Когда от Самсона осталось лишь облако пыли на дороге, Ли обернулась к Пиппе:

— Мне уже гораздо лучше. Не желаете осмотреть дом?

Пиппа всю ночь провела за рулем и предпочла бы десятичасовую сиесту, но, опасаясь перспективы быть, как Самсон, уволенной на месте, ответила:

— С огромным удовольствием, сеньора Боус.

— Начнем прямо отсюда, от парадной двери. Я заметила, она вызвала ваше восхищение. Не правда ли, фантастическая вещь?

Лак еще не успел высохнуть на массивных палисандровых створках. На левой стороне, под надписью «Каса», был вырезан барельеф в виде фигуры женщины в вечернем платье. На правой, под надписью «Боус», фигура мужчины в смокинге — вероятно, парня, который платит здесь за все. Порхающие пташки украшали углы каждой из створок.

— Птички мне нравятся, — сказала Пиппа.

— На них настоял мой муж. Его компания — крупнейший импортер перьев в Соединенных Штатах.

Это объясняло тематику живописных полотен.

— Браво.

— «Превосходное перо» является также крупнейшим в Лас-Вегасе поставщиком блесток, блестящих тканей, китового уса, стразов, искусственного меха и змеиной кожи. — Захлопнув двери, Ли продолжила экскурсию в роскошном помещении рядом с холлом. — Я слегка помешана на Людовике Четырнадцатом. «Каса-Боус» представляет собой копию Версаля площадью тридцать тысяч квадратных футов.

Заметив, что улыбка Пиппы несколько поблекла, Ли продолжила:

— Вас, наверное, интересует, почему же дом называется не «Поместье Боус»?

Вообще-то Пиппу интересовало, существует ли в Неваде смертная казнь, и если да, то когда казнили здешнего декоратора.

— Да, это действительно несколько озадачило меня.

— Мы не хотели показаться чересчур претенциозными.

— Прелестно.

Пиппа продолжала держать улыбку, когда Ли демонстрировала стоящий в гараже «дюсенберг», выкрашенный, как и все вокруг, в фамильный абрикосовый цвет: повозка для прогулок по городу. Пиппе показали шесть бальных залов, серебряный буфет размером с гроб, плавательный бассейн внутри дома, дорожки для боулинга и пещерообразную библиотеку, набитую чучелами птиц.

— Мой муж — специалист-ортодонт, как вы могли намекнуть.

Пиппа не решилась поправлять хозяйку, заменяя «ортодонт» на «орнитолог», а «намекнуть» на «смекнуть».

— Это впечатляет, сеньора Боус.

В суперсовременной кухне они наткнулись на Руди, пожилого шефа в белом колпаке. Он был занят приготовлением тарталеток для завтрашнего праздника; их требовались сотни, крошечных.

— Дедушка Руди был шефом-кондитером императора Франца-Иоанна.

— Иосифа, Dummkopf[44], — рявкнул Руди.

Ли проигнорировала выкрик.

— А это наша дорогая Керри, ответственная за стирку, белье, серебро и фарфор.

Мрачная, без особого тщания умытая девица сидела за столом и наносила узор на собачье печенье, плод вчерашних стараний Руди.

— Кто ты, черт побери, такой? — недовольно спросила она у Пиппы.

— Космо дю Пиш. — Это практически невозможно было произнести с достоинством.

— То есть ты мужчина. Где ты достал эти лохмотья? Выглядишь как изгнанник с «Острова головорезов».

Все служащие Ли носили абрикосовые рубашки поло с надписью «Каса-Боус» спереди и архитектурным планом его же — сзади. Пиппе ни при каких обстоятельствах нельзя было появляться в таком виде: ее половая принадлежность немедленно станет очевидна.

— Это цвета рода дю Пиш. Они дарованы были моим предкам папой Пием Третьим в память о победе над сарацинами.

— Нет слов. — Керри вернулась к своему занятию, но вдруг сообразила, в чем непорядок в привычной картине мира: — А где Самсон, миссис Боус?

— В очереди за пособием по безработице. Сегодня утром он едва не пристрелил четырех курьеров.

— Этот сукин сын должен мне сто баксов! — Керри пулей вылетела из кухни.

