"Думаешь, что ты победишь?"

— Я знаю, что мы победим.

"Нет. Не просто на тысячу лет. В итоге. Когда умрет все, когда умрет сама галактика, когда и мы и ворлонцы будем давно мертвы, будем пеплом и прахом…

Ты думаешь что это будет победа?"

— Не знаю. — искренне ответил он.

"Хаос пребудет всегда. Случайность, анархия, непредсказуемость. И в них мы продолжим жить. Вечно."

Он был готов ответить, но у него не стало оппонента. Жрец Уходящей Полуночи умер в это мгновение — его череп рассек дэчай. Какой—то миг он все еще стоял, свет в небе отражался на его хитине цвета белой кости.

Потом он упал, осыпавшись на землю. Позади него стоял Маррэйн. Привычная стойка воина, взгляд мертв и беспощаден. На миг Вален подумал, что его вассал бросится на него, но затем тот опустил оружие.

— Тьма повсюду. — проговорил он резким тоном.

Вален криво усмехнулся.

— Я не был во тьме. Я приношу свет с собой… — Он протянул руку, умоляя, в последний раз безрассудно надеясь, что все может измениться — … как и все мы.

Маррэйн долго смотрел на него, но не принял его руки.

— Идем. — сказал он. — Вам пора пройти в более безопасное место.

Вален смог лишь кивнуть.

Сейчас Дераннимер перестала рыдать, но Вален знал, что она никогда полностью не избавится от горя. Она знала Парлонна всю свою жизнь, любила его как брата. Он был всем что осталось у нее после отца. А теперь он ушел.

Любой, кто мог видеть будущее — знал больше, но тяжело было примириться с таким знанием. Парлонн вернется. Вален это знал, но больше этого не знал никто, кроме Затраса. Никто более не мог знать. И облегчит ли знание грядущего сегодняшнее горе? Он в это не верил.

— Я люблю тебя. — тихо проговорил он. Более не было важно, любил ли он ее или Кэтрин. Он пытался узнать, но знание ускользало от него, и он знал что так будет всегда. Хотя ему и осталась одна крупица — что он не выдержит в одиночку. Парлонн предаст его, и так же предаст Маррэйн.

Но никогда не предаст она. Она всегда будет с ним, и примет его наследие.

Он не позволит ей сделать это слепо. Он не оставит ее скованной цепями судьбы и необходимости. Она узнает — также как знает он. Она сможет выбирать. А больше ничего не важно. Он примирился со своей ролью невольника будущего. У нее будет шанс сделать то же самое.

— Дераннимер. — прошептал он, и она взглянула ему в глаза.

— Есть кое—что, что я должен тебе рассказать.

Тебе это не понравится…

Все было тихо на планете, ныне умершей еще раз. Битва закончилась, свет в небесах угас. Тела мертвых — минбарцев, монстров, созданных Тенями, Жреца Уходящей Полуночи… все лежали безмолвно и неподвижно.

Все, кроме одного.

Глаза Парлонна открылись.

Вален закрыл глаза, и попытался погрузиться в медитацию. Двоим его телохранителям—Рейнджерам он мог показаться совершенно спокойным, совершенно безмятежным — почему бы и нет? Все закончено.

После более чем десяти лет бесконечной, кровавой, ужасной войны, все было кончено. За'ха'дум лежал у их ног. Флоты Теней были уничтожены или рассеяны. Их союзники были отрезаны и вынуждены сдаться. Почти беззащитный За'ха'дум лежит перед ними. Собран самый большой флот за всю историю Минбара, корабли присоединяются уже к той силе, что может закончить эту войну. Через день—другой все они будут здесь, и тогда…

Все будет закончено.

Но Вален не предавался подобным мыслям — потому что он знал правду.

Еще ничто не закончилось.

Это не закончится, по крайней мере, на ближайшую тысячу лет. Он смирился с тем, что не узнает истинный исход последней Войны Теней. Он смирился с тем, что идет по собственным следам, следуя по пути, предопределенном историей и судьбой. Он привык жить без удивления и неожиданности.

Но не смог, и знал что никогда не сможет, привыкнуть к тому, как умирают те кто шел за ним.

Он открыл глаза и тихо выдохнул. Взглянул на его телохранителей — Немейна, что выглядел все еще юным, несмотря на опыт и потери, и Маннаманна что был юн, но таковым не выглядел. Вален спросил себя, уже не в первый раз — догадываются ли они о роли что сыграют они в истории.

Дверь в его личные покои открылась и вошла Дераннимер. Она остановилась и склонила голову жестом, сочетавшим в себе любовь и уважение.

Какое—то время он в задумчивости смотрел на нее — как он обычно делал перед событиями что потрясали галактику. С самого мига рождения избранная стать его женой, она полюбила его с первой их встречи. Ее судьба была написана на звездах почти так же ясно, как и его, и ворлонцы уделили ей внимание. Они не знали правды — Вален был уверен в этом, и он был рад утаить этот секрет.

В ней было что—то от Кэтрин; впрочем на более строгий взгляд — ему пришлось бы признать, что этого было больше, чем чего—либо от нее в Кэтрин. Тысяча лет пройдет, пока она не родится, пока они не встретятся, пока он не потеряет ее.

Но пока этого не случилось — ее душа обитала в Дераннимер.

— Ты готов? — тихо и робко спросила она, ожидая его реакции.

Он рассказал ей. Три года назад, после битвы в мертвом мире, где умер ее страж, Первый Воин и старший брат по духу. Конечно, Вален знал правду — и он рассказал ей не все, лишь необходимое.

Он сказал ей, что был рожден в будущем, через тысячу лет, назван Джеффри Синклером, и принадлежал к расе которая сейчас еще не знает и радио. Он сказал ей, что вернулся на тысячу лет в прошлое, чтобы исполнить написанное им самим пророчество. Он сказал ей, что люди и минбарцы должны объединиться, и что так много зависит от союза между минбарцами и расой, о существовании которой они еще не знают.

И он сказал, что ее душа возродится в женщине, которую он знал и любил через тысячу лет, и что он не может сказать Дераннимер ли он любит, или же отблеск Кэтрин, что видит в ней.

Она была растерянна и возмущена, она была рассержена, но в конце концов она приняла это. И ответ она рассказала что никогда не знала — сама ли она любит ли его, или же любовь к нему — заранее вложена в нее, ради ворлонского предсказания.

Она не спросила его о исходе войны, а он ей не сказал. Кое—что он не скажет ей никогда.

— Ты готов? — повторила она.

— Да. — ответил он. Он не боялся. Те кто следует за ним — почувствуют это и это поддержит их. Если великий Вален не чувствует страха — как могут страшиться они? — Да.

— Все ждут тебя.

Он подошел к ней, его рука нежно коснулась ее рук, и в дверь они вышли вместе. Немейн и Маннаманн отстали от них лишь на шаг. Здесь, на борту флагмана сильнейшего из собранных минбарцами флотов, опасаться было практически нечего, но осторожность нужна всегда. Викххеран однажды едва не прикончил его на борту Вавилона—4. Лишь вмешательство Маррэйна с Парлонном спасло его.

Маррэйн собственной персоной ждал за дверью. Он стоял совершенно неподвижно, словно превратился в статую. В клане его заслуженно прозвали Каменным Воином. Лучший боец в за историю последних трех сотен лет — уступающий, может быть, лишь его лучшему другу.