Хизер приехала на небольшом красном пикапе, на котором три раза в неделю добиралась до колледжа во Флагстаффе.

— Говорю, она втюрилась в тебя по уши, — тихо поддразнивал Дин, пока они с братом следовали за пикапом по пустым темным улицам.

— Ничего подобного, — возразил Сэм.

— А то я не вижу? Да она с тебя глаз не сводит!

— Ты спятил? Она на нас один-единственный раз взгляд подняла, а потом смотрела только на наш арсенал. Небось решила, что мы какие-нибудь киллеры.

Дин фыркнул:

— Я могу тебе прямо сейчас выдать три непристойных ответа, но неохота.

— Да ну? — вспылил Сэм. — Не поздно ли блистать манерами и хорошим вкусом?

— Я не про то. Просто ты так легко поддаешься, что это как ловить мартышек в бочке — сплошная легкотня и никакого удовольствия.

— А по-моему, рыбу, — отозвался Сэм.

Дин отвлекся от дороги и метнул на брата озадаченный взгляд:

— Какая, к черту, рыба?

— Ловить рыбу в бочке[47].

— А что забавного в бочке с рыбой?

Сэм промолчал. У Дина хорошо получалось озадачивать младшего его же собственными логическими выводами, и в этих случаях Сэму приходилось сворачивать перепалку. Впрочем, внимание Дина уже приковало кое-что другое.

— Можешь посмотреть в зеркало заднего вида, но так, чтобы это выглядело естественно?

У Сэма не получилось.

— Ладно, слушай тогда меня. У нас на хвосте висят чужие фары, причем от самого мотеля.

— Нас кто-то преследует?

— Очень похоже на то.

— Не думаю, что наши призрачные друзья уселись за руль.

— А может, они в сговоре с людьми? Или подчиняются им?

— Или люди подчиняются призракам. С такой чертовщиной все возможно, — вздохнул Сэм.

— Мне попробовать оторваться?

— Но тогда мы потеряем Хизер, — возразил Сэм.

— Да уж, — согласился брат. — Но меня это нервирует.

Дальше Дин вел машину, распределяя внимание между пикапом впереди и светом фар позади. Один раз он специально притормозил, позволяя Хизер проехать дальше, и чужая машина тоже замедлила ход. Но когда до дома девушки осталось примерно полмили, автомобиль вдруг свернул на боковую дорогу.

— Вот те на, — хмыкнул Дин. — А сколько было шума.

— Что такое?

— Они уехали.

— Думаешь, нас никто и не думал преследовать?

— Вполне возможно. Городок-то маленький, и дорог не так уж много. Наверное, нам с той тачкой просто оказалось по пути.

— Ладно, — проговорил Сэм. — В любом случае мы на месте.

Хизер подъехала к воротам и через пару секунд исчезла во дворе. Когда ворота закрылись, Дин хотел завести Импалу, но Сэм остановил его:

— Погоди. Подождем еще минутку.

— Она уже дома.

— Пусть она войдет внутрь.

Дин пожал плечами: ясно же, что при здешних событиях дома не намного безопаснее. Но, может быть, Сэму все-таки приглянулась Хизер? Как и он ей.

Положение в Сидар-Уэллсе становилось все серьезнее.

Дэннис Глэдстоун крепко спал и видел во сне трех весьма дружелюбных и весьма блондинистых цыпочек, когда его разбудил странный едкий запах — так могла бы вонять смесь слежавшейся земли и несвежего воздуха. Дэннис сел на постели и включил ночник. Выяснилось, что воняло от ковбоя — воздух со свистом входил-выходил из его пробитого легкого. Не успел Дэннис и рта открыть, как пришелец выхватил револьвер и выстрелил Дэннису в грудь.

Мария Лима не могла уснуть. Наконец, она сдалась и, стараясь не разбудить мужа и маленькую дочку, спустилась в гостиную, где устроилась на диване с подушкой в обнимку и, приглушив звук, уставилась в телевизор. Внезапно словно из ниоткуда (диван стоял вплотную к стене) появились руки и ухватили Марию за горло. Теряя сознание, Мария увидела — потеряла из виду, увидела, снова потеряла — женщину в тканой ночной сорочке. Шея женщины оставалась открытой, и на коже темнели синяки. Больше Мария не видела уже вообще ничего.

