду власть управлять людьми: она у тебя уже есть. Но есть ли у тебя власть создавать что-то? Можешь ли ты сам что-то менять?

— Не знаю, — честно признался Ричиус.

Он подумал о своем отце и о том, сколько людей добровольно погибли ради его интересов. И он подумал о тех, кем командовал сам в долине Дринг, — о Динадине и Люсилере, о том, как они следовали за ним и умерли бы за него. Разве этой власти было мало? Или это простое объяснение, почему Аркус стал императором: потому что ему всегда было мало власти?

— Мне казалось, у меня есть власть, — сказал Ричиус, наконец. — И мне хотелось бы думать, что я с ее помощью сделал что-то хорошее.

— Я уверен: это так. Тебе и твоему отцу всегда удавалось что-то делать. Но это в прошлом, а я говорю о будущем.

Ричиус кивнул.

— Граф Бьяджио уже сказал мне, что вам хочется более тесных отношений с Арамуром.

— Мне хочется больше. Я хочу, чтобы мы с тобой сделали нечто. — По мере того как Аркус говорил, глаза его становились все ярче. — Посмотри на эту комнату. — Он легко взмахнул рукой. — Какими тебе кажутся все эти вещи?

Ричиус огляделся, не зная, что ответить. Несмотря на неприбранный вид, каждый предмет казался любимым. Конечно, картины были покрыты пылью, а оружие уже несколько десятков лет не затачивалось, но все вещи обладали одним общим качеством: неброской ценностью. Ричиус откинулся на спинку стула и дал Аркусу тот ответ, которого, вне всякого сомнения, ждал от него старик.

— Мне кажется, они вам дороги.

Аркус одобрительно улыбнулся.

— Да, — подтвердил он. — Это — очень подходящее описание. Некоторые говорили мне, что эти вещи больше всего похожи на мусор, потому что они не знали, какая история стоит за каждой. Каждый предмет здесь имеет особое значение. — Он вздохнул, обводя взглядом свою странную коллекцию. — Эти вещи недостаточно ценные, чтобы демонстрировать их в парадных помещениях дворца, но для меня они дороже золота.

— Думаю, я могу это понять, — сказал Ричиус.

Он еще раз осмотрел окружающие предметы, стараясь обнаружить под слоем пыли нечто ценное. Когда он был маленьким, отец дарил отличившимся солдатам бронзовые перстни. Не слишком дорогие, эти безделушки высоко ценились теми, кто их получал.

— Я прожил долгую жизнь, — мрачно заявил Аркус. Он по-прежнему задумчиво вглядывался в свои вещи. — Я многого добился сам. Но теперь мне нужна твоя помощь, король Ричиус.

— Моя помощь?

Взгляд императора остановился на черепе, установленном над камином.

— Я заметил, как ты посмотрел на него, когда вошел, — сказал он. — Знаешь, кто это?

— Нет, — правдиво ответил Ричиус.

Он встал и протянул руку к черепу, проведя пальцами по побелевшему лбу и клыкастой челюсти. В горах Арамура были пумы с такими черепами, но не до такой степени крупными.

— Похоже на какую-то кошку. Но я не знаю кошек такого размера.

— Это череп боевого льва трийцев.

— Правда? — Ричиус внимательнее пригляделся к трофею. — Когда я был в Люсел-Лоре, я о них слышал, но ни разу не видел.

— На львах ездят только трийцы из Чандаккара, — объяснил Аркус. — Говорят, больше никто не может справляться с этими зверями, только кочевники Чандаккара умеют ими командовать.

— Чандаккар в войне не участвовал, — заметил Ричиус. — Он слишком далеко. Я даже не уверен, что его жители слышали о Тарне. И все же… — он опасливо погладил череп, — мне жаль, что те кочевники не воевали на нашей стороне.

— Я уверен, что теперь в Люсел-Лоре все уже слышали о Тарне, — сказал Аркус.

Ричиус кивнул.

— Наверное. Но откуда у вас этот череп? Если такие львы водятся только в Чандаккаре, то как этот череп попал сюда?

Аркус улыбнулся.

— Сядь. Я хочу кое-что тебе рассказать.

