Однако французская полиция отпустила подозрительного пассажира, поскольку не было достаточных оснований для его задержания. Но четырех филиппинок отправили самолетом на родину. В паспортах двух из них стояли отметки о том, что 8 апреля 1989 года они приземлились в международном аэропорту Лохаузен г. Дюссельдорфа…
Но это не конец истории. Она как бы повисла в воздухе. Детектив-инспектор из Германии Сабина Менке, одна из немногих женщин-полицейских, работающих в штаб-квартире Интерпола в Лионе, рассказала мне, что неизвестно, куда исчезли этот ланкиец, часто арендующий автомашины, а также толстый усатый голландец. Что стало с четырьмя филиппинками, которые с такой неохотой возвратились домой? Детектив говорит: «Я не знаю. Я рада, что имею хоть какую-то информацию. НЦБ очень мало информируют нас о международной торговле проститутками или людьми вообще. Не думаю, что для них это вопрос первостепенной важности».
Несмотря на высокопарные нравоучения крупных политиков и полицейских чинов, слова детектива ближе к истине об этой особой стороне борьбы за поддержание международного правопорядка.
Торговля белыми рабами — это не из области фантастики, не выдумка романиста с пылким воображением. Люди верят, что она когда-то существовала, но считают, что сейчас она давным-давно прекращена. А для девушек, попавших в водоворот этого грязного бизнеса, она была — и до сих пор является — фактом объективной и трагической реальности.
Торговля эта ведется в международном масштабе и для большинства все еще представляется по такой схеме: белокожих рабынь из Европы кто-то поставляет за деньги смуглым арабским шейхам или южноамериканским содержателям публичных домов. Такова классическая версия. В воображении обывателя у рабыни белая кожа — как отличительная черта от цвета кожи ее хозяина.
На самом же деле, когда это словосочетание «белая рабыня» появилось на свет в последней четверти XIX века, и рабы, и рабовладельцы имели один и тот же белый цвет кожи, а торговля была чисто внутренним делом страны. Она процветала исключительно в США и не имела международного оттенка. Слово «белый» использовалось для того, чтобы отличать современных, сексуальных рабынь от традиционно черных рабов недалекого прошлого. И никого из них не перевозили по свету.
В своей «Энциклопедии американской преступности» Карл Сифакис рассказывает, как некая Мэри Хастингс, известная чикагская «мадам», в 1880–1890-х годах разъезжала по Среднему Западу в поисках податливых молоденьких деревенских девушек в возрасте от 13 до 17 лет. Заманив их в «большой город» обещанием хорошей работы, она запирала их на верхнем этаже своего заведения и предлагала признательной клиентуре как новую и соблазнительную форму услуг. Наконец одной из жертв удалось выбросить на улицу из окна записку со словами: «Помогите! Меня здесь держат рабыней!»
Полиция произвела облаву на это заведение и освободила девушек. Журналист, имени которого история не сохранила, сообщил об этом происшествии в местной газете, и именно он обогатил содержание записки девушки эпитетом «белая рабыня». Термин был быстро подхвачен. Появились романы, а также бесчисленное множество статей в журналах: это словосочетание приятно возбуждало воображение общества.
Все это совпало со стремительным развитием средств транспорта в последние годы XIX столетия. Очень скоро благодаря современным методам передвижения торговля белыми рабынями приобрела международный характер. В 1899 году по инициативе движения против проституции был проведен Первый Международный конгресс за запрещение белой работорговли. В 1904 году тринадцать стран подписали неофициальное международное «Соглашение» по запрещению торговли женщинами. За ним последовала развернутая международная Конвенция о запрещении торговли женщинами и детьми. В том же году термин «белый раб» впервые появился в национальном законодательстве: был принят Закон США о запрещении белой работорговли, широко известный под именем его автора, политика из Иллинойса Джеймса Роберта Манна. Он объявил преступлением перевозку женщин в аморальных целях и остается в силе и по сей день. Толчком к принятию Закона послужил международный скандал: было обнаружено, что супружеская пара злоумышленников из Чикаго — Альфонс и Эва Дюфор — завербовали для многих американских борделей 20 000 женщин и девушек из Латинской Америки. В 1933 году была принята еще одна Международная конвенция о запрещении торговли женщинами.
