Описав небольшую циркуляцию, Александр Соколов подводит катер к стенке, моторами отрабатывает полный назад, и катер как бы замер на месте. Метрах в ста от нас приткнулся катер Сергея Николаева.

Разведчики без задержки прыгают на причал и бегом устремляются в город. Перед нами пышущая жаром стена огня, в разных направлениях мечутся люди, по улицам с ревом мчатся автомобили, слышна стрельба из винтовок и пулеметов. Стараемся отыскать для себя какой-то безопасный путь. По тротуарам, по проезжей части улицы, полого подымающейся в гору, люди группами и в одиночку спешат куда-то в южную часть города. Пока трудно различить, кто и откуда стреляет. Но похоже, что не по десантникам: пули вблизи не посвистывают.

— Неужели армейцы обогнали нас по сухопутью? — спрашивает на бегу Архип Фетисов.

— Возможно, танки тоже здорово ходят, — соглашается Костя Ермаков.

— Не может быть, чтобы они флот опередили, — старается удержать престиж моряков молодой матрос Анатолий Красноборов.

— А тут попахивает жареным, — поводя носом, строит догадки Борис Белавин.

Пригнувшись и прижимаясь к укрытиям, десантники без задержки оставляют позади себя причалы и углубляются в густую полосу сплошного дыма. Чтобы прорваться в город, надо преодолеть зону пожара, широкой дугой охватившего портовые сооружения и припортовые постройки. Задыхаясь в едком чаду, плохо различая друг друга, матросы стараются поскорее проскочить через эту удушливую завесу. Пламя распространилось и на различные грузы, лежащие на бетонированных площадках. Асфальт выгорел, расплавился и выделяет приторный нефтяной запах. Горят большие кучи сои, бобов, риса, кукурузы и какого-то другого зерна. Масса разбросанного взрывами имущества, полуобгоревшие трупы убитых японских солдат. Дышать тяжело. Глаза, и так плохо видящие в плотном дыму, застилает слезами. В городской стороне, за припортовой зоной, пожаров нет, оттуда слышна беспорядочная стрельба. Оставив позади порт, разведчики мелкими группами, продолжая маскироваться и оберегать себя от неожиданного нападения, перебежками поднимаются в гору, в наиболее плотно заселенную часть города. Оттуда все еще доносится отрывочная стрельба. Отзвуки ее постепенно удаляются в сторону юго-западной городской окраины.

Остановив на короткое время продвижение, Леонов вызывает нас с Никандровым к себе. Выслушав наши донесения и еще раз сверившись с планом, он приказывает Никандрову с его взводом двинуться в северо-западном направлении. В той части находятся железнодорожная станция, новый воинский городок и промышленные предприятия. Судя по затихающей перестрелке, предполагаем, что противник отходит куда-то в ту сторону.

За концом причальной стенки береговая полоса бухты делает полукружие вправо, к востоку, а затем уходит на юг, по побережью полуострова. Мне приказано со взводом по этой прибрежной части продвинуться в северо-восточном направлении, разведать обстановку там и на удобной позиции закрепиться.

Развернувшись цепью, захватив в ширину метров двести, сперва прочесываем подряд две-три небольшие улицы и приютившиеся у самого берега домики, сарайчики и склады. Затем широкая асфальтовая магистраль постепенно уводит нас вправо. Обойдя стоянку мелких судов в устье впадающей в бухту речки, по причалам и между домов взвод как бы по уступам все более поднимается на второй и третий ярусы городских строений.

Обстановка здесь совершенно иная: эта часть города ни от бомбардировки, ни от обстрела совсем не пострадала. Тут тихо и спокойно, улицы и переулки безлюдны. Только раз-другой далеко впереди мелькнуло несколько человек, но они тут же успели скрыться.

Мы осторожно, перебегая от дома к дому, все еще выбирая укрытия на случай внезапного обстрела, успели осмотреть два-три квартала.

Меня догоняет связной Леонова Борис Гугуев и передает приказание командира отряда дальше в город не углубляться, выбрать удобную позицию и занять оборону.

