— Фантастически. Калеб выглядит намного лучше. Я страшно огорчена, что мы не можем быть рядом с тобой.

— Ты ангел. — Тейн всхлипнула.

— Ступай и покажи Розамунд Хендерсон, кто здесь хозяин!

Воодушевившись, Тейн набрала номер Школы домашнего хозяйства «Маунтбаттен-Савой» в Аспене.

— Это Тейн Уокер из Далласа, — величественно представилась она.

— Здравствуйте! У вас ведь свадьба на этой неделе!

— С кем я говорю? Откуда вы знаете?

— Это Оливия Вилларубиа-Тистлберри, директор. Мы с огромным интересом следим за событиями в Техасе. Не каждый день представители двух поистине королевских семей Америки заключают брак.

Тейн мгновенно влюбилась в эту женщину.

— Мой организатор слег с жесточайшей корью. Мне нужен кто-то, кто сможет руководить репетицией, в которой участвует симфонический оркестр, хор в двести человек, два духовых квинтета, колокола, органист и тридцать один помощник, не говоря уже о строптивой матушке жениха. Я выплачу вам пятьдесят тысяч долларов, если сумеете найти кого-нибудь сегодня днем. Сверх вашей обычной таксы, разумеется.

— Думаю, для Седрика это не составит проблемы, — после душераздирающей паузы сказала Оливия. — Он уже двадцать лет одевает герцога Мекленбург-Стрелитца. Устраивал три королевские свадьбы. И он как раз оказался здесь, проводит мастер-класс по крупномасштабным мероприятиям.

— Берите самолет и немедленно отправляйте его в Даллас.

— Я так взволнована, миссис Уокер, и так рада, что вы обратились к нам.

— Все необходимые данные я отправлю по электронной почте. Седрик сможет ознакомиться с ними в пути.

Тейн прикончила еще полпинты каопектата, прежде чем почувствовала себя достаточно уверенно, чтобы отважиться выйти в свою гардеробную площадью полторы тысячи футов. Пока Маргарита занималась ее прической, она устроила телефонное интервью с Зариной, голливудской светской репортершей. Позвонила Розамунд, матери Лэнса, сообщить, что опоздает к завтраку с подружками невесты. Потом позвонила Пиппе и велела начинать без нее — сама же она подъедет, как только сможет. Выбрав восемь различных украшений из жемчуга, Тейн наконец позволила себе улыбнуться. Ее не случайно называли суперженщиной.

Шесть месяцев назад, едва узнав о том, что ее дочь выходит замуж за Лэнса Хендерсона, спустя буквально несколько минут, Тейн позвонила в «Дворец в Черепашьей бухте»[14] и зарезервировала президентский номер, а вместе с ним еще четыре верхних этажа отеля. Действуя с быстротой молнии, она сумела получить групповую скидку и, что гораздо приятнее, опередить Розамунд Хендерсон, мать Лэнса, не дав ей возможности заказать лучшие номера отеля для семьи и друзей жениха. Таким образом Тейн подтвердила, что ее отношения с Розамунд, грандиозное социальное соперничество, начались на верной основе.

Разобравшись с этим, Тейн сосредоточилась на устрашающей задаче отобрать десять идеальных подружек невесты. В университете Пиппа была популярным членом «Каппа-Каппа-Гамма». Как только весть о ее помолвке донеслась до сообщества, на Пиппу обрушились просьбы об участии в свадебной церемонии. Она с радостью позвала бы всех желающих, но это было невозможно. Тейн разрешила проблему, устроив конкурс на эти десять драгоценных мест. Каждая кандидатка должна была представить семейные рекомендации, четыре фотографии (спереди и сзади в купальнике и вечернем платье) и написать эссе под названием «Почему я должна быть подружкой невесты на свадьбе Пиппы». Процесс отсева был исполнен трагизма, поскольку самые социально приемлемые наследницы, включая нескольких лучших подруг Пиппы, далеко не всегда унаследовали и самые миловидные мордашки и фигурки. Вдобавок Тейн пришлось иметь дело с мамашами претенденток. Многие из них относились к влиятельным «матриархам» и все без исключения были мастерицами лести, подкупа и шантажа. После продолжительных размышлений она отобрала десять подружек и трех запасных, предложила им подписать двухстраничный контракт, определяющий их обязанности. Пышнотелым избранницам было указано, на сколько именно фунтов им следует похудеть, если они намерены остаться в свадебной команде; каждый понедельник все тринадцать юных леди обязаны были звонить личному тренеру Тейн с отчетом об объеме талии и бедер.