Но все эти годы власти уделяли не так уж много внимания этой международной проблеме, ограничиваясь благочестивым осуждением. На деле было больше болтовни, чем серьезных мер. Может показаться смешным, но старшее поколение еще может припомнить ходившие в Великобритании в 20–30-х годах слухи о том, как приличные девушки, сидя в кинотеатре, вдруг чувствовали укол шприца, который им делали сидевшие рядом мужчины. А после еще нескольких уколов просыпались наконец где-нибудь в Южной Америке или Саудовской Аравии. Может быть, эти старые дамские сказки были не столь уж надуманными. «Уверена, что такое могло случиться», — утверждает Сабина Менке.
Но к концу 40-х годов преступники стали применять более совершенную тактику. С приходом века реактивных лайнеров спрос на белых рабынь заметно подскочил. А вместе с ним возросла и страсть молодежи к путешествиям. Девушки были заражены любовью к приключениям куда более, чем их мамаши. Им хотелось повидать мир. «Торговцу людьми», как именует Интерпол эту разновидность преступников, уже не требовалось накачивать свои жертвы наркотиками. Все, что ему требовалось, это поместить в печати соблазнительное объявление, приглашающее поработать за рубежом буфетчицами или администраторами («без дополнительных обязанностей»), Или, скажем, набиралась танцевальная группа для гастролей на Ближнем Востоке («опыт работы не требуется»), и не было отбоя от желающих. Но для девушек такие знакомства часто заканчивались трагически. Приведу выдержку из секретного доклада Генерального секретариата, подготовленного им к июньской, 1965 года, Генеральной ассамблее в Рио-де-Жанейро и ранее не публиковавшегося:
«Выявлены многочисленные случаи угроз женщинам применить насилие или увольнение в случае, если они откажут посетителям. Используется, например, такой метод принуждения: женщинам при найме дают на устройство крупную сумму денег с условием, что они не смогут уволиться, пока не возместят этого займа. Некоторые наниматели отбирают у женщин паспорта или обратные билеты (купленные для облегчения процедуры въезда в страну). В конце концов, не имея никаких возможностей для оплаты обратного проезда и под угрозой взыскания огромного ущерба, наносимого нарушением контракта, женщины, как правило, склоняются под ударами судьбы.
Финансовые трудности и разочарование подрывают их моральные устои. Длинный рабочий день и алкоголь утомляют их и заставляют сдаться. Сначала они еще пытаются выбирать партнеров, но в конце концов опускаются и начинают обслуживать всех без разбору».
Оказаться в ловушке нищеты и деградации могут не только невинные молодые женщины. Проститутки, считающие, что их жизнь прекрасно устроена, сознательно пускаются в авантюры. Они едут изучать новые рынки. Это стало возможным при нынешних сравнительно недорогих расходах на проезд. Затем они обнаруживают, что жизнь оказывается не такой уж легкой, как они предполагали. Этот процесс продолжается и сейчас. Вот что говорит Сабина Менке: «Мне приходится быть осторожной в формулировках, потому что мы не получаем официальной информации, но я знаю через неофициальные каналы, что некоторые проститутки из Европы все еще отправляются, например, в арабские страны, потому что там лучше платят. Но вынуждают ли их к этому и что происходит с ними, когда они приезжают на место, мы не знаем».
Традиционная работорговля невинными или, в худшем случае, безрассудными девицами, обманом втянутыми в рабство, все еще процветает и приносит антрепренерам колоссальные барыши. Но «цвет» товара изменился. Это уже не «белая рабыня», попадающая в руки смуглого или черного рабовладельца. Тут скорее бронзовокожая или чернокожая красотка становится рабыней белого или с такой же, как у нее, кожей властителя.
