— Пойду ка я предупрежу Бугуруслана, — задумчиво пробормотал он себе под нос. — Пусть отрабатывает совместное путешествие. А то совсем обленился, скотина. Да и ящеров наших вздрючить не мешало бы, чтоб стоя не спали.

Резко поднявшись и соскочив с неторопливо двигающейся телеги, как будто это не он только что тут валялся лениво развалясь на ней, Димон быстрым, энергичным шагом двинулся в хвост колонны, куда пристроили новичков.

Скоро оттуда послышались крики возчиков, понукающих животных и уже через полчаса телеги новичков гораздо веселее катились в хвосте каравана, прикрытые сзади двумя подводами с вооружённым десятком егерей.

— Ну вот, — довольно заметил Димон, догоняя их подводу и вскакивая на своё место. — Я твоего бывшего десятника всеми карами застращал, — довольно ухмыльнулся он, весело прищурясь. — Так что он такую накрутку хвоста ребятам дал, что они теперь даже сидят на телегах в броне. Ругаются, а сидят.

Посмотрим теперь, как эти торговцы рыпнутся, если что, — довольно заметил он.

Однако этим же вечером они поняли, что угрозы, какие они рассматривали для себя, находятся в иной области.

Не успело ещё солнце сесть за горизонт, как на остановившийся на ночлег обоз, напала большая банда каких-то ящеров.

Банда явно подгадала момент, когда охрана каравана была отвлечена сумятицей, возникшей при размещении остановившихся телег. Именно тогда и напала. И, как специально, именно на ту часть каравана, где находились новые торговцы.

Егерей, вольготно расположившихся на своих телегах и внимательно наблюдавших за новичками, спасло лишь то, что были они в броне.

Неожиданно возникшие, прямо из-под земли несколько десятков вооружённых до зубов ящеров, в секунду разрядили три десятка арбалетов в растерявшихся от неожиданности егерей, и только с большим скандалом одетая по принуждению Димона бронь, да до автоматизма вдолбаная Корнеем выучка, спасла вечных раздолбаев.

Мгновенно разрядив постоянно взведённые двойные арбалеты, охрана в первые же минуты выбила две трети нападавших, по выработанной многодневными тренировками практикой уничтожения лидеров, сразу завалив вожака, и внеся минутную замятню в ряды нападавших. И этого времени хватило, чтобы схватить лежащие на телегах копья и одним броском выбить набежавший жалкий остаток нападавших. До непосредственной схватки на саблях дело так и не дошло, всех выбили на подходе.

Вот только тут до Сидора с Димоном дошло, чего так опасался торговец, просясь в их караван.

— На что они надеялись? — недоумённо спросил Димон того непонятного для них торговца, стоящего теперь рядом с телами убитых ящеров.

— Набежал, схватил и на вот это, — тихо проговорил тот, что-то подымая с земли и протягивая ему на ладони.

Перед глазами Димона и подошедшего следом за ним Сидора предстала металлическая колючка из трёх шипов. "Чеснок", как его даже в этом мире называли. Средство борьбы с конницей противника. Тот самый чеснок, который им самим здорово помог в битве с амазонками на Девичьем поле.

— Понятно, — хмыкнул Сидор, мрачно разглядывая железную колючку. — Пока будешь огибать засеянное этим чесноком поле, их и след простынет.

— И много здесь таких шустрых? — обращаясь к торговцу, раздражённо кивнул он на валяющиеся вокруг тела мёртвых ящеров.

— Много, — мрачно буркнул тот, отворачиваясь и отходя к своим телегам. — Считай, каждый второй, если не первый. Анархия. Все против всех, — тяжело и обречённо проговорил он. — Там, откуда вы по слухам спустились, по сравнению с нашими местами — рай. Если в городах порядок какой-то есть, то здесь, в поле полный беспредел, — безнадёжно покачал он головой.

— Если дело так и дальше пойдёт, то надо будет придумать какие-то железные калоши лошадям на ноги. Штамповка, а значит, её много, — мрачно заметил Димон, рассматривая ржавую железяку у себя на ладони. — С такой дрянью на дорогах скоро без лошадей останемся.