Когда, за неделю до свадьбы, свита невесты прибыла в Даллас, лимузин доставил их прямиком к весам в спортзале. Одна из девушек, представившая ложные отчеты и скрывшая прибавленные ею тринадцать фунтов, была отправлена обратно домой в слезах. Пиппа попыталась было вмешаться, но Тейн была непреклонна и ввела в игру безмерно счастливую девицу из запасных. Окончательно сформированная команда получила в качестве награды верховые прогулки, просмотры кинофильмов, шопинг, массаж и спа-процедуры.

В восемь утра за день до свадьбы, в то время как Уайетт стоял перед беговой дорожкой Тейн, Пиппа с подружками истово тренировались в спортзале отеля. Тейн наняла на неделю Ричарда Симмонса[15], дабы он довел формы девушек до идеала. Для того чтобы напрягаться и потеть, время было слишком ранним, но тренировки входили в условия контракта. После занятий девушки собрались в президентском номере для встречи с одиннадцатью корейскими маникюршами.

— Где Кимберли? — поинтересовалась Пиппа, бросив взгляд на часики от «Патек-Филипп», подарок Лэнса — подарок без всякого повода: ему просто показалось, что на ее запястье они будут отлично смотреться. — Она же знает, что к десяти мы должны закончить с маникюром.

— Наверное, она все еще в сауне, — отозвалась Шарлотта, тоненькая брюнетка. — Каждая лишняя унция подчеркивает рост в жалких четыре фута восемь дюймов.

— И привязанность к шоколаду, — добавила Хэзел.

— А где Джинни? — продолжала Пиппа. — Она никогда не опаздывает.

— Возможно, решила пробежать пяток лишних миль по дорожке, — буркнула Шардонне. — Просто ради забавы. — Не теряя времени, Шардонне тут же пристроила свободную кореянку для педикюра.

— Полагаю, она понесла туфли на растяжку, — вступила Франческа. — Вы же знаете, какая у нее чудовищно широкая ступня.

— Думаете, хоть один парень на свете обратит внимание на ее ноги? — фыркнула Стефани. — Умоля-я-я-ю.

Джинни Господь наделил пышной грудью, роскошной задницей, лебединой шеей — короче, лучшей фигурой среди всех подружек невесты. И в облегающем шелковом платье цвета морской волны от Веры Вонг, сшитом специально к этому событию, она выглядела совершенно неотразимо. Сам факт ее существования раздражал остальных участниц свадебного действа, шесть из которых потратили тысячи долларов на силиконовые имплантаты. А еще две исправили носы. Однако никто не смог ничего сделать с шеей.

— Довольно пересудов! — оборвала их Пиппа. Джинни была ее лучшей, самой старой подругой. — Я хочу, чтобы сегодня все говорили только добрые слова. И завтра тоже. А потом можете вести себя как обычно.

Все расхохотались: им легче было бы слетать на Марс, чем на сорок восемь часов забыть о соперничестве и сплетнях. Когда маникюрш наконец распределили, разговор зашел о друзьях жениха. Женатых среди них не оказалось, и потому шансы, что результатом свадьбы Пиппы станут еще с полдюжины бракосочетаний, были довольно высоки.

— Расскажи все, что ты знаешь, о друзьях Лэнса! — потребовала Кора.

Вообще-то знала Пиппа не много. Большую часть времени Лэнс и его дружки за последние полгода провели на футбольных сборах.

— Мне бы не хотелось создавать у вас предвзятое мнение. Сегодня вечером вы встретитесь на репетиции. Просто используйте свое южное обаяние.

— Ну ты можешь хотя бы сказать, кто самый богатый?

— Какая разница? Деньги — это еще не все.

— Легко тебе говорить, Пиппа. Ты в них, можно сказать, купаешься.

Дверь с грохотом распахнулась. В проеме возникла Кимберли в облегающем маленьком черном платье с разрезами по бокам, солнечных очках от Аспрей, лодочках от Кристиана Лабутене и громадной черной шляпе с розовыми ленточками.