Диллон пожал плечами:

— Возможно. Хотя надпись не новая. Видишь, по краям она обросла лишайником?

— Но как…

Он заставил ее встать.

— Я не понимаю, что происходит, Ноилани, но черт меня побери, если я это не выясню!

Она бросила на него косой взгляд. С того момента, как они покинули кладбище, он не произнес ни слова. Его лицо было хмурым и даже немного злым, хотя — она была в этом уверена — он злился вовсе не на нее. На этот раз.

Тропическая растительность — гигантские папоротники, пальмы, бамбук и изредка попадающиеся кустики антуриума — плотной стеной окружала узкую дорогу, закрывая собой солнечный свет. От высокой влажности с листьев падали капли росы, скапливаясь на лобовом стекле.

— Не узнаю дорогу. Куда мы едем? — спросила Ноилани, когда машина с громким всплеском въехала в огромную лужу, которая была больше, чем пруд с рыбками кои в бабушкином саду.

Диллон натянуто улыбнулся:

— Возвращаемся на плантацию. Мне нужно кое-что проверить, поэтому я выбрал эту живописную дорогу.

И в самом деле, по обеим сторонам дороги тянулись настоящие джунгли. Ноилани казалось, что сейчас из леса выскочит Тарзан и понесется впереди машины, перепрыгивая с лианы на лиану. Чего она не ожидала, так это звонкого удара о лобовое стекло. Стекло выдержало, но по нему пошли трещины.

Диллон резко затормозил.

— Что это было? — спросила Ноилани. — Ты видел?

— Наверное, камешек вылетел из-под колеса.

Он отстегнул ремень безопасности и вышел из машины.

Ноилани последовала за ним. Возможно, Диллон прав, но она не могла отделаться от мысли, что кто-то намеренно кидает в них камешки.

— Вот черт! — выругался Диллон, осмотрев стекло.

— Что там?

— Еще одна слеза Пеле.

Диллон протянул руку — на его ладони лежал черный обсидиан, который он сковырнул с лобового стекла.

— Как он сюда попал?

Диллон пожал плечами:

— Мне кажется, кто-то хочет нам что-то сказать. Возможно, твоя бабушка.

— Или Пеле, — сказала Ноилани и поежилась.

— Простите.

От неожиданности Ноилани схватилась за сердце и резко обернулась.

Посреди дороги стояла крошечная старушка в джинсах, шлепанцах и черно-зеленой футболке гавайской университетской команды по футболу. В руках она держала огромную темно-красную сумку.

— Господи боже! Вы меня до смерти напугали, — сказала Ноилани. — Откуда вы здесь?

Старушка со вздохом поставила сумку на землю.

— У меня машина сломалась, вот я и иду пешком, — сказала она, махнув в ту сторону, откуда они приехали.

— Странно, — сказал Диллон. — Я не видел машин у обочины. А ты, Ноилани?

— Нет, это не здесь, — улыбнулась старушка, показав ряд неровных зубов. — Есть еще одна дорога, возле Мауна-Кеа. Я ехала к моему племяннику в Хонокаа. Если бы вы меня подвезли, я была бы вам очень признательна.

— Пожалуйста, — быстро сказала Ноилани, заметив, что Диллон хочет возразить. По его лицу было видно, что брать попутчиков он не намерен. — Мы ведь тоже едем в Хонокаа. Меня зовут Ноилани Кроуфорд, а это — Диллон Макуа.

Старушка с неожиданной силой сжала руку Ноилани:

— А я Полли Ахиаихонуа, но люди зовут меня просто тетушка Полли.

— Рада познакомиться, тетушка Полли, — с улыбкой сказала Ноилани, чтобы хоть как-то сгладить вызывающее поведение Диллона.

— Осторожнее, — вежливо сказал он, открывая дверцу перед старушкой, когда та забиралась в машину.

Он даже предложил ей руку, чтобы помочь забраться на сиденье, а затем сам пристегнул ее ремнем безопасности и подал сумку. Однако вид у него был по-прежнему хмурый, поэтому разговор со старушкой взяла на себя Ноилани. Так они доехали до Хонокаа.

Когда они высадили тетушку Полли возле небольшого одинокого домика на окраине города, та внезапно крепко обняла Ноилани.

— Вы уверены, что не боитесь? — спросила ее Ноилани. — Здесь же никого нет. Если хотите, мы можем немного побыть с вами.