Ларри Готтшалк работал в ночную смену в магазинчике при заправке на восточной окраине города. После полуночи заезжали одни лишь пьянчуги, которым на самом деле требовалась только выпивка. Некоторые были настолько поддатые, что парковались около шлангов, покупали упаковку пива или ящик вина, а потом уезжали, напрочь позабыв заправиться. Удовольствие снова видеть их, с пустыми канистрами, минут эдак через двадцать-тридцать было прямо-таки извращенным. Когда в очередной раз прозвенел колокольчик на дверях, Ларри оторвался от желтой газетки с описанием последних выходок Пэрис Хилтон, которые бы бросили в дрожь всякого, кто имел хоть каплю здравого смысла и самоуважения. В дверях стоял солдат такого вида, будто бы вышел из фильма про Индейские войны. Если так, то гримеры в команде были классные, потому что у посетителя весьма реалистично отсутствовал здоровенный кусок нижней челюсти. Со щеки свисал лоскут кожи, а потом только кость, верхние зубы — и все. Ларри почувствовал, как недавно съеденный буррито[48] зашевелился в желудке. А еще более странным выглядело то, что солдат держал индейское копье, украшенное волосами и перьями.

— Чувак… тебе бы в больницу, — промямлил Ларри.

А солдат поднял копье. Ларри хотел метнуться в сторону, но зацепился ногой о перекладину стула и замешкался. Он видел, как острие копья летит ему в челюсть, но увернуться не смог.

Гибсон Броуэр (обычно его называли просто Гиб) возился в гараже, устанавливая лебедку на свой джип «Виллис». Он любил работать по ночам с открытой дверью даже зимой, просто включал обогреватель, радио и лампу. Эта работа успокаивала. Не надо было беспокоиться о телефонных звонках или забредших на огонек знакомых. Все соседи жили достаточно далеко, поэтому никто не жаловался на шум мотора и инструментов. Гибсон как раз лежал на спине под машиной, когда услышал хлопанье крыльев. Сперва он подумал, что в гараж влетела сова, но, выбравшись из-под джипа, распознал в птице краснохвостого канюка. Гибсон удивился: он не мог припомнить, чтобы кто-нибудь видел этих хищников ночью, и уж тем более, чтобы они залетали в шумный гараж.

— Брысь отсюда! — прикрикнул он.

Гибсон сел, собираясь подняться и прогнать птицу, но та ринулась на него сверху, вытянув шею и лапы с острыми когтями. Когти вонзились жертве в шею и грудь, а клюв добрался до глазного яблока и вырвал его. Гибсон пытался отодрать от себя канюка, но вскоре силы его иссякли окончательно.

И так далее.

Джим Бекетт был в бешенстве. В нем мешались шок, горе и ярость, но приходилось заталкивать их обратно, чтобы сконцентрироваться на текущей работе, которая после каждого панического звонка в 911 казалось все более невыполнимой. Когда диспетчер Сюзанна подошла с листком бумаги с подробностями по вызову Уорда Берроуза, согласно которому неизвестные разбили голову его сыну Кайлу, Джим спрятал лицо в ладонях и чуть было не разрыдался.

— Все. Я звоню в Отдел общественной безопасности. Дьявол, да я уже готов президенту звонить! Мы не справимся сами.

Теперь Бекетт раскаивался, что не затребовал помощи раньше. Если бы он не строил из себя гордеца и поменьше думал об экономике, возможно, некоторые жизни получилось бы спасти. Он же не был ни мэром, ни членом окружной администрации — он был копом и прежде всего отвечал за безопасность жителей. Он совершил ошибку, а заплатили за нее — и продолжали платить — его люди. Сюзанна взглянула на шерифа. Ее лицо было осунувшимся, с темными мешками под глазами и морщинками на лбу и вокруг рта.

— Удачи, — сказала она невыразительно, безо всякой надежды.

Бекетт разглядывал телефонный номер столько раз за последние тридцать часов, что он впечатался в память. Он потянулся за миллионным стаканчиком кофе, прижал к уху трубку (весила она, казалось, фунтов[49] пятьдесят) и потыкал в кнопки. Но механический голос сообщил, что звонок не может быть осуществлен. Бекетт подумал, что нажал не туда, и попытался еще раз, но с тем же результатом. Решив, что усталость сыграла с ним злую шутку, он перепроверил номер и обнаружил, что набирает его абсолютно верно. И набрал снова, отлично понимая, что было бы безумством сто раз повторять одно и то же и ждать другого результата. Впрочем, иного результата Бекетт и не ожидал: после ужасов последних часов это было бы слишком хорошо. Пессимизм победил: в трубке прозвучало то же сообщение. Тогда шериф позвонил по другому номеру, но тоже безуспешно. Он порылся в визитках и отыскал номер мобильника знакомого детектива из ООБ. Глухо. В порядке эксперимента Бекетт нашел номер пиццерии в Финиксе и позвонил туда. И снова ничего.