Что ж, пришла пора разделить страдания. Хьюстон всего в четырех часах езды к югу от Далласа. Если пуститься в путь сейчас, к закату она уже будет стучать в дверь Розамунд. План казался неглупым, и Пиппа свернула на шоссе 45, не забыв включить контроль скорости, дабы не нарушать правила. Сквозь слезы она внимательно рассматривала форму и цвет всех дорожных знаков: домашнее задание. Она продумала, что именно собирается сказать, и представила выражение лица Розамунд, когда та услышит правду об идеальном сыночке, разрушившем ее жизнь.

Спустя час мстительной нирваны Пиппа обнаружила, что проезжает мимо зеленого указателя на Крокет, где всего несколько часов назад был похоронен ее дед. Она стремительно, через три полосы, рванула к повороту: Розамунд может подождать.

Через тридцать минут Пиппа была на кладбище — здесь покоился ее прапрадед Кугар Уокер с женой и еще четыре поколения его потомков. В середине дня на кладбище было пустынно. Сто десять градусов по Фаренгейту существенно сокращали продолжительность выражения горя. Пиппа остановила джип у свежего холмика на семейном участке. Она почти убедила себя, что похороны были всего лишь искусной мистификацией, когда разглядела крошечные ямки на траве, где стояла Тейн. Такие следы могли оставить только шпильки от Гуччи.

Это действительно произошло.

Пиппа села на траву и разрыдалась. Когда она вновь смогла различить окружающее, то принялась читать имена на могильных плитах вокруг. Она прекрасно знала все их истории: дядюшка Лэндон упал в цистерну с сырой нефтью, потерял зубные протезы и следующие пятьдесят лет доживал без зубов. Несмотря на то что ее дважды ударяла молния, тетушка Элиза пережила трех мужей. Прабабушка Пэтси, так и не закончившая восемь классов, утроила семейное состояние, пока ее муж воевал с японцами. Кузен Джеб в возрасте семи лет пристрелил вора, удиравшего с одним из знаменитых пирогов его мамочки. История за историей: все Уокеры были гордыми, умными, сильными. Поколение за поколением доказывали, что дело вовсе не в деньгах, дело в отношении к жизни. Пиппа почти видела, как предки качают головами, недоумевая, как их гены могли породить такое ничтожество. Она словно услышала голос Энсона: получи диплом. И голос прабабушки Пэтси: не профукай миллиард, дорогуша. И даже голос полицейского Пирса: вы не жертва.

Пристыженная, Пиппа медленно возвращалась в Даллас. К черту Розамунд. Все Хендерсоны — неудачники.

В воротах к ее машине подошел охранник Стенли:

— Для вас сегодня доставили «мазерати», мэм. — Пиппа велела Вуди засунуть «мазерати» в его измученную задницу. Вероятно, он принял это за «да». — Мы поставили его в углу гаража. И накрыли.

— Сохраните ключи. Некоторое время он там постоит.

Пиппа разогрела замороженный обед. Открыла «Руководство для водителей» и принялась набивать мозги дорожными знаками. Это помогало не думать о дедовых шпорах, похороненных под шестью футами техасской земли.

Ровно в семь зазвонил телефон.

— Доброе утро, — приветствовал Шелдон. — Как автошкола?

— Наставник жесток, — зевнула Пиппа. Ноги были тяжелыми, как колоды. — Его фамилия Пирс.

— У него отличная репутация. Суров, но справедлив. Как живется под псевдонимом?

— Начинаю привыкать к нему. — Пиппа убрала учебник, застрявший между подушкой и ее ухом. — Я видела по телевизору дедушкины похороны. Поверить не могу, что Тейн выбросила его шпоры.

— Я же говорил, она не в себе.

— Поэтому я должна быть с ней.

— Крайне неразумно, учитывая ее ситуацию с наследством. Кстати, я перевел на твой счет шестьдесят тысяч долларов. Конверт с небольшой суммой наличными и водительскими правами на имя Пакиты Рики доставлен в мотель «Счастливый час». Ты же как-никак студентка.

Сарказм не ускользнул от слуха Пиппы.

— Я понимаю, что это не совсем то, что имел в виду дедушка, Шелдон, но это средство для достижения цели. С миллиардом долларов я смогу сделать много полезного.