Разведчики остановились, и каждый выбирает себе подходящее место на случай, если надо будет оборудовать оборонительный рубеж. Мы с Овчаренко заглянули в ближайшие дома. Судя по всему, тут проживает зажиточная публика, скорее всего — из японцев. Дома тут крупные — двух- и трехэтажные, много особняков, упрятавшихся за садовой зеленью. Впереди, за площадью, видно какое-то массивное здание, внешне напоминающее театр, там же служебные здания городских властей и военной администрации.

Постройки здесь солиднее, богаче, чем в Унги. Там, особенно в припортовой части и возле станции, близко приткнулись друг к другу фанзы или корейские дома, называемые чиби. Каменные дома европейского и восточного стиля в центральной части города были поменьше и пониже, чем здесь. Весь городок тот приземистей, разбросанней — видимо, многие из его жителей заняты земледелием. Начжин, в отличие от Унги, успел приподняться вверх, одеться в камень и бетон, остеклиться большими витринами и окнами. Некоторые дома облицованы разноцветными глазурованными плитками, крыты в восточном стиле — наподобие пагод, на стенах лепные украшения, похожие на иероглифы. Проезжая часть улиц и тротуары широкие, покрыты асфальтом, мосты, водоотводящие желоба и трубы — железобетонные. По Начжину уже основательно прошелся строитель, снаряженный техникой, бетоном, камнем и стеклом.

Расположившись попарно, десантники укрылись в дозорах, и каждый наблюдает за своим сектором. Обстановка возле нас спокойная, на улицах ни малейшего движения. Ни солдат противника, ни местного населения поблизости нет. Далеко на юго-западной окраине стрельба стала чуть слышна. Только пламя пожаров в порту и в окрестностях железнодорожной станции все еще полыхает.

Посыльный вызвал меня к командиру отряда. У Леонова застаю и Никандрова. Его взвод, рассказывает мичман, преодолев полосу пожаров вблизи порта, углубился в северо-западную часть города. Они отчетливо видели, как впереди их мелкими группами отходили за город японские солдаты. Никаких попыток приостановить продвижение десантников они не предпринимали. Видно по всему, что очень спешили оторваться от разведчиков. Стреляли из винтовок наугад в разные стороны. Следуя за ними, взвод Никандрова довольно близко подошел к вокзалу, где и застала его команда остановиться и обследовать занятый район. Догнать отступающих японцев не удалось, они на автомашинах, на повозках и пешком поспешно отошли по дороге, выходящей из города на юг. Таким образом, отряду снова не довелось захватить ни одного пленного японского военнослужащего.

Они уходят от соприкосновения с десантниками, стараются избежать боя.

Пришлось опять искать горожан-корейцев. Вскоре матросы нашли и доставили к Леонову двух мужчин среднего возраста.

Все еще не избавившись от страха, они заплетающимся языком рассказывают, что было жутко, когда наша авиация бомбила порт и железнодорожную станцию. Над городом появлялось сразу по нескольку десятков самолетов, и они сыпали сверху град бомб. Небо было сплошь в белых облачках от разрывов зенитных снарядов, кругом свистели осколки. Но отразить налеты японцы оказались не в силах. Даже после того как несколько горящих самолетов упали в горах, бомбардировка порта, станции и батарей не прекратилась. Когда в гавань ворвались торпедные катера, грохот от взрывов торпед заглушил все. В порту, в бухте, на улицах было много убитых и раненых японских солдат.

Еще десятого числа японцы стали уходить по дороге на юг. Многие десятки груженых машин отправились на Чхончжин. Офицеры уехали раньше, солдаты оставались в городе только с унтер-офицерами и отступили под их командованием. Вчера и в ночь на сегодня ушли почти все солдаты, которые проживали в казармах Начжина и окрестностей. Уехали японские промышленники, торговцы, чиновники. Следом за ними побежали и те из корейцев, кто раболепно служил им многие годы и боялся оставаться один на один со своим народом. Улетели с аэродрома самолеты.

Сегодня утром стали покидать город последние остатки японского гарнизона. Отступили на юг и те японцы, что прибыли вчера поездами и автомашинами с севера. Когда в порт стали высаживаться русские моряки, из города торопливо побежали солдаты, оставленные, наверное, для прикрытия.