Бело-зеленые банды терроризировали население многих горных и приазовских станиц, убивали коммунистов, комсомольцев и советских активистов, совершали налеты на железнодорожные станции, грабили население. Михаил Полуян во главе оперативных групп выезжает в города и станицы Кубани, аулы Адыгеи, где совместно с партийным и комсомольским активом, опираясь на поддержку трудового народа, ликвидирует контрреволюционные банды.
Поздно ночью 14 августа 1920 года все сотрудники Кубанской ЧК были созваны на экстренное совещание. В президиуме председатель чрезвычайной комиссии Дмитрий Павлович Котляренко и члены коллегии Сергей Владимирович Виноградов, Иван Данилович Павлов и другие. У всех озабоченные лица.
Слово взял Котляренко.
— Товарищи чекисты! — сказал он. — Только что получено сообщение, что на Азовском побережье в районе Приморско-Ахтарской высадилась врангелевская сволочь. Белогвардейцы также десантировали под Новороссийском и на Таманском полуострове. Имеются проверенные данные, что притаившиеся в Екатеринодаре белогвардейцы готовят восстание. Ровно через час мы начнем операцию по ликвидации вражеского подполья. В распоряжение штаба 9-й армии выделяется отряд из числа работников ЧК.
Чекистами к утру было ликвидировано несколько белогвардейских конспиративных квартир, изъято большое количество винтовок, револьверов, десятки пулеметов и патроны к ним. Несколько суток практически без сна работал секретарь комячейки ЧК Михаил Полуян.
Нечеловеческое напряжение организма, перенесенный в астраханских песках тиф, а тут еще больные ноги… В декабре 1920 года Михаил Полуян пишет рапорт заведующему секретно-оперативным отделом Кубчека:
«Принимая во внимание то, что у меня ни к черту не годятся ноги, а при моей работе с утра до вечера приходится ходить, для чего у меня по состоянию здоровья не хватает сил, прошу Вас хотя бы на несколько времени перевести на другой участок работы».
Ему отказали. Слишком горячая была пора. Да он и не настаивал. Так и остался без движения этот рапорт. А Полуян уехал на очередную операцию.
И чуть позже, уже в конце марта 1921 года, собираясь со своим небольшим отрядом в Кущевку на помощь сельсовету в проведении продразверстки, он думал просто об очередной работе. О том, что если саботаж, то его нужно пресечь в корне, что нельзя не помитинговать, не поспорить со своими сверстниками — молодыми казаками…
Невольно задумываешься об облике сотрудника ЧК. Он не только карающая рука Советской власти, разрушитель зла. Он активный пропагандист, агитатор и созидатель новой жизни, авторитетный помощник партийных, советских и комсомольских активистов, кумир трудовой молодежи.
Приехав вечером 14 марта в станицу, Михаил сразу же направился в сельсовет, где встретился с советскими и комсомольскими активистами. Обсуждали, как помочь хлебом рабочему классу городов, как обучать грамоте молодежь и стариков.
На другой день М. Полуян арестовал заместителя командира Кущевской ударной группы по проведению продразверстки, который не выполнял указаний областного исполкома. По этому поводу было созвано общее собрание станичников. Там все узнали, что из Кубчека приехал Полуян…
В ночь с 30 на 31 марта в Кущевскую ворвалась банда бело-зеленых верхом на лошадях. Банда имела три тачанки, на одной из которых был пулемет.
Окружили исполком. Воровски подкрались к зданию, вызвали на улицу начальника караула и там забили прикладами, закололи штыками.
Силы были неравны: пять красноармейцев против пятидесяти бандитов с пулеметом. Тяжело ранен, находится без сознания караульный начальник Рогожин, убит член исполкома Воронков, пали геройской смертью красноармейцы караула. Освобождены контрреволюционеры, четверо из них — бывшие белогвардейцы — тут же присоединились к банде. Сжигали и рвали все документы, находившиеся в Совете.
