— Муж мой, нет…

— Не лги, — предостерег ее Тарн. — Я легко читаю твои мысли. Он тебе дорог, и ты пыталась с ним говорить. Мне это известно.

Дьяна занялась девочкой. Как гадко он с ней разговаривает! Но она действительно вела себя неосторожно. Ей следовало бы попросить прощения, но нужные слова не приходили. К счастью, Тарн как будто не ждет от нее извинений.

— Чего вы от меня хотите? — холодно спросила она.

— Я пытался уговорить Ричиуса помогать нам. У него есть знания, которые нам были бы полезны. Но он не хочет слушать ни меня, ни Люсилера. Думаю, к тебе он прислушается. Я хочу, чтобы ты убедила его нам помогать.

Дьяна резко подняла голову.

— Муж мой, я не могу этого сделать. Он отказывается меня видеть. Вы это уже знаете.

— Если ты придешь к нему, он тебя не прогонит. В этом я уверен. Он не сможет этого сделать, потому что любит тебя.

Дьяна неубедительно засмеялась.

— Нисколько.

— У меня нет времени на твои игры, женщина, — грубо уронил Тарн. — Он любит тебя, как и я. И я знаю, что ты ставишь его высоко. Говоря откровенно, я ревную. А теперь мы можем продолжать разговор о важных вещах?

— Да, — ответила Дьяна. — Но я не стану его соблазнять. И я не стану его обманывать, как вы.

Лицо Тарна стало суровым.

— Не смей мне выговаривать! Я не прошу тебя ни соблазнять его, ни обманывать. Мне надо только, чтобы ты убедила его нам помочь.

— Нет, муж мой, — помотала головой Дьяна, — я не могу с ним встречаться.

Тарн отступил на шаг, а потом спокойно сказал:

— Дьяна, я уже обещал тебе, что не буду сердиться, если ты мне откажешь. Но я хочу, чтобы прежде ты позволила мне объясниться. Мы в беде. Если известия из Экл-Ная достоверны, то уже тысячи нарских солдат готовы нанести нам удар. И никому не известно о них больше, чем Ричиусу. Он может быть нашей единственной надеждой.

— Вы ошибаетесь…

— Я не закончил, — решительно оборвал он ее. — Они применят такое оружие, какого никто из нас прежде не видел. И их тактика тоже будет новой. На этот раз мы будем сражаться с легионами Нара, войсками самого императора. Это уже не будут простые воины из Талистана и Арамура. Ричиус мог бы сказать нам, что нас ждет. Даже если он не станет воевать на нашей стороне, у него есть знания, которыми мы могли бы воспользоваться. Я взял из моих книг все, что только можно было. Он мне нужен.

Тарн согнулся, опираясь на палку, он был доволен своей речью.

— Вот и все. А теперь ты можешь принять правильное решение.

— И если я скажу «нет»?

— Тогда для тебя правильным будет это решение.

Дьяна засмеялась.

— И вы будете разочарованы.

— Буду, — согласился Тарн. — Но я с уважением приму твое решение. — Он придвинулся немного ближе. — Ты ведь понимаешь: я мог бы приказать тебе это сделать. Ты — моя жена. Большинство мужчин не стали бы унижаться, как я.

— Муж мой, думаю, вы не понимаете, чего у меня просите, — смело заявила Дьяна. — Он уже велел мне не обращаться к нему. Он больше не хочет иметь со мной дела, и хотя мне это непонятно, я знаю, он сказал то, что действительно думает. И скорее всего вам он тоже сказал что думал. Если он не желает вам помогать, то я не могу заставить его изменить решение.

Лицо Тарна просветлело.

— Дьяна, если ты придешь к нему с ребенком, если ты покажешь ему, за что он будет сражаться, то я уверен, он к тебе прислушается.

— С ребенком? Я не стану пускаться на ухищрения!

— Мы должны пускаться на ухищрения, — резко ответил Тарн. — Нам надо, чтобы он все понял. У него здесь ребенок! Пусть он скажет тебе в лицо, что намерен его бросить. Не думаю, чтобы он смог это сделать.

Это были отвратительные слова, и, услышав их, Дьяна ужаснулась. Но что самое страшное — она поняла: это должно подействовать. Тарн видел все очень ясно. Он уже заглянул в душу Ричиуса и увидел в нем заботливого человека — такой не оставит свою дочь на смерть.

— Я знаю, мы обе ему небезразличны, — сказала Дьяна. — Но, возможно, он считает, что не может нам помочь.

