— И еще разок, — Сэм выстрелил из второго ствола.

Индеец замигал, выронил копье, на секунду исчез и снова вернулся медведем. Копье растворилось.

— Это не есть хорошо, — выговорил Дин.

Больше ничего он сказать не успел, потому что гризли бросился к ним. Не желая столкнуться с ним в дверном проеме, Дин метнулся налево, Сэм — направо. Медведь резко притормозил, посмотрел туда, посмотрел сюда, и, что-то для себя решив, припустил за Дином.

«Чудненько, — подумал старший Винчестер. — Я его, может, и обгоню, но надолго ли это?»

Он решил остановиться и драться. Едва медведь приблизился, Дин перезарядил дробовик и ждал, ждал… Медведь пах — грязью и застарелой смертью, могилой, куда хуже, чем воняло в школе. Он приближался, скрежеща клыками и роняя слюну. Дин прижал дуло к шее зверя и выстрелил. Глухо бумкнуло. Медведь замигал — и вот уже на снегу сидит индеец, но потом снова вернулся гризли. Если выстрелы и наносили какой-то ущерб, Дин его не видел. Тем временем зверь опустился на четвереньки и встряхнулся, как мокрая собака, потом сердито заворчал. И бросился. Дин попытался отскочить, но поскользнулся на мерзлом снегу и упал на колено. Слюнявая медвежья пасть оказалась прямо перед ним, обдав горячим дыханием. Дин отшатнулся, но тут зверь ударил его всей массой обтянутых лохматой шкурой мышц и подмял под себя. Острые клыки бились о землю вокруг Дина, а он мог только извиваться, пытаясь увернуться. Долго так не протянуть. Они словно играли в твистер[89], причем старшему Винчестеру отвели роль коврика. Левая лапа на желтое — и «коврику» размозжит череп. Но пока Дин крутился, как вьюн на сковородке, силясь не попасть под медвежьи лапы.

И тут сквозь пыхтящее дыхание зверя (обжигающая слюна капала Дину на лицо), он услышал шаги Сэма. Потом брат прыгнул и оказался у гризли на спине. Медведь подался назад, и Дин таки выскользнул из-под него. Гризли пытался стряхнуть Сэма, а тот бил его ножом. Тогда и Дин подобрал дробовик и, так как выстрелы все равно не действовали, перехватил его за ствол и принялся колотить медведя прикладом по голове. Гризли беззвучно взвыл от боли, мигнул и превратился в индейца, а потом опять в медведя. Во время превращения, Сэм, естественно, слетел с него. И вот медведь наступает уже на Сэма, замахиваясь тяжелыми лапами. Один удар таких — и Сэму крышка. Дин возмутился в мыслях, что там себе думает Байрд, но быстрые превращения призрака подсказали ему идею.

— Продержись еще чуть-чуть, Сэмми!

— А у меня есть выбор? — Сэм отступал, размахивая ножом, но его рука казалась слабым оружием против огромных когтей.

Воспользовавшись тем, что медведь повернулся спиной, Дин загнал в дробовик еще один патрон, прицелился зверю в голову и выстрелил. Как и раньше, соль едва проникла сквозь густой мех, но зверь все же превратился в индейца. Безоружного. Сэм ткнул в него ножом, но воин, проворный настолько, насколько была сильна его звериная форма, увернулся. Проявилось и копье на земле. Дин бросился к нему и подобрал. Индеец тем временем снова стал медведем, подцепил Сэма за куртку и принялся подтаскивать к себе. Тогда Дин метнулся к нему и, собрав все силы, выбросил копье вперед. Каменный наконечник прошил шкуру и вошел в плоть гризли со звуком, будто кто-то рвал мокрую ткань. Почувствовав сопротивление, Дин нажал сильнее. Копье вошло еще глубже в тело зверя. Казалось, прошли сутки, прежде чем медведь завалился на вытоптанный снег, мигая все быстрее и быстрее. Медведь — индеец — медведь — индеец… Копье временами исчезало, но Дин чувствовал его тяжесть. Затем оно снова проявилось — и выходило из спины воина. Дин не стал переворачивать его и проверять, но догадывался, что наконечник попал ровнехонько в старую рану. Потом индеец исчез.