Большая часть налетчиков бросилась на квартиры коммунистов и комсомольцев станицы, но никого не нашли, так как в этот вечер в здании, именуемом в документах театром, шло собрание актива коммунистов, комсомольцев и беспартийных станицы, а затем силами комячейки давался концерт. И тогда банда окружила площадь и стала задерживать шедших с концерта кущевцев. Искали Полуяна…
…Михаил рухнул под тяжестью навалившихся со всех сторон бандитов. Его затащили в разграбленное здание исполкома, раздели до нижнего белья.
«Одна из задержанных с Полуяном девиц подняла крик, ее придушили и заставили молчать».
Это из показаний свидетеля разыгравшейся трагедии. Что смертельно испугало казачку — неизвестно. Не знаем мы ничего и о разговоре между бандитами и Полуяном. Был ли он вообще, этот разговор?
Конечно же, фамилия Полуян была отлично знакома контрреволюционному отребью. Биограф семьи Полуянов А. М. Седина — дочь видного кубанского революционера Митрофана Седина, — пишет:
«Миша рос в революционной казачьей семье. Да кто не знал семью Полуянов! Мать, дяди — Яков, Ян, Николай, Дмитрий — все были активными участниками революционного движения и гражданской войны…»
И конечно же, фамилия Полуян вызывала совершенно однозначную реакцию у врагов Советской власти — жгучую ненависть, желание дотла разорить «красное казачье гнездо» — так называли их дом в станице Елизаветинской. В классовой битве пал дед Михаила — Василий Макарович. Исторический момент «вырывания корня рода» запечатлел на фотоснимке белый офицер. На нем изображено, как измученного пытками, окровавленного, со связанными руками огромного казака ведут на казнь пьяные сослуживцы того добровольного фотографа. По многим рукам ходила карточка, пока вместе с владельцем и автором расправы не попала к… Яну Полуяну, которого называли «председателем Советской власти на Кубани». А теперь перед бандитами стоял его племянник. Пользуясь сегодняшней политической терминологией, они захватили заложника, который открывал возможности большой игры.
Само по себе предательство комиссара, секретаря комячейки Кубчека Михаила Полуяна в обмен на сохранение ему жизни нанесло бы удар по органам ВЧК. Оно подорвало бы только утверждавшуюся в казаках веру в идеалы, за которую большевики не жалели отдать жизнь. А Полуян знал: из веры людей в таких, как он, складывается их вера в Советскую власть. Кроме того, предательство Михаила Полуяна рикошетом могло выбить из борьбы не только ответработника ЦИКа Синклетию Васильевну Полуян — его мать, но и «председателя Советской власти» Яна Полуяна — его дядю, председателя Казачьего отдела ВЦИК Дмитрия Васильевича Полуяна, председателя облпотребсоюза Якова Васильевича Полуяна — других…
Пятно позора неминуемо легло бы и на Атарбекова.
Такова простейшая арифметика классовой борьбы.
Смерть одного равняется жизни по крайней мере десятерых. Именно жизни, потому что между жизнью и борьбой за дело Ленина эти люди давно поставили знак равенства.
Если даже Михаилу был предложен шанс остаться в живых ценой измены и предательства, то, думается, этими подсчетами он не занимался. В связи с этим хочется привести еще один, нигде раньше не публиковавшийся документ. Это рукописные воспоминания коренного казака станицы Елизаветинской М. С. Шарафана, которые хранятся в музее станичной средней школы № 2.
«В семье Полуяна, кроме меня, жило еще трое мальчишек-гимназистов. От нас, как от старших по возрасту, Мише иногда наносились обиды, от которых он зачастую плакал. Но… Миша никогда не шел к своей маме жаловаться на нас. А наоборот, уединялся, успокаивался и приходил снова к нам. А если когда мать и заметит его плачущим и спросит, почему слезы, то Миша уж старается не выдать своего обидчика».
По-другому это звучит так: «Миша Полуян просто не был способен к предательству. Уж так он был устроен».
И еще из Мишиной характеристики:
«Никто никогда не видел его в грязной одежде. Он был во всем чистоплотен…»
В ту ночь с 30 на 31 марта 1921 года он был весь в грязи и крови. Но оставался чистоплотным в высшем проявлении этого качества — был неспособен запятнать свою честь, родных по духу и крови людей, революцию.
