Это было очень похоже на то, что собирался предпринять Аркус.

— Так говорят дролы, — продолжал свой рассказ Люсилер. — Помни: для Праду война означала возможность пополнить свои сундуки новыми душами. Его не смущало, что иные из погибших жили в городе, который ему поклонялся. Но войска Туура не смогли победить город Лорриса. Однако и Лоррис не смог избавить мир от туурцев. В течение пяти лет шла кровопролитная война, которая никому не приносила победы.

Люсилер неожиданно умолк, хмуро глядя на Ричиуса.

— Ну, говори же, — подстегнул его Ричиус. — Что было потом?

— Спустя три года Чатти и Туур понесли огромные людские потери, и Лоррису и Прис отчаянно хотелось прекратить войну. Но они ничего не могли сделать. Жители Туура были столь же порочными, как их покровитель Праду. Они отвергали все предложения Чатти о мире. И вот однажды, когда Лоррис охотился в лесу, ему явился зверь. Этим зверем был шакал.

Ричиус поморщился.

— Шакал. Слышу что-то знакомое.

— Да. Но это был необычный шакал. Это был бог Праду, и он сказал Лоррису, что на самом деле он — Викрин и что у него есть для Лорриса прекрасный дар, который позволит ему закончить войну с Тууром. Это было волшебное заклинание, которое могло уничтожить всех жителей Туура. Достаточно было произнести его город Туур навсегда исчезнет.

— И Лоррис произнес это заклинание?

— Конечно, произнес. Он считал, что этот зверь — Викрин, и он ему доверял. — Лицо Люсилера потемнело, а слова исторгались с пронзительным свистом. — Он произнес это заклинание, и в Тууре вспыхнул огромный пожар, который разрушил город; жители его разбежались кто куда.

— Заклинание подействовало? — изумился Ричиус. — Не понимаю. Ты же сказал, что шакалом был Праду, а не Викрин. Что же случилось?

— Это был Праду. Повелитель мертвых не солгал Лоррису насчет этого заклинания. Оно подействовало. Оно разрушило Туур. Но Праду было известно нечто такое, чего не знал Лоррис. Утром того дня шпионы Туура взяли в плен Прис и увели с собой в город, чтобы запросить за нее выкуп.

Ричиус тихо присвистнул.

— И заклинание ее убило.

— Она погибла. Узнав о ее смерти, потрясенный и безутешный Лоррис покончил с собой. Легенда гласит, что он жил в высокой башне и в тот же день бросился оттуда вниз. Оставшийся без правителей, Чатти был поглощен хаосом, и захватчики из других городов без труда овладели им и сожгли дотла. Так Праду достиг своей цели: он убил любимцев своего врага, Викрина, и принес гибель тысячам людей.

— И поэтому в долине Дринг меня называли Шакалом, — мрачно добавил Ричиус. — Потому что дролы ненавидят это животное. Почему ты никогда мне об этом не говорил?

— А это что-нибудь изменило бы? — вопросил Люсилер. — Все равно это просто легенда. Но на этом она не заканчивается. Дальше в предании говорится, что после смерти Лоррис и Прис вознеслись на небеса, чтобы жить с богами, и что Викрин по-прежнему о них заботится. Сегодня дролы поклоняются им как богам войны и мира.

Ричиус удовлетворенно улыбнулся. Пусть это всего лишь предание, но история прекрасная.

— Однако все это очень грустно, — подумал он вслух. — Они ведь действительно должны были очень любить друг друга. — И мысли его сразу же обратились к Дьяне.

— Да, эта легенда очень печальная, — согласился Люсилер. — Но о них помнят. Каждый год дролы празднуют казада — свой самый главный свято чтимый день. Это — время воспоминаний о жизни и смерти священных — близнецов. Устраивают пиры, играет музыка, а искусники рассказывают истории о Лоррисе и Прис, чтобы маленькие дети росли, понимая их веру.

— Искусники? Кто это?

— Праведники дролов, — объяснил Люсилер. — Как священники в Наре. Тарн — искусник, высший искусник секты дролов. И скоро будет первая казада с того момента, как он пришел к власти. До нее всего неделя. Может быть, мы даже успеем к ней в Фалиндар.

— У тебя в голосе слышится радость, — изобличил его Ричиус. — Ты ведь, кажется, говорил, что ты — не дрол.

— Это — праздник, Ричиус. Время встречи весны. Ей радуются не только дролы.

Ричиус презрительно фыркнул. Он не рассчитывал приехать в священный для дролов день.

— Ну, лично я не огорчусь, если пропущу это ваше празднество. Не будем забывать, что меня ведет в Фалиндар. Я еду только за Дьяной.

Гневно сверкнув глазами, Люсилер повернулся к Ричиусу.

— Это ведь ты стал расспрашивать меня о дролах, или ты забыл?

