— Вам лучше, мэм? Я принесла вам остро-кислого супа. — В торговом центре Джинни заставила Пиппу поесть еще раз, взамен того завтрака, которым ее стошнило.

— Как мило с твоей стороны. — Розамунд внесла поднос в гостиную, и полы халата взметнулись, демонстрируя длинные стройные ноги. Она двигалась с грацией породистого скакуна; под определенным углом даже в лице ее проглядывало нечто лошадиное. Без сомнения, Лэнс унаследовал атлетическую удаль от матери.

— Я прошу прощения за пропущенный завтрак, Пиппа. Возможно, в Далласе принято заставлять почтенную даму ожидать в течение часа. В Хьюстоне для меня было бы абсолютно недопустимо прийти на встречу после такой вопиющей бестактности.

— Понимаю. — Пиппа занесла в свой мысленный банк данных еще один пункт относительно правил этикета в Хьюстоне. — Боюсь, и моя мама занемогла от нервной перегрузки.

— Должно быть, Тейн откусила больше, чем может прожевать, бедняжка. — Розамунд раскрыла картонную упаковку. — Пахнет божественно. Расскажи мне о завтраке.

Розамунд занялась супом, а Пиппа невинно заметила:

— Девочки так взволнованы предстоящей встречей со всеми этими блестящими холостяками.

«Далласские потаскушки!»

— Искренне надеюсь, сегодня вечером они сумеют сосредоточиться. На репетиции это будет крайне сложно.

Свадьба должна была состояться в симфоническом центре «Майерсон». Рабочие соорудили отделанное мрамором продолжение сцены, дабы разместить Далласский симфонический оркестр и хор, ансамбль колоколов, два духовых квинтета, свиту жениха и невесты и, наконец, далеко не последнее, шлейф свадебного платья Пиппы — произведение портновского искусства с тисненым изображением того, что Тейн называла своим фамильным гербом. Расправленный во всю длину, шлейф вполне заслуживал собственного почтового индекса. В попытках разрешить столь сложную задачу Тейн и Уайетт дважды арендовали центр «Майерсон», приглашали музыкантов, тридцать актеров и провели несколько прогонов. Подлинное крушение надежд Уайетт пережил, когда даже на пятом прогоне хор, исполнявший «Аллилуйя», не успевал закончить мелодию, а небольшая армия спутников новобрачных запаздывала с отступлением из зала. В конце концов он рассчитал, что шаг каждого участника процессии должен составлять двадцать два дюйма в секунду, чтобы успеть покинуть зал, прежде чем духовые квинтеты «откроют огонь».

— Подружки невесты репетировали шаг несколько месяцев, — сказала Пиппа. — Они могут пройти по проходу даже во сне.

Розамунд сдержанно улыбнулась. Она сама была когда-то юной и знала, что, стоит подружкам невесты увидеть свиту Лэнса, все тренировки мигом улетучатся из их голов.

— Посмотрим.

Появился официант с креветками и салатом для Розамунд. Она с удовольствием съела и это: до ужина еще целая вечность, а она с утра сыграла два сета в теннис с Лэнсом.

— Подружки невесты получили мои подарки? — поинтересовалась она, наполняя стакан водой «Эвиан».

— Им очень понравились заколки. Спасибо огромное.

— А подарки Тейн? Надеюсь, они не обратили внимания на то, что ее жемчужины чуть меньше моих.

— Я не заметила на столе ювелирных весов. — Пиппа подождала, пока Розамунд покончит с креветками, прежде чем спросить: — А как поживает Лэнс?

Они с Джинни так и не смогли разыскать его.

— Мы завтракали с ним после тенниса. Полагаю, сейчас он играет в регби. Надеюсь, ты простишь, что я отобрала его у тебя сегодня, Пиппа. Это последний шанс получить его в полное свое распоряжение.

— Это абсолютно нормально. — Вообще-то это было абсолютно возмутительно, но Пиппа попыталась представить себя на месте Розамунд, в шлепанцах с маленькими красными помпонами. — Уверена, я бы наскучила ему со своей маленькой бурей в стакане воды. — Она поднялась, собираясь уходить. — Как я буду рада, когда свадьба наконец закончится.

И Пиппа разразилась слезами, к удивлению будущей свекрови и своему собственному. Розамунд сжала девушку в объятиях:

— Ну, будет, будет, дорогая. Возьми себя в руки!

