Их жизни не принадлежат никому, кроме их самих. Они должны понять это со временем, или же они потеряют все. Они могут отдать жизнь ради высшей цели, да, но забирать ее — не в его праве.

— … В службе тебе каждый мой день, и на страже твоей каждая ночь…

В происходящем была своя ирония, и не та что могла ему понравиться. В них не было ничего, что могло заставить их служить ему — кроме их собственной воли, но та же самая воля была тем, что оттолкнет их от него. Тому виной ошибки которые он совершит, ошибки, о которых он знает, ошибки, которые он бессилен предотвратить.

— … Чтобы встать на мосту в последний роковой день.

Слова оборвались, их голоса отзвенели и тяжелая тишина заполнила зал. Он может отказаться от их службы, может направить их по иному пути. Он может узнать почему они предадут его, и изменить события так чтобы этого не случилось.

Но нет. Он не сделает ничего. Самопожертвование Коша, через тысячу лет в будущем освободило его от ментальных уз ворлонцев, но он был в плену так же, словно они все еще оставались в его разуме. Связан историей, судьбой, необходимостью.

Он протянул руку и коснулся клинка Парлонна, затем — Маррэйна.

— Встань, Парлонн, Первый Воин Огненных Крыльев. Встань, Маррэйн, Первый Воин Клинков Ветра. Встаньте, и служите мне.

Они повиновались. Маррэйн выглядел… не смущенным, но растерянным. В это было трудно поверить. На его лице мало отражались эмоции.

— Я не… — начал он.

— Отныне — да. — последовал ответ. — Тут есть кто—то еще…

— Дераннимер. — отозвался Парлонн. — Леди из моего клана. Она убежала, когда мы прибыли. Ваше… создание сказало, что она в безопасности.

— Так и есть, и Затрас не чье—то создание. Он мой спутник и мой друг, и именно так к нему следует обращаться.

Парлонн склонил голову.

— Будет так, как прикажете вы, лорд.

— И нет нужды называть меня "лорд". Я — Вален. Не более. Она уже идет. Она найдет собственный путь сюда.

— Что мы видели? — спросил Маррэйн. — Пророчества или же только иллюзии? Они реальны?

— Это видения, окружающие это место. Знаки и предсказания судьбы, что окружает нас всех.

— Они сбудутся?

— Они — это то что случится. Но они могут исполниться не так, как мы ожидали. Очень скоро они прекратятся.

Темные глаза Маррэйна оставались непроницаемы. Он взглянул на Парлонна.

— Прекрасно.

Звук шагов коснулся его слуха и он взглянул за спины воинов. Женщина вошла в зал. Он застыл. Он знал, кем она должна быть, также как знал, что случится с ними. Но несмотря на все его знание — он не знал куда больше. Он не знал как выглядят Маррэйн и Парлонн. Он не знал каково это — коснуться дэчай. Он не слышал их голосов, произносящих клятву верности.

Все что он знал — это факты. Холодные, сухие факты.

Дераннимер прошла вперед и Маррэйн с Парлонном расступились, пропуская ее. Она легко нашла этот зал. Она смотрела на него и ее сердце почти остановилось.

— Кэтрин… — прошептал он.

Она дрогнула и попыталась что—то сказать, но замерла и опустилась на колени, также как Маррэйн и Парлонн. Она попыталась заговорить, но он подошел к ней и нежно коснулся ее лица. Ее кожа была так нежна и так тепла, и он почувствовал как пульс бьется под его пальцами.

Ее глаза были прекрасны. Они не были похожи на глаза Кэтрин. Она не походила на Кэтрин ни фигурой, ни голосом, ни глазами, но одно делало все это неважным.

— Ты никогда не будешь становиться на колени передо мной. — проговорил он. — Никогда.

У нее была душа Кэтрин.

Он медленно отступил назад, не желая отрывать от нее взгляда. Он видел их всех. Маррэйн, Предатель, человек из камня. Парлонн, воин, вождь, закаленный в огне. Дераннимер, любимая, с чистым сердцем и небесным голосом.

И Затрас, спутник, друг. Всегда.