— Керри такая вспыльчивая, — извинилась Ли. — А еще она ленивая и строптивая неряха. — И, понизив голос до шепота, добавила: — Руди обожает ее. Я не могу потерять лучшего кондитера Лас-Вегаса. Уверена, вы найдете способ поладить с ней.

Пиппа и Ли поднимались по грандиозной парадной лестнице, когда их окликнул Коул:

— Прошу прощения, мадам. Чей «мазерати» перекрыл проезд?

— Космо. Пожалуйста, поставьте его в гараж и принесите багаж. — Ли повернулась к Пиппе. — Коул — личный слуга и шофер моего мужа.

Шофер? С часами «Брегет»?

— Понятно.

Ли продемонстрировала Пиппе гигантскую гардеробную с обувью. Она определенно испытывала странную привязанность к серебристым босоножкам. И Пиппа вскоре поняла почему: следующая гардеробная была забита блестящими нарядами ярких цветов.

— Люблю эффектные наряды, — покаялась Ли.

— Отличная реклама продукции вашего мужа.

— Вы просто прелесть. Но вообще-то это давняя привычка. Я танцевала в «Рокитс»[45].

— Да что вы! Я пятнадцать лет бил чечетку, — выпалила Пиппа, прежде чем осознала свою ошибку. Но, делать нечего, надо было развивать тему. — Это изменило всю мою жизнь.

Ли тут же решила, что Космо — гей или бисексуал. Ну, с уходом Самсона его по крайней мере никто за это не поколотит. Она провела мажордома через роскошные гардеробные и хозяйские спальни — кошмар из абрикосовых подушек, оборочек, пуфиков и прочей муры. Ванная комната Ли была даже больше, чем у Тейн, но обилие оранжевых оттенков начинало действовать Пиппе на нервы. Они устало протащились через зеркальную танцевальную студию, где Ли все еще ежедневно занималась. Пиппе показали кабинет, комнату охраны и очаровательную комнатку Тициана, бишон-фризе.

Далее они проследовали во флигель прислуги, где все было исключительно удобно, но того же абрикосового цвета. Ли указала на одну из дверей:

— Это комната Коула. А это ваша. Надеюсь, вы не станете возражать против того, чтобы пользоваться с ним одной ванной комнатой. Там две раковины и две душевые кабины. Он очень аккуратен.

Вот это было здорово.

— Замечательно, сеньора Боус.

Явился Коул с двумя громадными чемоданами в крупный красный горошек — прощальный подарок Оливии.

— Вперед, Космо, — произнес он, забрасывая чемоданы на кровать. — Не нужна помощь в обустройстве? Я в этом деле большой специалист.

— Нет, благодарю вас. Если позволите, я бы хотел разобрать вещи.

— Ну разумеется. Как устроитесь, приходите в кухню. Керри подберет вам несколько форменных рубашек подходящего размера.

— Если не возражаете, я бы предпочел остаться в своей форме, — поспешно сказала Пиппа. — Этот ансамбль разработан Ивом Сен-Лораном для роскошных резиденций, таких, как ваша.

Ли не осмелилась возражать. Ей пришлось признать, что тридцать медных пуговиц Космо действительно смотрятся шикарно.

— Как пожелаете.

— Правило номер один: диктуй свои правила, — заметил Коул, после того как дверь за хозяйкой закрылась. — Отличное начало.

Пиппа почувствовала, что покраснела. В комнате внезапно стало очень жарко.

— Насколько я понял, мы будем пользоваться одной ванной комнатой. Я буду признателен, если вы не станете входить, когда я там. — Единственным ответом Коула была преувеличенно приподнятая бровь, словно он пытался понять смысл идиотской шутки.

— В чем проблема? — буркнула она. От прямого взгляда в его глаза у нее кружилась голова. — Вы гомофоб?

— Кажется, нет. А вы?

— Конечно, нет!

— Отлично. Тогда мы можем вместе пользоваться ванной комнатой. Мы оба знаем, как выглядит пенис.

— Вы не понимаете, — взмолилась Пиппа. — У меня иногда бывают непристойные порывы.

— В таком случае я всегда буду стучать, Космо. — Забавно, как легко ее дразнить. Коул бросил взгляд на часы. — Пора забирать собаку. Ему делают прическу.

— Постойте! — Пиппе не хотелось, чтобы Коул уходил. Его присутствие странным образом вселяло в нее уверенность. — В этом доме все нормально?

— Да. Вам понравится.