Дин бросился в снег, пытаясь отдышаться. Сэм наклонился и оперся руками о колени.

— В по… ряд… ке? — выговорил старший Винчестер между судорожными вдохами.

— А… ага, — выдохнул брат. — Спасибо.

— Да без… без проблем.

— И все-таки, — немного очухавшись, возмутился Сэм. — Какого черта?

— В смысле?

— Я думал, призраков легко убить солью. Но, похоже, этот оказался исключением.

— Не легко.

Длинные предложения пока еще оставались непосильной задачей для Дина. Он громко выдохнул и снова набрал полные легкие воздуха.

— Может быть… — еще один вдох. — Может, это потому, что мы были близко?

— Как это, близко?

— Близко от места, где ведьма сказала заклинание. Может, расстояние играет какую-то роль? Чем дальше от хижины и ранчо, тем призраки слабее. А ближе — сильнее, потому что магия все еще держится, — Дин ухмыльнулся, радуясь, что во время своей тирады не грохнулся в обморок.

Осмелев, он попытался подняться. Ноги слегка подгибались, но вес тела держали.

— Возможно, — согласился Сэм. — В этом тоже есть смысл.

— Ваше понятие смысла кажется чуточку расплывчатым, — встрял Байрд, который так и не отошел от дверного проема. — Я своим чувствам полностью доверяю, но я давно перестал думать о смысле.

Дин пожал плечами, отметив, что старик в сражение даже не сунулся:

— Мы уже давно об этом не волнуемся. В любом случае, надо взять из машины папин дневник и посмотреть, нельзя ли снять заклинание.

— И поскорее, — добавил Сэм. — Торговый центр открывается меньше, чем через час.

— Поспешим, как можем, — заверил Дин. — Уверен, коленки у меня перестанут трястись уже сегодня.

Он очень надеялся, что не был настроен чрезмерно оптимистично.

— Ты говорил, Элизабет Клэр Марбро? — уточнил Дин.

— Если верить учителю, — тщательно выведенные заглавные буквы все еще стояли перед глазами Сэма. — А что?

Дин шумно листал страницы отцовского дневника:

— А то, что папа о ней писал.

— Да ну? Если б мы заметили раньше, было бы куда меньше возни.

— Не сказал бы, — возразил Дин. — Здесь есть упоминание, но до того, как она уехала из Нью-Йорка.

— И что там написано?

Старший Винчестер вгляделся в строчки:

— Кажется, именно после этой заварушки наша ведьма удрала в Аризону. В окрестностях городка, где она жила, пропало несколько девочек. Одна вернулась и рассказала, что сбежала от старушки Элизабет и что видела у нее остальных пропавших в сильно разобранном состоянии.

— Техасская резня бензопилой местного разлива[90]?

— Только что без бензопилы, — усмехнулся Дин. — Местные отправились к домику Элизабет выяснять отношения, но в живых осталось только двое, причем один из этих двоих свихнулся. Скорее всего, она успела сесть на ближайший поезд, прежде чем прибыло подкрепление.

— Легко понять, почему Дженс не спешил встречать дорогую мамочку с распростертыми объятиями, — проговорил Сэм, переварив услышанное.

— Кроме шуток. Папа писал, что ее подозревали в более чем семидесяти исчезновениях людей в возрасте от трех до восьмидесяти. После ее отъезда исчезновения прекратились.

— А вдруг она в самом деле пыталась исправиться? — предположил Сэм. — Ведь нету никаких сообщений о пропавших людях в здешних местах. То есть, да, она была грубая и противная, и вообще ходячая проблема, и может, даже кокнула достаточно народу, но после отъезда из Нью-Йорка ничего подобного не было.

— Или к ней особо не приближались, — парировал Дин. — Или здесь люди расселялись по большей территории и исчезновения не так бросались в глаза.

— В любом случае, когда она снова заделалась плохой тетей, то по полной программе.

— Зришь в корень, Сэмми. По очень полной программе. И нам надо как-то это остановить.

— Папа пишет что-нибудь?

— Да, здесь есть контрзаклинание, но сдается мне, в комплекте со старым добрым «посолить и сжечь» оно сработает лучше.

— Классика всегда в моде. А где ее могли похоронить?

Хармон Байрд тем временем стоял у дороги и покачивался, будто на сильном ветру.