Если бы Шелдон получал по десять центов с каждого наследника, который произносил эти слова, он сейчас вполне мог бы купить «Коноко»[32].

— Мы вернемся к обсуждению этой идеи, после того как ты получишь диплом.

Пиппа обрядилась в костюм из «Уол-марта», белую плотную сорочку в крупных лиловых цветах. В сочетании с ее чернильными волосами цветовая гамма была просто омерзительной. Перед выходом она внимательно рассмотрела себя в зеркале. Не самый убедительный латиноамериканский тип: пропорции груди и задницы отклонялись от этнического идеала. И еще одна серьезная проблема: татуировка смылась под душем.

С бешено колотящимся сердцем Пиппа взглянула на часы. Она ни за что не успеет расписать себя до занятия, но и опаздывать ей больше нельзя, так что она схватила пару фломастеров и первый джемпер, который попался под руку. Движение в час пик оказалось просто ужасным. На парковку перед мотелем джип ворвался без двух минут девять. Она пронеслась мимо дезинсекторов, работавших на первом этаже, и проскользнула на свое место как раз в тот момент, когда офицер Пирс открывал окна.

— Прошу прощения, класс. Кондиционер неисправен.

— Вы же не рассчитываете, что мы будем сдавать тест в такую жару, — запротестовал рыбак Гордон, когда Пирс начал раздавать листки с заданием.

— Я не просто рассчитываю, что вы будете сдавать. Я рассчитываю, что вы сдадите успешно.

Едва ли многие с этим справятся; Пирс специально подобрал трудные вопросы, дабы заставить всех старательнее готовиться к выпускному экзамену. Пакита, кажется, сегодня более сосредоточенна, если не считать мохерового свитера. В таком толстом даже лама задохнулась бы.

— Можете снять пиджаки и галстуки. — Она не шевельнулась. — Пакита?

— Нет, благодарю. — Она улыбалась, а пот струился по ее лбу, животу и ногам.

Он искренне надеялся, что девушка не пытается скрыть следы от инъекций на руках. Сексуальный запах ее духов накатывал волнами, как тепло обогревателя. Офицер Пирс с трудом заставил себя отойти. Через десять минут он собрал листочки.

— Можете попить воды, пока я проверю.

Пиппа рванулась в коридор и там стянула свитер.

— Сеймур, — позвала она, едва тот появился на пороге класса. — Могу я попросить о большом одолжении?

— Только скажи, плюшечка.

Пиппа протянула ему маркер:

— Не отказался бы ты нарисовать мне на руках пару татуировок? Что угодно, что тебе захочется.

Они нашли место в вестибюле, и под взглядами нескольких местных проституток Сеймур со знанием дела разрисовал руки Пиппы черными линиями и завитушками.

— Готово. Какое-то время продержится.

Когда она, уже с голыми руками, вернулась на свое место, Пирс обалдел: руки были покрыты художественными изображениями мужских и женских гениталий. Паките либо нет никакого дела до того, что весь класс над ней хихикает, либо она просто над ними издевается.

— Все, кроме одного, провалились, — сказал он, бросая перед ней результаты теста. Девяносто восемь. Может, она гений в области дорожных знаков? — Ваша группа показала феноменальный результат, в отрицательном смысле. Извольте объясниться.

— Прошлым вечером был финал НБА.

— Слишком много знаков.

— Утро не лучшее время для меня.

— Это оправдания, а не объяснения. Пакита, можете посидеть у бассейна, пока мы повторим дорожные знаки.

На прощание Пирс протянул ей толстый конверт, адресованный Паките Рике, автошкола, мотель «Счастливый час». Без обратного адреса.

Со своего места Пирс наблюдал, как Пакита, присев у бассейна, разрывает конверт. Похоже, там оказалась приличная сумма наличными. Она затолкала деньги в кошелек и тупо уставилась на поверхность хлорированной воды. Потом позвонила по телефону. Вскоре появилась азиатка в белом медицинском халате, и Пирс в изумлении наблюдал, как она делала Паките маникюр, педикюр и массаж ног. Он не мог отвести глаз от длинных ног Пакиты, пока на ее ногти слой за слоем ложился лак. Пакита немного вздремнула; вид невинно раскинувшейся на спине девушки вызывал безудержное желание немедленно выйти из класса и прилечь где-нибудь на живот.