Ричиус послушно вернулся в свое кресло у огня. Дымный свет играл на необычно бледном лице Аркуса, а глаза его светились неземной синевой. Ричиус снова протянул руку за бокалом. Удивительно, но он вдруг почувствовал какую-то раскованность. Аркус взял свой бокал иссохшейся рукой и сделал небольшой глоток.

— А ты не знал, что я был в Люсел-Лоре, Ричиус? Мне ведь можно называть тебя Ричиусом?

— Да, конечно.

— Ну, эту историю мало кто знает, но, когда я был молод, я плавал в Люсел-Лор. Думаю, мне было около шестнадцати, и мой отец, который являлся в то время императором, хотел, чтобы я стал настоящим мужчиной. Он отправил меня туда и велел привезти домой голову этого льва. Видишь ли, никто даже не был твердо уверен в том, что они существуют, и моему отцу хотелось это выяснить.

— И он отправил вас одного? — изумился Ричиус.

— Нет, не совсем. Я приплыл к южному берегу Люсел-Лора на одном из кораблей моего отца. Но на берег я действительно сошел один. Даже в том возрасте я был прекрасным охотником — и, как я уже сказал, отец хотел меня испытать. Я должен был обойтись без помощи людей с корабля, и если бы я не вернулся, что ж…

Аркус, задумавшись, прервал себя.

— Но вы вернулись, — подсказал ему Ричиус. — И с головой льва.

— Да, вернулся. Кораблю было приказано дожидаться меня, сколько потребуется: ведь никто из нас не знал, сколько времени уйдет на поиски этого зверя. Но я их нашел — целую долину.

Ричиус потрясенно слушал рассказ Аркуса о том, как он наконец пришел следом за одним из львов в огромную долину, поймал его в ловушку и убил копьем. Юный Аркус чуть было не погиб во время этого предприятия. Но потом он взял нож и, методично отделив голову льва от туловища, приволок ее через пустоши к берегу. По возвращении он подарил трофей отцу на день рождения — и отец больше никогда не ставил под сомнение мужество наследника трона.

— Так что, как видишь, Ричиус, — заключил Аркус, — мой отец тоже отправил меня в Люсел-Лор сражаться в одиночку.

— Да, — тихо молвил Ричиус, завороженный рассказом. — И вы были на него за это в обиде?

— Нисколько. Я любил его. И это подвигло меня на учебу. Увидев Люсел-Лор, я воспылал желанием стать самым великим вождем, какого только знал Нар. И теперь ты должен сделать то же самое. Ты должен отбросить прошлое и стать таким королем Арамура, каким твой отец быть не мог, потому что у него не хватило воли разделить мое видение будущего.

Глаза Аркуса горели безумным порывом. Ричиус понимал, что Аркус к чему-то его подводит, и не дрогнув задал ему неизбежный вопрос:

— Скажите мне, Ваше Величество, почему я здесь нахожусь? Я знаю, вам что-то нужно, но не могу понять, что именно.

Аркус снова откинулся на спинку кресла, перекатывая бокал между ладонями.

— Я уже сказал тебе это, — тихо вымолвил он. — Когда я был в Люсел-Лоре, я видел невероятные вещи. Не только львов, но и людей. Я видел, как они творят чудеса: зажигают огонь усилием мысли, являются друг другу в снах. Я некоторое время жил среди них, пытался научиться у них. Но не смог. И когда я вернулся в Нар, я рассказал отцу, что видел, — и он мне не поверил. Я поклялся, что наступит день, когда я покорю Люсел-Лор — сделаю нечто такое, на что мой отец не был бы способен. И я стяжаю все его богатства и возможности для империи. Моей империи.

— Но этого так и не случилось, — сказал Ричиус. — Почему?

— Потому что я принес эту клятву, когда был молод и глуп. Я не знал, сколь огромен Люсел-Лор. А ведь прежде следовало покорить земли на этом континенте. Но я ждал — и когда дэгог Люсел-Лора открыл границу, я отправил туда всех нарцев, которые были готовы ехать. Они построили Экл-Най и наблюдали за трийцами по моему поручению.

Ричиус осмелился задать еще один вопрос:

— Ваше Величество, я должен спросить вас об этом. Вы что-то хотели от трийцев, правда? Я имею в виду, что вы не просто задались целью их покорить. Было что-то еще. Скажите мне, пожалуйста, почему вы отправили нас туда?