- Собирался посмотреть. - ответил Зак. - Но... эээ... их моя собака съела.

- У тебя нет собаки. Количество насильственных преступлений... выше крыши, короче. Бытовуха, драки, поджоги. Я думала что это естественный рост криминала, конец года такая штука, но... может и нет, верно?

Зак застонал.

- Ненавижу. Это какое-то колдовство, а я колдовать не умею. Хотел бы я, чтобы Декс был тут. Он бы знал что делать.

- Да, но его тут нет. А мы есть. Итак, что будем делать?

Зак посмотрел на неё. Он не мог придумать ответа. Никакого.

Он пожал плечами.

Шестая - Любовники.

Декстер валялся в постели на спине, глядя в потолок. Тот был каменным и не таким уж высоким, но Декстеру казалось что его не существует. Он чувствовал себя так, словно он мог бы потянуться, пройти сквозь него рукой и схватить звёзды в вышине

Он не хотел уходить. Часть гостей уже покинула станцию. Деленн ушла. Он хотел бы поговорить с ней, но что тут можно было сказать? Что ему жаль, что Шеридан умер? Что в конце концов умрут все, и для некоторых это будет благословением? Что она уже умирала? Что ему снова и снова снится то, как он убил её?

Нет, сказать тут было нечего, и то, что она ушла, не поговорив с ним, было только к лучшему.

Он закрыл глаза и лениво потянулся. Даже воздух здесь ощущался иначе.

Он спал спокойно, в первый раз с тех пор, как он увидел тварь, появившуюся из Шкатулки.

- Оно было реально. - улыбнувшись, проговорил он. Этот образ всё ещё стоял у него перед глазами, но теперь он видел в нём то, чем это действительно было.

- Оно было реально. Я не сошёл с ума.

- Это как посмотреть. - сказала Талия. Он не слышал, как она вошла. Впрочем, он, пожалуй, не услышал бы и целую армию. - Я всегда думала что разговоры с собой - первый признак сумасшествия.

- Я не говорил с собой. Я просто озвучил свои мысли.

- Да, я тоже всегда так отвечала. - Постель дрогнула, когда она села рядом.

Он знал что она задержалась на Голгофе дольше, чем рассчитывала. Совет придал сил им обоим, но если ему он принёс покой, то её он одарил энергией. Она говорила с остальными и составляла план действий. У неё была цель, и она была намерена её добиваться. Она горела желанием действовать. А он был рад покою.

Но дело было не только в этом. Он боялся, что если он уйдёт отсюда - покой исчезнет и это будет снова повсюду грезиться ему, что он снова будет видеть повсюду смерть, и будет слишком напуган чтобы двинуться, заговорить или сделать что-то ещё.

- Что говорит Дурхан? - спросил он. Вопрос нарушил тишину, становившуюся слегка напряжённой, но не это было причиной, заставившей его заговорить. Теперь ему нравилась тишина, и он не хотел бы её нарушать. Но он действительно хотел знать.

Ему всё ещё не нравились виндризи. Мысль о бессмертных паразитах, управляющих распадающимися телами, всё ещё вызывала у него отвращение, но он не мог не признать, что они были полезными союзниками и ценными источниками информации. Он помнил разговор с Дурханом который, похоже, был их лидером. Он дал этому интересное толкование, которое чем-то понравилось Декстеру.

"У некоторых рас есть занятная поговорка. Ты её, должно быть, слышал. Не умер тот, о ком вспоминают живые. Виндризи могут жить сотни и тысячи лет. Кто-то будет вспоминать меня весь этот срок, и это неплохо."

Декстеру это понравилось. Это делало чуть более выносимой мысль о смерти тела - вера в то, что что-то продолжит существовать после этого. Он скептично относился к идее души, и ещё более скептично к идее Рая, но эта концепция ему понравилась.

"Но," - ответил он. - "как насчёт Синовала? Разве он не бессмертен?"

Дурхан выглядел слегка опечаленным этим вопросом.

"Он может быть бессмертным, но сомневаюсь что он будет жить вечно. И он точно не будет таким, как сейчас."

И это было всем, что тот сказал.

Талия говорила, и он вновь переключил своё внимание на неё.