— Не забыл. Но я не хочу, чтобы Тарн окунулся в эту казада. У меня с ним дела. Мне надо, чтобы он занимался мною.

— Он будет заниматься тобой, — заверил его Люсилер. — Поверь, тобой пренебрегать не станут. Сам Кронин, наверное, захочет с тобой встретиться. После окончания войны он живет в цитадели вместе с Тарном. Ему известно, что я уехал из Фалиндара, чтобы переговорить с тобой.

— А как насчет него? Он теперь поклоняется Лоррису и Прис?

— Кронин не дрол, — ответил Люсилер. — В этом нет необходимости. Теперь он — сторонник Тарна, как и я, но он следует своим верованиям. Это все — часть мира, Ричиус. Тарн не предъявляет военачальникам никаких требований. Вот почему он позволил Кронину сохранить за собой Таттерак, вместо того чтобы передать его Форису из долины Дринг. Говорю тебе: он умеет прощать, как никто другой. Кронину сохранили жизнь, так же как мне и всем, кто сражался против Тарна. Даже Форис принял Кронина.

Ричиус широко раскрыл глаза: это известие произвело сильное впечатление. Военачальники долины Дринг и Таттерака являлись злейшими врагами с незапамятных времен. Это не было секретом даже для нарцев. И то, что Тарну удалось примирить этих двоих, было поистине удивительно. Однако это еще предстояло увидеть. Хотя с каждым днем Ричиус чуть больше доверял своему спутнику-трийцу, утверждения Люсилера по-прежнему оставались голословными, а Ричиус не собирался поддаваться ни магии надежды, ни старой дружбе. Он поверит в это примирение лишь в тот день, когда увидит рядом Кронина и Фориса.

— Я все еще не могу поверить, что Кронин остался в живых после того, что происходило в Таттераке. Сам Блэквуд Гейл был вынужден бежать, и почти все его люди погибли. Как Кронин мог выжить? Эти бури…

Он замолчал, увидев, как Люсилер сжал губы. Триец стал оглядываться, делая вид, будто невыразительный пейзаж вызывает у него глубочайший интерес. Ричиус застонал. Все стало до тошноты ясно.

— Он никогда не направлял свою магию против воинов Кронина, так? — возмущенно осведомился Ричиус. — Он пользовался ею только против нарцев!

Молчание Люсилера было красноречивым ответом.

— Бог мой, каким я был дурнем! Конечно, Кронин остался в живых! Почему ему было не жить? Тарн никогда не направил бы свою магию против своего народа. Как же — это было бы немыслимо! Он ведь дрол, верно? Но вот убить сколь угодно варваров из Нара — это пожалуйста!

Люсилер упреждающе поднял руку.

— Дело не в этом, — сказал он, тщательно подбирая слова, — Тарн хотел только избавить Люсел-Лор от влияния Нара. Не забывай: именно ради этого и началась его революция.

— И он взял и сжег всех, кроме трийцев, которые воевали против него. Тебе это кажется нормальным?

— Конечно, нет! — огрызнулся Люсилер. — Но в конце концов это принесло ему победу и показало всем военачальникам, что ему нужен мир. Да, он пощадил тех военачальников, которые были на стороне дэгога…

— Прекрати! — рявкнул во гневе Ричиус. — Меня ты не убедишь.

Люсилер пожал плечами.

— Посмотрим.

Больше часа они ехали в полном молчании. Едва сдерживая клокочущую ярость, Ричиус смотрел, как меняется местность по мере того, как они проникают в самое сердце Таттерака. Каменистые равнины оставались позади, уступая место скалистым холмам. Высоко в небе сияло ярко-оранжевое светило, окрашивая землю в странные цвета. По обеим сторонам неровной дороги в зарослях причудливо переплетенного кустарника жужжали пчелы. Внезапно Ричиус почувствовал, как сердцем его завладела тоска. Эти места ознаменованы таким кровавым прошлым! Четыре года назад Тарн только-только захватил Фалиндар, свергнув дэгога с трона, и Кронин с его воинами отчаянно пытались остановить поток дролов. И хотя Ричиус вместе с соотечественниками действовали по приказу Аркуса, они искренне стремились помочь императору в борьбе с восставшими, в которых видели угрозу не только Люсел-Лору, но и в конечном счете самому Нару. Сколько людей здесь погибло, с грустью думал Ричиус. Как и в долине Дринг, военная кампания в Таттераке была жестокой и кровавой. Множество сражений порушило мирную жизнь трийцев. Но теперь от этого бурного прошлого не осталось и следа. Среди бесконечных холмов шло неудержимое наступление весны, и существовали деревни, полные крепких людей, которым как-то удалось пережить все трагические события гражданской войны. Ричиусу вдруг очень захотелось узнать, сколь благодатно им теперь живется.