Она проклинала Тейн за то, что та превратила бракосочетание в кошмар для собственной дочери, вместо того чтобы создать для нее волшебную сказку.

— Не хочешь позвонить моему нумерологу? Она великолепно делает акупунктурный массаж.

— Все в порядке, — шмыгнула носом Пиппа. Ей нужен был не массаж, а Лэнс. — Простите, что я так разревелась.

— Со мной накануне свадьбы было то же самое. — Муж Розамунд провел весь тот день на ипподроме с друзьями. — Но я сделала то, что должна была. Как сделаешь и ты завтра.

— Я уже несколько дней не общалась с Лэнсом.

— Дорогая моя, это совершенно нормально. Между нами, все мужчины считают брак наполовину тюрьмой, наполовину смертным приговором. И ты не должна сейчас хныкать. Должна ждать, пока Лэнс придет к тебе. Не показывай слабости, не то он будет вечно презирать тебя.

Это прозвучало довольно глупо.

— Кто этот Вуди?

— Физиотерапевт моего сына. У него обширная клиентура на Пятой авеню. А почему ты спрашиваешь?

— Они с Лэнсом покупали атласные пояса для шаферов. Это довольно странно, поскольку пояса давно готовы.

Глаза Розамунд на миг вспыхнули.

— Я попросила их подобрать пояс для Гарри, моего мажордома, — солгала она.

— Какое облегчение. Мне приходили в голову гораздо более мрачные мысли.

— Стыдись, дорогая. — Розамунд поднялась во весь свой рост, во все шесть футов два дюйма. — Ступай принарядись для моего мальчика. Спасибо за суп.

Пиппа поднялась наверх на лифте. От стресса она превращалась в психопатку. Ну конечно же, Розамунд хотела, чтобы пояс ее мажордома соответствовал поясам шаферов. Ну конечно же, Лэнс пожелал, чтобы кто-нибудь помог ему с покупкой. И разумеется, именно Вуди, житель Нью-Йорка, обладал самым изысканным вкусом.

Но спокойствие ее продержалось недолго. Едва открыв дверь президентского номера, Пиппа услышала визг Брента:

— Ах ты, сучка! Каким образом, по-твоему, я должен превратить эту крысиную щетину в элегантный узел на затылке? Как, как, КАК?

Пиппа стремительно влетела в комнату. Джинни стояла, скрестив руки, спокойная, как Чеширский кот, а Брент с воплями носился вокруг нее. У стилиста выдался крайне тяжелый день. Восстановление поврежденных волос Кимберли потребовало дополнительного часа работы. Но он и представить не мог, что следом его ожидают шесть подружек невесты, длинные светлые волосы которых напоминают прошлогоднее сено. Что такое произошло с девушками из Техаса и их белокурыми локонами? Фара Фоссет и Линда Эванс[18] уже почти два десятилетия пребывают на свалке парикмахерской истории. И что за стремление иметь грудь размером с голову? И физически, и ментально эти женщины были в одном шаге от мычания. Он, должно быть, выжил из ума, согласившись приехать в Даллас. Только подумать, что завтра придется разбирать эти узлы и сооружать что-нибудь новое!

— Это шутка такая? — рявкнул он на Пиппу. — Ваша матушка сотрет меня в порошок, если я не сделаю десять причесок к сегодняшнему вечеру.

Дверь вновь распахнулась, впуская Тейн в светло-голубом кашемировом костюме с манжетами из серебристой норки. Ее сапфиры ослепительно сверкали. Прическа и макияж были идеальны. Несмотря на маниакальный блеск в глазах, выглядела она крайне привлекательно.

— Вы готовы причесать меня, Брент? — И тут она увидела Джинни. — Что это, Боже правый, такое?

— Это не я! — завизжал доведенный до истерики стилист.

Тейн вздохнула; сегодня боги устроили для нее день катастроф в режиме нон-стоп.

— В таком виде ты привлекла бы к себе слишком много внимания, Джинни. С крупной заколкой такие волосы будут выглядеть просто смешно. — Никто даже не попытался возразить. — Ты отстранена.

— Нет! — вскричала Пиппа, выхватывая из рук Тейн телефон, прежде чем та успела позвонить запасной кандидатке. — Ты не можешь так поступить!

— Определенно могу. В нашем окружении не будет неонацистов.