- Он дал мне координаты нескольких миров. По большей части - миры мёртвых рас, рас, которые вымерли раньше, чем я могу вообразить. Некоторые из них были сильными телепатами, а некоторые, предположительно, сами сделали себя телепатами. На этих планетах должна быть технология, которая сможет усилить мои способности достаточно, чтобы я смогла взломать Сеть.

- Также, как Шкатулку Апокалипсиса? - спросил он.

Постель вновь шевельнулась, когда она встала.

- По крайней мере, я что-то делала. - процедила она. - Знаю, то что ты увидел, было болезненно, но я тоже это увидела, и я не забыла что мне следует делать.

Он открыл глаза и посмотрел на неё. Это было странным. Раньше, когда он смотрел на неё, он видел только одно - что она умирает. Теперь он всё так же знал, что она умирает, но он видел это в ином свете.

Она была жива.

- Я тоже не забыл. - тихо ответил он. - Ты знаешь, что я помог бы тебе.

Она медленно вздохнула, глядя на него. Она была так прекрасна.

- Можешь рассчитывать на мою помощь, чего бы это ни стоило.

- Почему? - спросила она. - Ты не один из нас.

- Ты знаешь - почему.

- Я хочу, чтобы ты мне сказал.

- Потому что ты умираешь. И я умираю. И все мы умираем, кроме, разве что, Синовала. Но сейчас я жив, и мы можем сделать что-то стоящее, прежде чем умереть, и я не могу придумать что-то, более стоящее чем это, и ты сейчас жива и прекрасна, и я люблю тебя и я знаю что в последнее время я был странным, но... - он осёкся. - Я несу чушь, верно?

- Ты сказал "прекрасна". - прошептала она.

Он улыбнулся.

- Так и есть. У тебя есть планы?

- Над ними мы можем поработать завтра. Вместе.

- Завтра?

- Ночью, думаю, мы оба будем очень заняты.

Он поцеловал её волосы, коснулся губами уха, потом щеки...

Они оба были живыми. Смерть однажды должна была придти за ними, но смерть была холодной, серой и мрачной, и сейчас она была далеко, а они оба были живыми.

Он был спокоен. Парлэйн знал - не подозревал, верил, или надеялся - но знал что поступил правильно.

Один взгляд на его племянницу сказал ему это. Она была крошечной, всего лишь несколько месяцев от роду, но он уже мог увидеть в ней черты его матери и сестры. Но у неё будет собственная судьба. Она сама проложит свой путь.

И всё, что ему было нужно сделать, чтобы спасти её - это сделка с одним существом, которое он презирает более всех в галактике.

Он ничуть не жалел об этом.

Ворлонец поднялся над телом Вашока, лениво купаясь в воздухе, пока его ангельское обличье сплеталось из светящегося тумана. Парлэйн смотрел на него. Он видел Изначальных и сражался с ними. Он видел даже ворлонца в его настоящем облике. Он не испугается этого.

- А вот и ты. Я хотел говорить с хозяином, а не со слугой.

<Тебе не позволено ничего.>

- Напротив. Я буду говорить, и ты будешь слушать. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы народ узнал правду о Голгофе.

<Тебе не поверят.>

- Никто? Совсем никто? Ты уверен? Остальные Изначальные могут решить ни во что не вмешиваться, но это не значит, что не вмешаемся мы. Или маркабы. Я могу даже связаться с Так'ча. И с теми доказательствами, что у меня есть, полагаю, мне поверят. Теперь ты будешь слушать?

<Говори.>

- Я требую её. Я требую мою племянницу.

<Нет.>

- Даже с риском, что всплывёт права о Голгофе? У Рейнджеров Договора, которых вырезала ваша маленькая игрушка, были семьи. Я знаю их всех. Здесь есть весьма влиятельные лорды, чьих сыновей, дочерей, племянников и племянниц ты послал на смерть.

<Ребёнок особенный.>

- Я знаю. Но это касается не сколько её, сколько того, что произойдёт от неё. У тебя есть тысяча лет для подготовки, тысяча лет, чтобы вернуть контроль над её ребёнком. Я не могу загадывать так далеко, ты - можешь. У тебя есть время. Она тебе не нужна.