— Он уже говорил мне это, — молвил Тарн. — Это чепуха. Ему просто не хватает уверенности в себе, импульса, чтобы поверить в себя. Вот почему это должно исходить от тебя, Дьяна. Я не могу добиться, чтобы он ко мне прислушался. Он ненавидит меня — и, возможно, он прав. Но тебя он любит. Он сделает то, о чем ты просишь.

Эта уверенность развеселила Дьяну.

— Муж мой, вы слишком высоко меня ставите. У него хватило сил, чтобы отказаться меня видеть.

— Вот и приди к нему без разрешения. Не позволь ему тебе отказать. Он на лужайке, Дьяна, — чистит свою лошадь. Он один.

— Вы хотите, чтобы я пошла к нему сейчас?

Тарн кивнул.

— Если ты здесь все закончила, то да.

— Нет, — возразила Дьяна, — сейчас слишком рано. Может быть, когда он немного успокоится после смерти жены…

— Сейчас не время горевать, — оборвал ее Тарн. — Если ты намерена это сделать, то сделай сейчас. Нарские войска, собравшиеся на дороге Сакцен, могут ударить в любую минуту. Как только они войдут в Люсел-Лор, остановить их уже будет невозможно. А еще приходится думать об их флоте. — Он указал в окно на неспокойное море. — Они могут вскоре начать высадку своих войск прямо здесь, у наших дверей. Мы в опасности, жена. Нельзя терять время. — Его лицо немного смягчилось, и он наклонился еще ближе. — Извини, но если ты намерена отказаться, мне надо это знать сейчас. Я должен строить планы, и медлить с этим нельзя. Я уже вызвал военачальников на совет. Меньше чем через неделю они соберутся здесь. Мне надо подготовиться к встрече.

Дьяна встревожилась.

— Военачальники? Вы вызвали их сюда? Всех?

Тарн хладнокровно кивнул: он понимал ее опасения.

— Всех, кто сможет сюда приехать.

— А Форис? Как он?

— Я его ожидаю, — все так же спокойно заявил Тарн.

Дьяна ощетинилась. Мудрец Тарн временами бывал удивительно туп. Он сознавал, какую опасность это представляет для Ричиуса, — и, похоже, считал этот риск приемлемым. Ей придется снова увидеться с Люсилером и позаботиться о том, чтобы он предупредил Ричиуса о приезде военачальника из долины Дринг.

— Я хочу, чтобы Ричиус участвовал в военном совете, — продолжал Тарн. — Он сможет сказать нам всем, чего ожидать. Мне нужно, чтобы он был на нашей стороне, Дьяна. Только ты с Шани можете убедить его присоединиться к нам.

Шани громко икнула, из уголка рта у нее потекла струйка молока. Дьяна взяла ребенка с колен и внимательно осмотрела. Все еще бывали моменты, когда ей не удавалось нормально покормить девочку, — например, когда ее что-то отвлекало. Она встала с кресла и, пройдя мимо Тарна, положила ребенка в резную кроватку и тщательно укутала ее одеялом.

— Это очень неожиданно, — промолвила она наконец. — Не знаю, смогу ли я помочь.

— Выбор за тобой, — напомнил Тарн. — Я постараюсь принять твое решение.

— Вы говорите, Люсилер не может его убедить. Он пытался?

— Не раз. Боюсь, Ричиус больше ему не доверяет.

Дьяна печально кивнула.

— Я скоро вам отвечу, — пообещала она. — К завтрашнему утру.

Она почувствовала у себя за спиной, как лицо Тарна расплывается в улыбке. Она беззвучно выругалась. Тарн всегда добивается чего хочет, будь он проклят!

— Я буду ждать твоего решения. — Он повернулся и, проковыляв к двери, закрыл ее за собой.

Дьяна рассеянно застегнула блузку, не обращая внимания на плач Шани. Ей хотелось пойти к Ричиусу, еще раз показать ему его дочь, услышать, как он плачет по жене. Ей хотелось сидеть рядом с ним и часами говорить о пустяках, узнать его так, как у нее не получалось раньше. Но все это было невозможно, потому что она оставалась женой Тарна, а любовь дрола была страшной. Она могла только, соблазнившись поручением Тарна, говорить с Ричиусом о войне и военном совете, о битвах и смерти, а не о том, что было ей близко. Перед ней стоял невеселый выбор: либо говорить с ним от лица Тарна, либо не говорить вообще.