В республиках Советского Востока осуществлялись общие для страны меры по использованию частного капитала для нужд социалистического строительства. Большое внимание уделялось привлечению его к мелкорозничной торговле в районах кочевого и полукочевого скотоводства, где государственно-кооперативная сеть была недостаточно развита. В то время как в стране в середине 20-х годов усилилось вытеснение частника из торговли, в Киргизии, например, расширилось государственное кредитование частных торговцев, было несколько уменьшено налогообложение их482. Однако частный капитал в рассматриваемых республиках возродился в наиболее отсталых, традиционных для Востока торгово-ростовщических формах, пагубно влиявших на состояние крестьянского хозяйства. Так, в 1925 г. в Узбекистане годовые ставки по частному кредиту колебались от 75 до 350%483. Поэтому с первых лет нэпа в республиках Советского Востока принимаются меры по вытеснению торгово-ростовщического капитала, прежде всего из сферы заготовок сельскохозяйственной продукции и кредита.
С переходом к нэпу и развитием товарно-денежных отношений в национальных республиках и областях открылись широкие возможности для кооперирования мелких производителей. Кооперация, являясь наиболее понятным и доступным для крестьянства путем приобщения к социализму, приобретала особое значение в экономически отсталых республиках, ибо позволяла, по ленинским словам, вырвать самые глубокие и живучие корни докапиталистических отношений484.
Уже в первый период нэпа выявились существенные региональные различия в кооперировании крестьянства. В оседло-земледельческих районах с преобладанием мелкотоварного уклада крестьянство быстрее и легче вовлекалось в кооперацию, чем в кочевых и полукочевых, а также горных районах. По данным на 1 октября 1926 г., в Узбекистане всеми видами сельскохозяйственных кооперативов (включая «дикие») было охвачено 63,7% крестьянских хозяйств, в Киргизии — 31,0, Туркмении — 25,6%, а в Казахстане, республике с наиболее высоким удельным весом в экономике кочевого и полукочевого скотоводства, — 15,6%. В Дагестане, где в горных районах находилось 60% крестьянских хозяйств республики, процент кооперирования равнялся всего 1,5485.
Среди национальных республик выделялись более высоким уровнем кооперирования крестьянства среднеазиатские республики. В Узбекистане, например, охват крестьянства сельскохозяйственной кооперацией был в 2,5 раза выше, чем на Украине. Быстрому развитию сельскохозяйственной кооперации в Средней Азии способствовали интенсивное поливное земледелие, требовавшее объединения трудовых усилий дехканства для выполнения оросительных работ, и высокотоварное хлопководство, нуждавшееся в кредитных средствах. Наибольшее развитие здесь получила кредитная кооперация, которая избавляла дехканство от ростовщической кабалы. Уже в первые годы нэпа в Средней Азии стала утверждаться такая высокоразвитая форма смычки крестьянских хозяйств с социалистической промышленностью, как контрактация, получившая широкое распространение в стране в период подготовки массовой коллективизации. В 1924 г. в Туркестане государство законтрактовало через кооперацию около 92% хлопковых посевов486.
Переход к нэпу, внедрение важнейших его элементов в хозяйственную жизнь национальных и экономических районов имели, таким образом, свои отличия от центра страны. Однако для развертывания социалистического строительства в этих районах помимо перехода к нэпу потребовалось осуществить еще целую систему особых дополнительных мер, намеченных В. И. Лениным и Коммунистической партией и призванных обеспечить приобщение к социализму крестьянства разных национальностей, развить его классовое сознание, ликвидировать наиболее отсталые формы социально-экономических отношений. Эти меры усиливали специфику проведения нэпа в национальных республиках и областях.
В республиках Советского Востока, где, по ленинским словам, нужно было «решать задачу борьбы не против капитала, а против средневековых остатков»487, Советское государство после введения нэпа пошло на значительные уступки местному населению в различных областях общественно-политической и экономической жизни. В ряде районов Казахстана, Киргизии, Крайнего Севера Советы строились по родовому принципу. На Северном Кавказе, в Средней Азии и Казахстане допускались суды казиев и биев, руководствовавшиеся шариатом и местными обычаями. Разрешалось функционирование старометодных мусульманских школ. Вакфные (церковные) земли возвращались религиозным учреждениям. В высокогорных районах Дагестана временно сохранялось право купли-продажи и завещания крестьянских мульков (участков, отвоеванных у природы и находившихся в частной собственности). Эти уступки сыграли важную роль в росте доверия трудящихся масс наиболее отсталых национальных окраин к Советской власти, содействовали разгрому контрреволюционно-националистических движений (в частности, басмачества). Уже к середине 20-х годов часть сделанных уступок выполнила свое назначение и была ликвидирована.
Одной из важных особенностей проведения нэпа в ряде национальных республик являлось сохранение в течение 20-х годов классовой организации крестьянской бедноты: комнезамов на Украине, союза «Кошчи» в Средней Азии и Казахстане.
Первое Всеукраинское совещание КП(б)У (2—4 мая 1921 г.), обсуждавшее конкретные меры по осуществлению нэпа применительно к условиям республики, отмечало, что перед республиканской партийной организацией «стоит сложная задача сочетать новый общефедеративный политический курс с нашей политикой поддержки комнезамов…» В резолюции совещания «комбинирование» политики продналога с комнезамами, обусловленное слабой классовой расслоенностью украинского села, незавершенностью процесса осереднячивания, рассматривалось в качестве основной специфической черты проведения нэпа в республике488.
Однако во многих национальных (Северный Кавказ и Закавказье) и окраинных районах (Сибирь), где деревня политически была слабо дифференцирована, где трудящиеся массы не обособились от эксплуататоров и находились под их влиянием, специальной классовой организации бедноты не было. Политику классового расслоения крестьянства, высвобождения трудящихся слоев из-под влияния эксплуататорской верхушки здесь осуществляли в основном Советы, оплачивавшие вокруг себя бедноту.
Организации бедноты на Украине, в Средней Азии и Казахстане, созданные еще в период «военного коммунизма», с переходом к нэпу пережили период известной перестройки, приспособления к новым условиям. В деятельности комнезамов и союзов «Кошчи» было много общего. Они содействовали укреплению Советов, повышению классового самосознания трудящегося крестьянства, его отделению от эксплуататорских элементов; активно участвовали в аграрных преобразованиях; проводили в жизнь политику Советского государства по подъему материального благосостояния бедноты (льготное налоговое обложение и кредитование, преимущественное пользование техникой прокатных пунктов и пр.); оказывали помощь развитию кооперации, выступали инициаторами создания колхозов и т.д. Но между ними имелись и различия, обусловленные разными уровнями экономического и политического развития. Комнезамы значительно превосходили союз «Кошчи» по силе и влиянию на крестьянство. К началу нэпа насчитывалось около 10 тыс. комнезамов, они объединяли 1,5 млн. человек. В союзе «Кошчи» в Туркестане к весне 1924 г. состояло 210,9 тыс. членов489. Комнезамы более активно боролись против кулачества: отбирали излишки земли, рабочего и продуктивного скота, сельскохозяйственного инвентаря, облагали повышенным налогом и т.д. По характеру и даже форме своей деятельности они ближе стояли к комбедам Центральной России 1918 г. Если союз «Кошчи» являлся общественно-политической организацией, то комнезамы вплоть до середины 1925 г. были «организацией государственного значения», выполняли ряд административных функций. Они осуществляли контроль за деятельностью Советов. На них возлагался сбор продналога, предоставлялось право изменять налоговые ставки, перекладывая часть налога с бедноты на зажиточных.