И как накаркал.

После того первого нападения, весть об эффективности отпора видимо полетела вперёди каравана, и, не успели они следующим утром тронуться с места ночёвки, как рядом с лагерем их поезд уже поджидала пара телег ещё какого-то, явно не случайно оказавшегося рядом с ними торговца. Позже, уже ближе к полудню, к ним присоединилась ещё пара телег каких-то местных мужичков, решивших за две медяшки прокатиться под охраной до ближайшей деревни.

И началось.

Не было ни дня, когда бы к ним кто-нибудь да не присоединялся, или уже не покидал караван, двигаясь вместе или рядом с ними.

Пришлось наводить порядок. Или с нами или сами. Если с нами — мы вам помогаем. Если рядом — значит сами. После пары полностью вырезанных бандитами небольших обозов с такими вот попутчиками, не пожелавшими платить и которым никто не помог, все стояли и равнодушно смотрели, как тех убивают — как отрезало. Поняли, что бронепоезду на таких соседей плевать. Наглость оказалась наказуема.

Но, к сожалению, столь большой, безопасный караван как магнитом притягивал не только попутчиков, но и всяческие банды. И ящеров, и отряды людских разбойников, в изобилии водившиеся в этих местах.

Не проходило и дня, чтобы их если не обстреляли из укрытия, то уж точно была одна, а то и две попытки непосредственного нападения на караван, попытки угона лошадей или попытка отбить из обоза парочку телег. И никакой печальный опыт предшественников на нападавших не действовал.

Пока дошли до тех самых проклятых Сорок, куда подрядились доставить первый обоз мелких торговцев, у них уже практически все телеги были завалены трофейным оружием и связанной тюками чужой, грязной военной амуницией.

Постирать и привести в порядок её, не было ни малейшей возможности. Не было ни времени, ни воды для этого. Чем дальше они углублялись в лесостепь и спускались по равнине к морю, тем суше был климат, и тем меньше рек и водоёмов встречалось им на пути. А скоро и вообще сухая, выжженная на солнце степь, запылила под колёсами телег их поезда, издалека выдавая местным бандитам место их движения. И весомое место на их телегах занимали бочки со свежей питьевой водой.

И, к сожалению, не обошлось без раненых. Уже две подводы, безжалостно освобождённые от выброшенного наземь товара, были отведены под лазарет. И мест свободных на них не было.

Единственно, что радовало, так то, что большинство из раненых были присоединившиеся к ним торговцы, значительно хуже вооружённые и намного хуже защищённые от стрел нападавших.

Оказалось, что Сороки, это место сбора местного населения на проводившуюся каждые выходные ярмарку. И, появившись там как раз к последнему дню торгов, они угодили в самый разгар торговли.

Не воспользоваться столь удачно подвернувшимся случаем было просто глупо. Поэтому, Сидор с Бугурусланом, как два равноправных торговых партнёра, со спокойной совестью собрали образцы далеко не всех везомых с собой товаров и, чтобы не платить лишнюю торговую пошлину устроителям ярмарки за дополнительные торговые места, на одной единственной телеге выставили всё собранное на продажу.

Обычная, довольно эффективная практика на подобной ярмарке, особенно для таких больших, многочисленных обозов как у них. Показываешь образец, получаешь аванс, а потом из обоза доставляешь оговоренный объём.

И тут всё пошло как-то не так. Едва услышав от чьего имени выставлен товар, местный чинуша буквально рассыпался перед ним в извинениях. Со слащавой улыбкой на лице, от одного вида которой Сидора мгновенно передёрнуло от брезгливости, он принялся угодливо "вилять перед ним хвостом", что виноват, не доглядел, не досмотрел. Чтоб уважаемый господин барон не сердился, ещё чего-то не… И прочую подобную чушь.

Чинуша буквально клещом вцепился к ошарашенного таким напором Сидора, не прося, а натурально требуя "уважаемого господина барона" пройти вместе с ним к бургомистру. Тому вдруг срочно потребовалось повидать "уважаемого господина барона де Вехтор по очень важному, не терпящему отлагательств делу".