— Племянник, наверное, ушел порыбачить. Он скоро вернется. Не бойтесь за меня. И знаете что, Ноилани? — сказала тетушка Полли, вновь крепко взяв Ноилани за руку, когда та уже собралась уходить. — Не сердитесь на свою бабушку. Она не желала вам зла. Она никому не желала зла.

— Вы знали мою бабушку? — спросила Ноилани, но тетушка Полли не ответила.

Она только улыбнулась, отпустила руку девушки и, не оглядываясь, пошла по выложенной ракушечником дорожке к дому своего племянника.

— Как ты думаешь, откуда тетушка Полли могла знать мою бабушку? — спросила Ноилани, когда они с Диллоном направились к плантации.

И что еще удивительнее — откуда она знала, что Ноилани сердится на свою бабушку, если она сама не хотела себе в этом признаться?

Диллон, которого, по-видимому, раздирали демоны внутренних противоречий, не ответил.

— Может, она ее и не знала, — продолжала болтать Ноилани. — Может, она просто прочитала о смерти деда в газетах, а когда я назвала свое имя, тетушка Полли вспомнила ту историю.

Впрочем, это не объясняло некоторые замечания, которые старушка делала во время разговора в машине.

Следующие полмили они проехали молча. Затем, когда миновали столбы, обозначающие въезд на плантацию, Диллон заговорил:

— Ты заметила, что лежало в сумке тетушки Полли?

— Нет, — ответила несколько озадаченная Ноилани.

Диллон заехал на стоянку и выключил двигатель.

— Слезы Пеле, — сказал он. — Сумка была набита ими. Я увидел, когда передавал ее старушке.

— Слезы Пеле?

Он кивнул.

— В таком случае, если она их коллекционирует, то вполне могла знать бабушку. — Внезапно Ноилани остановилась. — Почему ты на меня так смотришь?

— Потому что ты полностью игнорируешь причину и следствие. В лобовое стекло попадает кусочек обсидиана. Через несколько минут, когда мы останавливаемся, чтобы проверить повреждения, кто оказывается на дороге? Женщина с сумкой, полной обсидиановых камешков. Вот тебе причина и следствие.

— Ты хочешь сказать, что это тетушка Полли кинула в нас камнем? Специально?

— Очень может быть.

— Но зачем? Чтобы мы остановились и подвезли ее?

Диллон пожал плечами, отстегнул ремень безопасности и вылез из джипа.

— Я думаю, нужно закончить осмотр чердака, — без особого энтузиазма сказал он.

— Осматривай, если хочешь, — сказала Ноилани. — А я хочу немного подумать. Если я тебе понадоблюсь, буду в беседке.

— Здесь есть беседка? Где?

— Вон там, за деревьями, на той стороне пруда.

— А компания тебе не нужна? — спросил он, беря ее за руку.

Она бросила на него быстрый взгляд.

— Нет, не такая, — сказал он. — Если, конечно, — тут он ослепительно улыбнулся, — тебе хочется такой компании.

— Когда ты так на меня смотришь, я вижу мальчишку, в которого влюбилась много лет назад.

Он вновь улыбнулся, и ее сердце забилось сильнее.

— Помнишь, я сказал тебе, что моя собака попала под машину? — спросил он.

Она кивнула:

— А я хотела тебя утешить и принесла ананасовое мороженое.

— Мое любимое, — сказал он.

— Только к тому времени, когда я тебя нашла…

— Дядя Лопака отправил меня чистить сеновал.

— …мороженое превратилось в липкую ананасовую кашу.

— Ну и что? Важно внимание.

Его поцелуи, сначала нежный, быстро стал страстным и требовательным.

Когда он наконец разжал руки, она взглянула на него; ее тело подрагивало, мысли путались.

— Мы больше не дети, — сказала она, но Диллон давно понял, что сопротивляться она не станет.

— Какая разница? Химия все равно та же самая, — сказал он, вновь ослепительно улыбнувшись. И вдруг схватил ее, взвалил на плечо и направился к беседке.

— Эй, ты что? Отпусти меня!

— Всему свое время, — ответил он и шлепнул ее по заду. — Перестань визжать, а то я тебя уроню, и ты упадешь прямо на свою хорошенькую головку.

Падать на голову ей не хотелось, зато если… Вися вниз головой, она вытащила его рубашку из джинсов и схватилась руками за его голую спину.