— Вскоре придут другие. — заговорил он. — Армия изменится, и наш теперь народ станет новым. Нас закалят сражения и потери, и мы станем одним целым. Мы будем воевать с Врагом и уничтожим его.

И тогда…

Он внимательно смотрел на Маррэйна и Парлонна.

— И тогда мы создадим лучший мир, прекрасный и лучший для жизни мир.

И так приходили они, один за другим приходили и становились на колени перед ним, вверяя ему свои жизни. Кин Стольвинг, что учила их состраданию. А'Иаго Мар—Хан, кто учил дисциплине. Рашок, из дома Дош, из Лунных Щитов, научившийся милосердию. Нюкенн, из дома Зир, узнавший войну и цену войны.

Первые месяцы пролетели быстро. Вален созвал глав каст, кланов, домов — всех. Многие пришли к нему. Многие — нет. Маррэйн и Парлонн убеждали многих самим своим присутствием. Вален говорил с ними. Слушали многие. Немало отказалось.

Но готовых меняться оказалось немного. Воины, и среди них Маррэйн и Парлонн отказались позволить кастам Жрецов и Мастеров сражаться в этой войне. И потому Вален создал Рейнджеров. А'Иаго Мар—Хан нашел, наконец, свое призвание и стал учить их. Ни Маррэйн, ни Парлонн не пошли в Рейнджеры — это сделала Дераннимер. Вален отказал Рейнджерам в праве морр'дэчай и настаивал, чтобы от него отказались и в воинских кланах. В любом случае — благородную смерть выбирали немногие. Не так много провинностей теперь искупались морр'дэчай.

Воинские кланы были разобщены — как и всегда, но теперь у тех, кто желал единства появился вождь, вокруг которого они могли сплотиться. Огненные Крылья, все как один, встали за Парлонном и Леди Ашинагачи — Дераннимер. Некоторые из Клинков Ветра предпочли почетную смерть в морр'дэчай, вдали от взора Валена, но многие склонились перед Маррэйном, прося о прощении. Он подарил его. Хантибан все еще скрывался — а с ним и несколько его ближайших стражей. После смерти Магатсена Лунные Щиты выбрали нового Первого Воина. Они решили сражаться, но не приняли Валена как своего вождя.

Вален разрушал правила, он ломал традиции, он стирал права и привилегии уходящие на тысячи лет в прошлое, и многие последовали за ним. Отказавшиеся остались в меньшинстве и его не раз пытались убить, но все попытки провалились — благодаря Анла'шок, ворлонцам, или его загадочному спутнику — Затрасу.

Вален шел по Минбару и миры дрожали от его поступи, как дрожали они от шагов Шингена триста лет назад.

И рядом всегда были Маррэйн и Парлонн, неразлучные с ним, словно его тени.

Дераннимер прикрыла глаза от света глядя на гору и на людей стоящих здесь. Их было пятеро, хотя для двоих вряд ли подходило слово "люди". Эти двое были ворлонцами, древними, прекрасными существами из света и древнего чуда, Богами во плоти.

Но они привлекли ее внимание лишь на мгновение, несмотря на свою красоту, несмотря на свою мощь. Она не знала, ненавидеть или благодарить их. Когда она была ребенком, ворлонец предсказал что мужчина, женившийся на ней, будет править Минбаром. Она ненавидела и страшилась этого пророчества, также как ненавидела и страшилась тех снов и смертей что оно принесло.

Теперь… все изменилось. За прошедший год она начала понимать. С одной стороны, она все еще ненавидела ворлонцев, но с другой стороны… она, наконец, начала понимать.

Она перевела взгляд на следующего. Она знала Парлонна с самого детства. Лучший воин ее отца, а позже — его преемник, Парлонн защищал ее, сражался за нее, проливал за нее кровь, учил ее а затем увидел, как она становилась сильнее, быстрее и искусней — большим, чем он мог научить ее. Она чувствовала себя виноватой перед ним, но не могла сказать ему — почему. Он не был подходящим для нее учителем. Ему были привычны старые пути, пути воина. Она же была женщиной, и она предпочла касту жрецов, касту ее матери, а не путь воина, как ее отец. Он всегда протестовал против такого выбора — пусть даже и не показывая этого явно. Неудивительно что его уроки были для нее… недостаточны.